Если не только чеченец, а представитель каждой из 190 национальностей России захочет наказать Давида Касаткина, что с ним будет?

По сообщениям некоторых СМИ, некто Давид Касаткин из соединения «Азов» доставлен в Чечню и находится в следственном изоляторе города Грозный.

Руки у этого наркомана и садиста в крови просто по локоть, а еще он «знаменит» тем, что в соцсети обещал убить главу Чечни Рамзана Кадырова, его мать, а также всячески истязать его детей.

По словам бывалых людей, такие, как Давидка, находясь в МЛС, в лучшем случае спят вне нар. Хотя во время сдачи в плен он едва сдерживал злобу и ненависть, все равно у него скоро начнется ломка, тем более что в СМИ просочилась информация о том, что Кадыров лично собирается встретиться с ним.

Как обещают правоохранители, с данным персонажем будут проводиться соответствующие следственные мероприятия по «самому широкому спектру преступлений» (уточним, что если он доживет до таких мероприятий, поскольку некоторые интернет-СМИ поспешили сообщить, что, по неподтвержденной информации, по дороге в грозненский СИЗО у бандита случился сердечный приступ). Так что ломка у Давидки, возможно, уже началась, тем более что очевидцы содержания заключенных в донбасских СИЗО сообщают, что, как только Давид Касаткин видел человека «кавказской внешности и с бородой», его начинало трясти, и он «машинально» падал на колени.

И вот что вспоминается мне в связи с этим. В самом конце 1991 года я возвращался домой из командировки в Турцию. Ездил туда от популярной в то время газеты «Аргументы и факты», писал про то, как бедные советские люди сутками стояли в очередях в славном городе Батуми на границе с Турцией, чтобы попасть в эту страну, продать там кое-что из своего скарба, купить нечто заграничное – и, возвратившись, перепродать купленное уже здесь. Так тогда и начиналось челночество. Для полноты ощущений я прихватил туда свою жену, и мы тоже в течение дня постояли на одном из турецких рынков, поторговали и даже ощутили все прелести «наезда» от местных.

Статья называлась «Тропа за кордон», но ссылку на нее я кинуть не могу, потому что так и не нашел ее в архиве «АиФ». Кстати, странный он какой-то, этот архив. То моих статеек вообще нет, то есть, но без фамилии, а ведь время тогда было очень интересное, переломное…

Но дело все-таки совсем не в этом. И вот возвращаемся мы из Турции домой. Сначала из турецкого городка Ризе до границы СССР – на маршрутке, потом из Батуми до Тбилиси – на перегруженном людьми и мандаринами Ан-24, который беспрерывно падал в бездонные воздушные ямы, а после – на проходящем поезде Ереван – Москва.

И ведь так совпало, что именно в этот день в Грузии началась гражданская война. Тбилисский вокзал сквозь разбитые окна продувался всеми ветрами, мы просидели в нем полдня, наслушались историй о том, как буквально у вокзала разъяренные националисты смертным боем били русских солдат (нацики – они везде нацики, только заведи их и соответствующе заплати!), наконец-то дождались проходящего поезда, каким-то чудом в толпе проникли в него (хотя на руках были законные билеты) - и вот едем. До этого я только в фильмах видел, как в военное время люди ездят в поездах.

Народ был везде – и по три человека на нижних полках, и на боковых, и даже на самых верхних, которые для багажа, мужики тоже лежали и храпели. Помню, я чуть не подрался со злобным скользким парнем, который не пускал мою жену присесть на уголок нижней полки, где спала его дражайшая половина. Мол, у них на это место был билет. Но ведь у нас тоже были билеты, однако на наших местах уже сидели по трое, и надо бы в такие времена хоть немного почеловечней относиться друг к другу!

Так и промыкались мы первые сутки. Потом этот парень с женой сошли в Горловке, и, может быть, поэтому, когда сегодня идут новости оттуда, у меня нет должного сочувствия к некоторым жителям этой местности. 

Вообще, основная масса народу из поезда тогда схлынула чуть раньше – в Краснодаре. В нашем плацкартном вагоне стало значительно свободней, уже можно было спокойно лечь, что я и сделал, а потом на своей верхней боковой полке спал так, как, наверное, не спят даже младенцы. Утром просыпаюсь и думаю, как хорошо быть выспавшимся и посвежевшим, а еще, думаю, хорошо бы чайку попить. И как раз в купе наискосок проводник предлагает чай, только, говорит, к чаю, к сожалению, ничего нет, на что один пассажир из этого купе замечает – наверное, армяне все съели.

И еще во время разговора этот неприятный тип несколько раз нелицеприятно отзывался об этой нации. А ведь это был действительно «армянский» поезд во время армянского исхода из своей страны в начале 90-х гг. Я тогда пообщался со многими пассажирами. В Армении не было ни работы, ни денег, а, например, ереванцы тогда топили квартиры дровами, нарубленными из деревьев, стоявших в городских скверах. Многие ехали к родственникам в Россию, в Москву, а большинство, как я понял, в США, где имеется огромная армянская диаспора. Это же надо быть вдвойне кретином, чтобы в армянском поезде ругать армян!

А я лежу почти напротив и слышу всё, что изрекает он своим поганым ртом. Ну, лежу себе, отметил это обстоятельство, а потом начинаю проверять свои карманы (я спал в свитере и пиджаке) и понимаю, что в карманах нет ни денег, ни удостоверения, в котором я значусь как корреспондент еженедельника «Аргументы и факты», ни даже моей зимней шапки, которая была под подушкой.

Тогда я еще раз прошарил все карманы, перерыл всю постель – ничего нет. И тут у меня появилось ощущение, что все это изящно сперли, то есть вытащить так незаметно деньги из кармана – это же уметь надо! Лежу себе и думаю, что же делать дальше, и невольно слышу, что тот товарищ, который поносил армян, торгуется со своим соседом-армянином и говорит, что что-то купит у него. Они сошлись в цене, и мужик достает из кармана свернутые в трубочку доллары, чтобы заплатить за товар. Мать честная, думаю я, а ведь мои доллары тоже были свернуты в трубочку! Неужели можно быть настолько тупым, что рядом с жертвой воровства трясти наворованным?! Оказывается, можно.

Я спрыгнул с полки, подошел к проводнику-армянину и поделился с ним своими подозрениями. Проводник, естественно, оказался сметливым (при такой профессии иначе нельзя), подозвал нескольких соплеменников, которым, кстати, тоже не очень нравилось, как этот деятель отзывался об армянах, они вывернули его карманы, проверили сумку – и нашлись мои жалкие доллары, шапка и удостоверение.

Я спросил у воришки, а удостоверение журналиста «АиФ» тебе зачем? На всякий случай, был ответ. Но это оказался не просто воришка, а четырежды судимый матерый вор-рецидивист, уроженец Коканда Усман М.

Весть о том, что в поезде был пойман человек, который, во-первых, оскорблял армян, а во-вторых, обворовал «уважаемого человека» из уважаемой тогда московской газеты распространилась по поезду почти мгновенно. Вор был перемещен в купе проводников, и славные представители армянского народа решали, что с ним делать дальше. Одни предлагали сдать его в милицию, другие – порвать паспорт и… эээ… ссадить с поезда, третьи… Но каждый уважающий себя армянин считал своим долгом зайти в купе и «за оскорбление нации» дать ему по морде. Короче, минут через 15-20 такой профилактической беседы четырежды судимый вор-рецидивист рыдал, как ребенок, горючими слезами и просто не мог остановиться.

Мы тогда очень долго стояли на станции Иловайск. Армяне народ добрый, православный, отвели душу и отпустили поганца, причем даже паспорт не порвали. И вот сидит он на зимней скамейке, как бы пригорюнился. «И куда ты теперь?» - спрашиваю у него. Куда надо, туда и поеду, отвечает, и смотрит на меня злобным волчьим взглядом. Ага, думаю, это армяне и я виноваты в том, что ты промышляешь в армянских поездах, а теперь попался, причем еще очень хорошо отделался!..

Вот я и думаю, не мало ли ему тогда армяне дали? Вот я и думаю, что кровь играет не только у чеченцев, и даже если помимо них в камеру к Касаткину периодически будут наведываться, скажем так, разные люди, не мало ли ему будет за его деяния (про слова уж молчу!)? Возможно, судить Давидку Касаткина и ему подобных все-таки будут на Донбассе, а там для любого бандеровца и пожизненное есть, и смертная казнь…