В сентябре Мир отмечает очередную годовщину (76 лет) окончания Второй мировой войны (2 сентября 1945 г.), одной из кровавых драм 20 века.
В последнее время всё реже звучит факт, что эта дата связана с победой над Японией, потому что своим послевоенным развитием она доказала свою состоятельность, миролюбие и экономическую мощь. Стремление японского народа и его правителей, в отличие от наших, ясно и понятно – в мире уважают сильных. Если США боятся и уважают за военную, в основном, силу, то Япония заставила уважать себя за экономическую мощь. Феномен развития побеждённой страны не исследован до сих пор, а между тем он лежит на поверхности – это ум и совесть руководителей страны. Пример – развитие современного Китая. К сожалению, Россия не может похвастаться ни тем, ни другим. Её руководителям больше присущи амбиции, чем разумные действия.
Мои мысли подтверждает и старый солдат, прошедший в 1945 году с боями до Харбина. Не будем в этом очерке рассматривать вопрос – действительно ли угрожала японская Квантунская армия восточным границам СССР после Победы над фашистской Германией, и была ли необходимость в угоду США вступать в войну с Японией? Если честно признаться, от той Победы с подачи США, нашего тогдашнего союзника, сегодня мы имеем сплошные проблемы на Востоке. Но как бы то ни было, сегодня мы отмечаем очередную годовщину окончания второй мировой войны, и на второй план отходит так называемый «радостный» праздник «День Победы над Японией», потом его именовали «Днём Победы над империалистической Японией», сегодня начинают помаленьку умалчивать. И это правильно. Соседи всегда должны жить в мире, а не ссориться по науськанию третьих сторон. Мне и моему другу по-человечески жаль, он остался жив в той бойне жертв, принесённых и с той, и с другой стороны. Иван Константинович Черкасов, рождения 1927 года, с любовью и теплотой вспоминает и помнит до сих пор пофамильно своих ребят-товарищей, которым не повезло на той бессмысленной войне.
Ему пришлось пережить немецко-фашистскую оккупацию в городе Острогожске Воронежской области. Она была хотя и короткой, но запомнил он её до мельчайших подробностей. Но это другая тема.
Его мобилизовали, пользуюсь словами того времени, в декабре 1944 года. Он и многие его земляки попали в учебные части, расположенные в Баршацких лагерях, что находились в Пермской, тогда Молотовской области.
- Где-то в начале 1945 года, после принятия присяги нас стали готовить к фронту. Из меня получился, по словам офицеров, «классный пулемётчик».
В апреле месяце, ночью нас подняли по тревоге, как сейчас помню. При свете прожекторов полковник, начальник школы, произнёс речь: «Сынки! На Берлин! Завершим дело наших дедов и отцов!..» После речи полковника нас погрузили в вагоны и повезли. Мы думали – «Впереди битва за Берлин». Но… Мы солдаты не знали высоких замыслов, многие даже и не слышали, что есть такая страна Япония.
Не доезжая Москвы, нас повернули на Восток. По эшелону поползли солдатские слухи. Мы подолгу стояли на станциях, нас обгоняли другие воинские эшелоны уже с бывалыми солдатами, которые делились с нами своими домыслами, но главное – они искали среди нас своих земляков. День Победы мы встретили на станции Чита-2. Восторг охватил всех – что было, Тимофеевич! Выстрелы, ракеты, объятия, слёзы, смех радости…
Наш конечный пункт станция Гродеково, что на границе с Китаем. Там я попал в 852-й полк, прославленной 277 стрелковой дивизии генерал-майора Гладышева, которая была переброшена на Восток из-под Кенигсберга. Началась усиленная подготовка. Стрельбы каждый день…
8 августа 1945 года полк неожиданно подняли по тревоге, посадили в вагоны и повезли, как нам объяснили – на фронт. Мы заняли уже подготовленные окопы и стали ждать приказа. Приказ нам, пехоте, последовал после мощной артиллерийской подготовки. Такого я уже не испытывал в своей жизни никогда. «Земля тряслась, как наши груди…» - писал один поэт, так это мы ощутили в полной мере. После этого вперёд пошла «царица полей». Перед нами был укреплённый район японцев Муданьцзян, который мы прорвали только 16 августа. Японцы упорно сопротивлялись, бросаясь в контратаки. Мне пришлось прикрывать наших бойцов, когда они залегали перед натиском врага, тогда одна надежда была на нас пулемётчиков. Помогала и артиллерия, но погода была ненастная, и точность её была невелика. «Вся надежда на Вас» - сказал нам командир полка. Мы не подвели. Наши «максимы» действовали безотказно, мы тогда пулемёты всех систем любовно называли «Максимами». Так шаг за шагом, под дождём и в слякоти, мы продвигались вперёд. Там я впервые увидел убитых солдат – вражеских и своих. Возможно, в том есть и мой грех, но мне повезло, что я не сходился в рукопашной схватке. Но я видел своих товарищей, которые содрогались в истерике, выходя живыми из этих свалок. Ведь большинство из нас были 18-19 летними пацанами. Бывалые солдаты успокаивали нас, но это было слабое утешение. С тех пор я отношусь к убийству человека, как к самому величайшему греху. Говорят - время лечит, и сейчас трудно в подробностях говорить о тех днях, но осадок остался до старости.
Перед городом тянулись сопки до отказа начинённые железобетонными дотами. У подножья высот тянулись противотанковые рвы, ряды колючей проволоки, минные поля и другие препятствия. И всё это было тщательно замаскировано. Когда наши танки, а затем пехота, ворвались в город, японский гарнизон ушёл в сопки. Японцы засели за двух-трёх этажными оборонительными сооружениями, откуда их пришлось буквально выжигать и выкуривать. Вот здесь – то мы и потеряли большинство своих товарищей, прежде чем над укреплениями взвился белый флаг… Здесь несколько прерву рассказ своего друга, рядового бойца, и обращусь коротко к мыслям Маршала Василевского, Главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке, 17 августа 1945 года: «Японцы просчитались... и не раз ещё по этой причине врагам нашим придётся умываться и захлёбываться своей кровью… - Мысли маршала сосредоточились на 1-м Дальневосточном фронте. – Нелегко там маршалу Мерецкову, его солдатам и офицерам. И как им удалось прогрызть эти три долговременных оборонительных рубежа с тысячей дотов?! Впрочем, и тут всё тот же просчёт японцев – предполья-то настоящего не было. Да и, глубина расположения укрепрайона, не ахти какая. А промежутки слабо прикрыты…»
Вечером 18 августа А.М. Василевский потребовал от командующих фронтами организовать подвижные отряды и воздушные десанты для захвата важных городов и пунктов. В каждой армии было создано 3-7 отрядов в составе до усиленного стрелкового полка. Так, от 5-й армии на г. Гирин был снаряжён 850-й стрелковый полк 277-й стрелковой дивизии генерал-майора С.Т. Гладышева, а 852-й стрелковый полк этой дивизии, где сражался мой друг, рядовой И.К. Черкасов был брошен на Харбин.
Продолжу рассказ моего друга.
- После прорыва Муданьцзянского укрепрайона стало немного легче. Улучшилась погода, да и прыть японцев поуменьшилась. Нас в усиленном темпе направили на Харбин, где с 18 августа действовал наш десант. Но этот бросок пришлось совершать при сопротивлении отдельных групп и гарнизонов врага. 20 августа мы полностью освободили Харбин. Началось налаживание мирной жизни. Там нас и застало известие о капитуляции Японии. Хотя ещё до этого были прекращены военные действия в Маньчжурии, но многие японцы сопротивлялись. Особо нам досаждали смертники, которые не за что не хотели смириться с поражением. Приходилось их вылавливать, это вызывало у нас злобу, но мы с ними справились. А в основном все к нам относились доброжелательно. Но в самом Харбине я пробыл недолго, нашу роту бросили на охрану японских складов, которых было множество в районе Харбина.
Рядовой, Иван Черкасов в Харбине в 1945 году. (На обратной стороне фото надпись «На долгую и вечную память своей родной мамане от сына Черкасова Ивана К. Фотография из города Харбин 15 сентября 1945 г.)
Что тебе сказать о своих ощущениях в этой войне? Знаешь, никакой злобы мы к японцам не испытывали, какая была к фашистам, которые натворили много зла на нашей Родине, да, по-моему, и они (японцы) не испытывали к нам «звериной злобы», как пытались убедить нас наши комиссары. Единственно, что у нас вызывало жалость – это беднота местного населения, китайцев, или как они называли себя, маньчжур. Мы многое раздавали им с японских складов, которые приходилось охранять, за что они очень-очень благодарили.
По завершении кампании, как это называется у военных, каждый из нас перед строем торжественно был награждён грамотой Верховного Главнокомандующего. Эта грамота мне дороже всяких других наград. (Ниже я полностью привожу текст этой грамоты, вручённой лично Черкасову И.К. в далёком 1945 году). Ведь ты сам участник боевых действий, правда, уже в послевоенное время, и отлично знаешь, что на фронте орденов не дают, там главная награда – жизнь. Когда меня спрашивают, а что геройского я совершил? – Честно отвечаю: «Выполнил свой солдатский долг! За спинами других солдат не прятался. А что живой остался – спасибо моим командирам, которые отлично научились бить фашистов и берегли нас пацанов!»
Так я стал участником завершения Второй мировой войны, которая стоила нам, Тимофеевич, немалой крови, - закончил свой рассказ мой друг – солдат Иван Константинович.
Но на этом путь солдата не закончился. Домой он вернулся только в 1951 году, отдав срочной службе в Армии более семи лет. Ему никак не понять нынешних «реформ» в Вооружённых Силах.
В 1946 году Ивана Черкасова и многих его товарищей прикомандировали к железнодорожной военной комендатуре станции Спасск - Дальний. В 1947 году они были отозваны в свои части, которые подтягивались во Владивосток. Началось формирование 14-й Ударной десантной Армии генерала Олешева, дислоцирующейся на полуострове Чукотка.
В 1947 году на теплоходе «Валерий Чкалов», по его словам, «поехал» на землю Чукотки, где в сентябре теплоход причалил в бухте Проведения. Там, на Чукотке, ему пришлось в 1947-49 годах жить в палатках. Лес для казарм на Чукотку стали завозить только в 1949 году. В октябре 1951 года поступила долгожданная команда на увольнение в запас. Домой, в город Острогожск, он добрался, только к Новому Году, его даже мать родная не узнала – возмужал, изменился…
Старшина Черкасов устроился на работу в районную ГЭС, где и проработал 45 лет. Жил один в отчем доме, но у него было много друзей и увлечений. Любил историю и свою боевую молодость. Он много рассказывал мне о прошлом, у него удивительная память. Как участник войны, он по районным меркам получал «большую» пенсию в 4 800 рублей. Когда я ему сказал, что другие «участники» получают по 12 тысяч рублей, то он мне на это ответил: «Тимофеевич, я солдат и никогда не хитрил. Мне повезло, я не был даже легко ранен, и благодарю судьбу за это. Хватает на жизнь – и слава Богу!»
Вот он русский солдат, благодаря которому мы выиграли все войны. 10 января 2007 года Ивану Константиновичу Черкасову исполнится 80 лет. А в 2008 году его не стало. Власть имущие так и не вспомнили о старом солдате и не увеличили ему пенсию. Поверьте, какая-то тысяча - две рублей никогда не будут лишними для честного труженика в наше бездуховное время…
И только в один из моих приезд он сказал мне, что в связи с 65 - летием Победы ему увеличили пенсию, но никакими льготами по поводу налогов он не пользуется. На все парадоксальные заявления наших руководителей он имеет свой взгляд: «Такое может быть только в России!»
Р.S. В каждый мой приезд в Острогожск мы по долгу беседовали с другом за жизнь. Он много вспоминал историй из своей солдатской службы. Каждый раз он давал мне книгу «Сто сорок бесед с Молотовым» (изд. «Тера», Москва, 1991 год), и показывал небольшую главу про 14-ю Армию на стр. 99-100. Для него эта небольшая глава солдатская жизнь в четыре года. Это забытый, но важный эпизод в нашей истории, о котором нужно рассказывать отдельно. Сегодня эта книга, подаренная мне, служит напоминанием о моём друге, простом русском солдате.
Вторая мировая война не устранила опасности возникновения новой Мировой войны. Более того, никогда после второй мировой войны международное положение не было столь серьёзным. Внешнеполитический курс ряда империалистических государств, в первую очередь США, определяют круги, которые ориентируются на военную силу, стремясь изменить соотношение сил на мировой арене в свою пользу. Поэтому, как бы пафосно не звучали слова о разрядке и согласии в Мире, ясно одно – порох постоянно должен оставаться сухим!
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции