Президент страны Владимир Путин в очередной, наверное, уже сотый раз напомнил подчиненным о важности Арктики для будущего страны. Подчиненные послушали, покивали головами и пошли писать отчеты, как они лихо осваивают Арктику.
Пожалуй, впервые совещание по освоению Арктики шло в режиме конкретного обсуждения конкретных вопросов: Северный широтный путь, северный завоз, строительство инфраструктуры и т. д. и т. п. То есть вопросы скорее практические, прикладные. Правда, было представлено немного науки, но не фундаментальной, а также прикладной.
Точнее, фрагментарной: некая дрейфующая станция, которая будет вморожена в лед (должны были сдать ещё в 2020 году, стоимость за десять миллиардов еще тех рублей, научный экипаж всего 34 человека), сеть новых станций для наблюдения за вечной мерзлотой, погодой и прочими опять же прикладными вещами.
Как обычно, у людей далеких от науки, у наших чиновников перепутаны причина и следствие, кобыла почему-то всегда оказывается позади телеги. Например, те же новые станции наблюдения за мерзлотой ставим, а единственный в мире уникальный Институт мерзлотоведения РАН, который должен их результаты анализировать, влачит полуголодное существование.
Зато вновь звучали сольные партии об освоении шельфовых глубоководных месторождений нефти и газа. Но не было ни одного представителя научной среды, который бы профессионально занимался разработкой таких технологий. И мог бы сказать высокому собранию, что в обозримом будущем их и не предвидится.
– Гнаться за нефтяным или газовым шельфовым журавлём – глупость. Бессмысленная растрата скудных средств и сил. Так что давайте отделять мух от котлет. Например, для Печорского или Баренцевского шельфа технологии добычи есть. Правда, чужие, которые нам никто не продаст. В принципе можем одолеть технологии добычи с берега в акваториальной зоне. Такие месторождения – Нярмейское и Скуратовское – есть в Арктике, это Приямальский шельф. Крузенштернское, Харасавэйское частично расположены на суше, частично на море – ими можно заниматься. Тем более они находятся вблизи районов с развитой инфраструктурой, где истощаются основные месторождения. То есть теоретически и практически мы можем рассматривать этот проект как реальный в обозримом будущем. Если пойдём дальше на восток – море Лаптевых, Восточно-Сибирское - нет абсолютно никаких технологий добычи ни у нас, ни в мире. То же самое в Карском море, там два гиганта – Ленинградское и Русановское месторождения, но брать нам их нечем. Хотя пытались объявить, что с 2030 года начнут добычу. Одумались. Если говорим о нефти, то сегодня это только платформа Приразломная, которая строилась 20 лет (!) и, дай бог, выйдет на 1% годовой добычи России. Больше нефти на шельфе Арктики не добывается и не предвидится в ближайшие годы, – рассказывает профессор МГУ Юрий Ампилов.
Вообще, когда в высоких кабинетах заходит разговор об Арктической зоне, то в первую, вторую и третью очередь начинают говорить о том, как побыстрее начать там добычу всего и вся, побыстрее продать это кому-нибудь, побыстрее отчитаться за проданное. А так как добывают, продают и получают большую часть прибыли псевдороссийские, на самом деле оффшорные крупнейшие частные компании, то финансирование для них из госбюджета геологоразведки, строительства инфраструктуры и прочих "плюшек" - вопрос весьма спорный.
Арктика воистину регион стратегический. И с военной, и с геополитической, и с сырьевой, и с научной, и с прочих точек зрения. Но программу ее изучения и освоения должны разрабатывать профильные ученые: геологи, биологи, нефтяники, экономисты. Но их даже на совещания не приглашают, что уж говорить о госпрограммах.
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции