Что мешает независимости Иракского Курдистана

Казалось бы, Багдад погряз в очередных внутриполитических распрях и разборках и создались неплохие условия для реализации итогов референдума 2017 года о провозглашении независимости курдского региона. Однако, на деле все складывается гораздо сложнее и драматичнее. Если раньше главным дестабилизирующим фактором в стране было противостояние между арабо-шиитским большинством и арабо-суннитским меньшинством в органах центральной власти и на местах, то сейчас на первый план вышел раскол внутри арабо-шиитской общины.

Победивший на внеочередных парламентских выборах шиитский блок Муктады ас-Садра можно считать условно национально-патриотическим, который выступает за равноудаленность политики страны от Тегерана и Вашингтона. Его лидеры выражают готовность консолидироваться с арабами-суннитами и курдами в новом парламенте.

Оппонентами Садра выступают сторонники бывшего премьера Нури аль-Малики, которые являются как бы «пятой колонной» Тегерана в Ираке. Касем Сулеймани убит, но дело его живет. Эмиссары иранских аятолл по-прежнему находятся в Ираке, они вцепились мертвой хваткой в шиитскую правящую верхушку и пытаются доминировать в стране с помощью своих спецслужб и созданной ими шиитской милиции типа формирований «Хашд аш-Шааби» и «Кятаиб хизбалла». В Тегеране понимают, что, утратив свое влияние в Ираке, аятоллы смогут потерять со временем и Сирию с Ливаном.

Этим объясняется очередной политический кризис в стране, когда официально объявленные 1 декабря 2021 года результаты выборов (блок Муктады ас-Садра - 73 мандата, суннитский альянс "Такаддум" - 37, коалиция Нури аль-Малики - 33 мандата, Демократическая партия Курдистана, возглавляемая курдским лидером Масудом Барзани, - 31 место), до сих пор оспариваются, пока не удается окончательно утвердить спикера парламента, его заместителей и приступить к выборам президента и премьер-министра.

Отмечались и спровоцированные Тегераном массовые акции протеста проиранских группировок у правительственных зданий в Багдаде и демарши в новом парламенте сторонников Малики.

Пока в Багдаде идет ожесточенная борьба за власть с активным вмешательством Тегерана, курдские лидеры определяются с кандидатурой на пост президента Ирака, который достался им после свержения Саддама Хусейна (спикер парламента – араб-суннит, премьер-министр – араб-шиит). На эту должность претендуют нынешний президент страны от Патриотического союза Курдистана (ПСК) – Бархам Салех и представитель Демократической партии Курдистана (ДПК), бывший министр иностранных дел и финансов Ирака Хошияр Зибари.

Два претендента от курдской общины на пост президента, как и невозможность сформировать объединенную курдскую фракцию в парламенте Ирака, говорят о том, что не только шиитская община раздирается политическими противоречиями, но и среди курдов сохраняются сектантские настроения. Помимо лидеров ПСК, которые еще со времен отпочкования от ДПК в 1975 году взяли курс на конфронтацию со своими бывшими коллегами, вплоть до вооруженной борьбы с ними в 1994-1998 гг., набирает силу и курдское движение «Горран», которое было основано в 2009 г. и представляет собой отколовшуюся фракцию ПСК.

Кроме этого, есть еще две курдские исламистские партии, которые проводят свою самостоятельную политику, представители других национальных меньшинств и этнических групп на территории Иракского Курдистана (арабы, туркоманы, армяне, ассирийцы, другие).

При таком довольно широком и разнообразном спектре политических, общественных и этнических сил на севере Ирака, и наличии так называемых «спорных территорий» (Киркук, Дияла, Синджар и т.п.), провозгласить создание независимого курдского государства представляется весьма сложным.

Главным препятствием этому является не только враждебное отношение к такой идее внешних сил в Багдаде, Тегеране и Анкаре, но и отсутствие единства в рядах ведущих политических партий Иракского Курдистана. Именно раскол в курдских рядах не позволяет эффективно отстаивать права курдов в центральных органах власти и препятствует борьбе с остатками бандформирований ИГИЛ (запрещено в РФ) и отрядами турецкой Рабочей партии Курдистана (РПК), которая буквально терроризирует север Ирака. Функционеры РПК находят поддержку в районах, контролируемых ПСК, а также в Синджаре (провинция Ниневия), имеют свои штаб-квартиры и лагеря боевиков, ведут активную подрывную работу среди курдской молодежи, облагают данью местных жителей, организуют контрабанду оружия и наркотиков, похищают юношей и девушек и увозят их на базы в Кандильских горах. Все чаще жертвами нападений боевиков РПК становятся полицейские и бойцы пешмерга. Население приграничных с Турцией районов страдает и от ответных ударов ВВС Турции и карательных акций сухопутных войск.

Вряд ли иракским курдам удастся в такой сложной внутриполитической ситуации реализовать итоги сентябрьского 2017 года референдума. Очевидно, их авторитетный лидер Масуд Барзани был прав, когда говорил, что эта миссия может быть осуществлена детьми или даже внуками нынешних курдских политиков. Слишком раздроблены и разобщены иракские курды на современном этапе развития курдского региона.