Как русский и украинец ночью сало ели

Бывший премьер-министр Украины Николай Азаров заявил, что в эту страну начали импортировать сало. «У нас, представьте себе, сало стали завозить. Важная часть традиционного домашнего стола в Украине. Если не важнейшая. Продукт легендарный, воспетый в местном устном народном творчестве. А когда вдруг это вкуснейшее лакомство грозит исчезнуть из рациона, становится тревожно!» - поразился Азаров.

В середине далеких 70-х годов я ездил в командировку в славный город Николаев. Тогда в совсем юном возрасте я работал помощником звукооператора на военной киностудии, где снимали фильм про Николаевский судостроительный завод. Ну так вот наснимали много чего, а потом при озвучивании выяснилось, что нет шумов производства. Ведь раньше снимали простыми камерами, а не на видео, как сейчас, поэтому звук - реплики, музыку и шумы под изо чаще всего подкладывали потом. 

На заводе меня провели в какой-то дико шумный цех, в котором, как мне объяснили, преимущественно работают глухонемые люди, и я стал записывать на магнитофон шумы всяких-разных производственных операций. Особенно запомнился процесс под названием воздушно-дуговая строжка,- это когда с металлической детали, используя мощный сварочный аппарат, снимают слой за слоем. В моем случае это было реальное металлическое бревно, в котором таким образом делали длинную и достаточно глубокую борозду.

Конечно, идеально чисто записать звук той операции не представлялось возможным, ведь это было шумное производство, а не стерильная тишина звукоцеха на киностудии, и тем не менее, я сделал несколько дублей, звук в которых был крупным, а местами даже сочным. Потом я убрал в кожаный чехол советский магнитофон «Репортер», выданный мне на работе, распрощался с работягами (некоторые были в звукозащитных наушниках, а большинство, глухонемые, без них) и, несколько обалдевший от пребывания в таком вот, мягко говоря, не беззвучном месте, вышел на улицу.

Конечно, я и предположить не мог, что через 40 лет это мощное, уникальное предприятие, гордость и дореволюционной Руси, и особенно СССР, судостроительный завод, со стапелей которого, начиная с 1787 года, сошло более тысячи военных и гражданских кораблей, завод, который в годы Великой Отечественной войны пережил оккупацию, а после нее восстановился и снова стал выпускать уникальную продукцию,- этот завод будет банально загублен и разрушен во времена так называемой независимой Украины! Просто сердце кровью обливается! Ну что ж, скачите, ребята, а главное, мова, мова, мова, – ведь вы же теперь иностранцы!

Понятно, ни о чем таком тогда, в декабре теперь уже далекого 1976 года, я не думал, а вернулся в гостиницу, собрал манатки, снова повесил «Репортер» на плечо и двинул на вокзал. Там сел на вечерний поезд, и вот уже сижу в купе и еду домой в Москву.

Стемнело рано, но спать не хотелось, и я решил постоять в коридоре и посмотреть в окно. И вот стою я, стою, и начинаю понимать, что очень хочется жрать! Думаю, неужели после воздушно-дуговой строжки меня так пробило? Но ничего съестного у меня с собой не было, а ресторана в поезде то ли не имелось, то ли он был закрыт,- уже не помню. Я вернулся в купе, хотел лечь, но, снова ощутив позывы голода, передумал. Опять вышел в коридор и стал смотреть в темное окно, за которым, кроме изредка мелькавших фонарей, ничего не было видно. Пойду-ка я все-таки спать, пронеслось в голове, нечего ерундой страдать!

Вхожу в купе, сажусь на свою нижнюю полку, и вдруг попутчик с верхней, который, казалось бы, уже спал, говорит: «Парень, парень, будь другом, принеси водички, а то мне так вставать не хочется! Вот лежу, мучаюсь». Ну что, для меня это было совсем не трудно - человек же попросил. Я встал, дошел по коридору до купе проводников, около которого был кран, нацедил воды и принес попутчику. Мужик, чуть приподнявшись, но не вставая с полки, с удовольствием выпил воду и сказал – спасибо.

Ну, думаю, вроде дел больше нет, так что теперь уж точно пора на боковую. И только собираюсь раздеться и лечь, как мужик начинает слезать со своей полки и, сделав это, открывает сумку и что-то ищет там. «Думал, что усну, но не могу спать на голодный желудок. На, угостись»,- говорит он и протягивает мне большой бутерброд с салом…

Это было что-то! Ничего более вкусного ни до, ни после я не ел! Все дорогие и, так сказать, изысканные блюда в крутых ресторанах и тем более подметки, называемые «гамбургер», «чизбургер» и т.п. просто меркнут по сравнению с этим бутербродом! Сало какое-то время пролежало в теплом месте и поэтому немного потекло, но от этого стало еще вкусней! В нем было прекрасно всё – и вкрапленные кусочки чеснока, и перец, и крупная соль, а запах стоял такой, что у меня и теперь, как вспомню, начинается условный рефлекс! Толстый кусок черного хлеба, отрезанный щедрой рукой, уже успел впитать в себя стекший жирок и вкус специй, и тоже был безумно вкусен!

Где-то теперь тот мужик с верхней полки, ехавший тогда по своей стране, называемой СССР, из Николаева в Москву? Жив ли? Столько лет прошло, а я до сих пор помню вкус того бутерброда, которым он меня угостил. И вот ехали мы, два русских человека, хохол и кацап, тогда в купе, уплетали бутерброды, разговаривали о том, о сем, поезд мчался, никаких границ не было и в помине – и было так хорошо! А теперь в тех краях ни завода, ни сала. И упоротых стало очень много на окраине Руси. Пора бы начать прозревать и, по возможности, вспомнить те времена, когда не было ни границ, ни злобы, ни крови…