Объявленная Россией Специальная военная операция на Украине продолжается только месяц, но параллельно уже проходят российско-украинские мирные переговоры. И есть в этом что-то странное. Обычно мирные переговоры, по понятиям обывателя, должны начинаться в момент завершения военных действий. А тут только начали и через неделю за стол переговоров. То есть армия и дипломатия работают одновременно. Может потому, что согласно плану Кремля это не классическая война между вражескими государствами, а операция по защите народа Донбасса и силовому отстранению от власти киевского нацистского режима. Если так, тогда и переговоры уместны. Казалось бы. Но не все так просто, ведь вокруг тут же закрутился рой посредников. И как, показывает история, практически всегда желающих нагреть руки на самом конфликте.
Итак, что мы хотим получить в результате переговоров? По данным пресс-служб Администрации Президента, МИДа, МО РФ и СМИ, Россия потребовала от Украины:
- Киев должен отказаться от членства в НАТО
- Русский язык должен получить статус второго государственного языка
- Киев должен признать Крым российской территорией
- Власти Украины должны признать независимость ДНР и ЛНР (в административных границах областей)
- Провести денацификацию с запретом нацистских организаций
- Провести демилитаризации с отказом от наступательных вооружений
Состоялись три раунда очных встреч делегаций и несколько видеопереговоров. По их итогам Зеленский заявил: «Переговоры становятся все более реалистичнее». В переводе с политического это означает: что-то вдохновляет и даже радует главу киевского нацистского режима. Что-то похожее на переговоры произошло во время встречи в Анталье Лаврова с украинским министром Кулебой.
Но что же происходит на самом деле и как могут развиваться далее переговоры? Какова роль суетливых посредников? Можно ли параллельным переговорным процессом достичь заявленного или хотя бы большую его часть и таким образом получить победу меньшей кровью.
Рассмотрим ситуацию как в контексте российской военно-дипломатической истории, так и свете сегодняшних реальных событий специальной войсковой операции.
Существует мнение, что во внешних делах мы слишком честные и доверчивые. По этому поводу наш национальный военный герой Михаил Скобелев еще при подведении итогов русско-турецкой компании 1877-1878 годов говорил: «Да, дипломатия допустила большой промах, что не позволила русским войскам занять Константинополь. Во внешних делах честность вредна… Простите, господа, меня за прямоту. Я воин, а не дипломат!» В связи с подобными ситуациями выдающийся советско-российский дипломат Юлий Квицинский уже в конце XX-го столетия писал: «Мы слишком доверчивы и наступаем на одни и те же грабли – проявляем благородство, добрую волю и потом удивляемся черной неблагодарности «партнеров». Это ахиллесова пята нашей дипломатии».
Итак, почему Скобелев упрекал российскую дипломатию в излишней честности. Объявленной целью войны 1877-1878 годов было освобождение Румынии и балканских славян от османского ига. Как бы побочной, но стратегически важной целью было установление контроля над проливами Босфор и Дарданеллы, чтобы выход нашего флота из акватории Черного моря стал свободным. В результате тяжелейших, но победоносных действий российской армии за период с апреля 1877 года по март 1878 года мы, наступая с берегов Дуная, освободили Румынию и Болгарию и достигли окраин тогдашней столицы Османской империи Константинополя (теперь Стамбул). Турецкий султан бежал, его войска капитулировали. Наша армия была на подъеме и вполне способной закрепить достигнутый успех.
И тут бы нам войти в столицу, взять западное побережье проливов под контроль и покончить с 400-летней монополией османов на оба берега этих акваторий. Но как бы не так. Будто опасаясь остаться в стороне от победы, в дело вступает Британия и «нажимает» на российскую дипломатию во главе с министром Горчаковым. В результате в городке Сан-Стефано, что на берегу Мраморного моря, заключается перемирие (!!!). Да-да, с бегущей и деморализованной армией заключается перемирие, которое командир корпуса генерал Михаил Скобелев назвал странной «полупобедой». Российское общество негодовало, но Горчаков объяснял это пожеланием дружественной Европы (!) и особенно Англии (!!). Которые на самом деле, выступали против усиления России в этом регионе.
Через полгода был заключен мирный договор и в результате наши войска, потерявшие в ходе сражений более 150 тысяч воинов, были вынуждены отойти от Константинополя на 150 верст. Что позволило Турции сохранить статус евразийского государства и до настоящего времени активно влиять на европейскую внешнюю политику в составе НАТО. И в каждый выгодный для себя момент, подставлять России подножку (в том же армяно-азербайджанском конфликте или при поставке ударных беспилотных аппаратов Байрактар Украине), не ожидая от России решительного отпора, памятуя нашу слабость 1878 года.
Примерно такое же произошло и в ходе русско-японской войны 1904-1905 годов. Тогда экономически истощенная Япония, будучи на пределе своих возможностей, вошла в негласное соглашение с президентом США Теодором Рузвельтом с просьбой повлиять на Николая II, чтобы начать переговоры о мире. И это в тот момент, когда российская армия, находясь вдали от центров снабжения и пополнения личного состава, наконец накопила силы и была готова нанести японцам поражение, решающее войну в нашу пользу. Рузвельт, преследуя цель не допустить усиления влияния России на Дальнем Востоке, обратился к императору России с письмом, в котором, исказив ситуацию, сообщал, что, по оценкам США, Япония теперь как никогда сильна. И что Россию от сокрушительного разгрома может спасти только перемирие и переговоры о мире. Доверчивый Николай II согласился с такой оценкой и в ответном письме доверительно сообщил Рузвельту о наших переговорных требованиях. При этом просил не разглашать их до начала переговоров. Однако президент США тут же сообщил о нашей позиции японцам. И, конечно, они этим воспользовались. После заключения крайне невыгодного для нас мирного договора Рузвельт, за посредничество, получил Нобелевскую премию мира, японцы - половину острова Сахалин, контроль над Кореей и Манчжурией, Россия - позор, а руководитель российской делегации Витте негласное прозвище - «граф полусахалинский».
Еще пример советско-польская война 1919-1921 года. Красная Армия успешно громит войска напавшей на нас Польши и выходит на ее границы. И в это критическое для поляков время британский министр иностранных дел лорд Керзон шлет Советскому правительству ноту с посредническим предложением приостановить военные действия и начать переговоры о мире. В ответ Ленин заявляет, что «мы входим в Польшу лишь на кратчайший срок, чтобы вооружить рабочих и уходим оттуда тотчас», то есть, говоря другими словами, Ленин убеждает англичан, что мы не собирались оккупировать Польшу (правда, похожая ситуация с нынешней украинской?) и дает согласие на переговоры. И опять с армией, которая отступает. Обретя желаемую передышку, поляки получили от Лондона масштабную помощь танками, артиллерией, пулеметами и, перейдя в контрнаступление, погнали нас назад. При этом около 80 тысяч красноармейцев были взяты в плен, а территории Западной Украины и Белоруссии вошли в состав польского государства-победителя в этой войне.
Были в военной истории 20 века и весьма положительные примеры дипломатического оформления результатов войн. После капитуляции гитлеровской Германии в 1945 году мирный договор был заключен без спешки и только в 1975 году. На днях МИД РФ объявил об отказе от диалога по поводу мирного договора с Японией, который длился с 60-х годов прошлого века. Уверен, что подавляющее большинство россиян одобрили это решение Кремля. Давно бы так!
А что происходит в подобных ситуациях в наше время? Например, в ходе операции по принуждению к миру, а правильнее по пресечению военной агрессии Грузии в 2008 году? К сожалению, опять те же грабли. Быстрое продвижение наших войск, разгром подготовленных инструкторами США грузинских батальонов и… остановка практически у окраин Тбилиси. Что, опять грабли? Да, те самые. Президент Франции Саркози примчался в Москву и стал умолять президента Медведева не брать столицу Грузии. И мы – у-с-т-у-п-и-л-и. Хотя признанием государственности Южной Осетии и Абхазии сгладили этот конфуз. Но военные преступники во главе с мерзавцем Саакашвили, виновные в гибели 1,5 тысячи мирных жителей Цхинвала и более 50 российских миротворцев, остались безнаказанными.
Теперь о совсем близком - о Минских соглашениях. Уж сколько об этом сказано-пересказано и написано-переписано! Поэтому рассматривать подробно ситуацию, которая послужила основанием для их заключения, не будем. Только напомню, что они были приняты в самый пик успеха ополченцев Донбасса против регулярной армии Вооруженных сил Украины и тем самым режим Порошенко был спасен от разгрома. А посредники президент Франции и канцлер Германии, они же гаранты этих соглашений, в очередной раз нас и Донбасс к-и-н-у-л-и, поскольку не приняли должных мер для исполнения Киевом, взятых на себя обязательств о предоставлении ЛНР и ДНР особого статуса. Почему в очередной? Потому, что так же коварно они устранились от ответственности по гарантиям данных ими президенту Януковичу в феврале 2014 года (и косвенно Кремлю, так как именно по нашей просьбе, он не применил против майданщиков силу) при заключении мирового соглашения с оппозицией.
В самом начале статьи были перечислены требования России на переговорах с представителями украинского нацистского режима. Одно из них - требование о денацификации – само по себе очень правильное. Но странным является то, что оно обращено к тем, кто только что на примере Минских соглашений уже доказал свою недоговороспособность и кого надо денацифицировать в первую очередь.
И слава Богу, что несмотря на многие предложения в переговорах пока не участвуют посредники. Хотя предложений в изобилии. В этом качестве особенно назойливы президент Франции Макрон и премьер Израиля Беннет. Пока их услуги не приняты. Это дает надежду, что на этот раз мы не наступим на те самые дипломатические грабли… Хотя на горизонте в качестве еще одних посредников нарисовались турки. Боже, не лишай нас разума!
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции