О демографических проблемах в России: как они возникали

Те граждане России, которые успели пожить в СССР, вряд ли забыли одну особенность тех лет: мы (советские люди) долгое время не хотели видеть негативные явления в жизни народа и государства. В лучшем случае называли их «отдельными недостатками», или «нетипичными для нашей действительности». В худшем (особенно отличалось этим «начальство») – просто в упор не желали видеть и как-то реагировать. А так, в целом, «Верной дорогой идёте, товарищи!» - кто не помнит это жизнеутверждающее заявление вождей живущих - на фоне портрета вождя умершего, но «вечно живого». Потом «вдруг» оказывалось, что отдельные недостатки давно уже стали проблемами и часто по причине своей застарелости – проблемами уже неразрешимыми или трудно решаемыми.

Такое отношение было и к вопросу народонаселения СССР вообще и РСФСР (ныне РФ) в частности. Кто помнит: как часто и обсуждались ли вообще демографические проблемы на «шестой части земной суши» - в СССР? Никак не обсуждались, по крайней мере, до конца 80-х годов прошлого века. А если о проблеме никто не говорит, то, значит, и проблемы нет. Были отдельные выступления в «Литературной газете», «Песняры» исполняли песню «…У меня сестрёнки нет, у меня братишки нет, говорят, с детьми хлопот невпроворот…», но это же эпизоды, на которые смотрели с благодушной улыбкой. Не более того.

Заговорили, когда уже стало слишком очевидно, что проблема не только существует, но имеет пренеприятную тенденцию к уменьшению численности народонаселения России. В полный голос стали говорить только сейчас, когда… стало непонятно, а что же дальше будет? Уже Патриарх Кирилл на Всемирном Русском народном Соборе, ссылаясь на данные ЦРУ, заявил, что Россия – единственная на планете страна, где население не прибавляется, а убывает. (Не лишне отметить, на чьи данные сослался Патриарх – видимо, в государственных органах РФ или не интересуются подобными вещами, или по советской привычке не считают нужным о них говорить вслух; и то, и другое плохо). При этом Патриарх в присутствии глав всех религиозных конфессий России подчеркнул, что речь идёт именно об убывании численности русского народа, что угрожает целостности нашего государства, так как русский народ – народ государствообразующий.

Наконец сказано то, что давно надо было сказать! И говорилось давно, но не нами, а «зарубежными голосами». Интересный факт: в ходе визита в СССР Президента Франции Жоржа Помпиду в 1973 году французский журналист во время интервью, которое он брал у Л.И.Брежнева, задал вопрос, не тревожит ли руководство Советского Союза рост рождаемости в республиках Средней Азии на фоне снижения того же показателя у русского населения, и не видит ли в этом факте г-н Генеральный секретарь предпосылки к изменению государственного устройства Союза ССР. Леонид Ильич ответил, как и положено говорить настоящему коммунисту, что нас, советских руководителей и весь многонациональный советский народ, это не беспокоит, ибо все новые граждане СССР – это будущие строители коммунизма независимо от их национальной принадлежности, мы и наши потомки – это единый советский народ. А раз так говорил Генеральный секретарь ЦК КПСС, то так обязаны были говорить и думать все граждане СССР.

Пока мы так думали и говорили, рождаемость в русских семьях много лет подряд падала, а естественный прирост населения Советского Союза в целом обеспечивался за счёт народов Средней Азии и Кавказа. Теперь же приходится называть своими именами то, что десятилетиями замалчивалось и пора, наконец, прямо сказать сейчас: в настоящее время русский народ вымирает. И что с этим делать? Дело ведь в том, что проблемы народонаселения отличаются от экономических, политических и других проблем жизни стран и народов своей независимостью от воли и решений любого руководства любой страны, потому что волевыми решениями «сверху» эти проблемы не решаются, нужна воля социума – народа, которая состоит из воли миллионов индивидуумов. Грубо говоря, трудно заставить людей рожать детей, если они категорически этого не хотят. Пути развития демографических процессов зависят одновременно от всех людей и от каждого человека в отдельности, и главным образом – от образа жизни поколений, что делает эти процессы в целом чрезвычайно инерционными – неподдающимися быстрым изменениям. Вспомним ещё пару предложений из уже упомянутой песни 70-х годов: «Стало модным одного малыша иметь всего» и дальше: «Что же будет на Земле через сто ближайших лет, если мода на детей совсем пройдёт?» Как видим, дважды в одном тексте небольшой песни повторяется слово «мода», а это слово – одного корня со словом «модель», модель поведения, например. И модель демографического поведения людей и народов, в частности.

Прежде чем перейти к обсуждению «моделей демографического поведения людей», хотелось бы кратко повторить то, чем сейчас объясняют уменьшение численности русского народа. Практически в один голос говорим, что это уменьшение произошло из-за «демографических ям» - периодов, когда рождались малочисленные поколения, а смертность была высока: в годы Великой Отечественной войны и в «лихие» 90-е. И это – правда. При этом говорится и пишется о двух «демографических ямах»: первая – последствия страшной войны, последняя – последствия реформ девяностых годов. Впечатляющая глубина демографической ямы 90-х («русский крест») объясняется не только дикими реформами 90-х годов и падением уровня благосостояния большинства народа, но и вступлением в эти годы в детородный возраст внуков малочисленных поколений «детей войны», то есть наложение одного фактора на другой и дало такой печальный эффект И всё это именно так. Но ведь между этими «крайними» ямами должна была быть и «средняя», промежуточная между двумя ямами, яма – период, когда появлялись дети «детей войны», то есть пятидесятые-семидесятые годы. Этот период исследован и обсуждается меньше, чем он того заслуживает. И напрасно. Но об этом чуть ниже.

А пока - о войнах и их жертвах. Война 1941-1945 гг… ужасающие данные о народных потерях. Но разве это впервые в нашей истории? Ведь в начале двадцатого века был и другой подобный катаклизм: Первая мировая война и без перерыва – Гражданская война с её огромными людскими потерями, которые уже никто и никогда не сосчитает. Специалисты, которые пытались определить размер этих потерь, сошлись где-то на 15-ти миллионах людей - погибших, умерших и эмигрировавших из новой России. Меньше, чем в 1941-1945 годах, но ведь достаточно, чтобы сформировалась ещё одна «демографическая яма». А об этом - о влиянии войн, голода, массовых репрессий, сопровождавших Гражданскую войну, никто (или почти никто) не говорит, вроде и не было никакой «ямы». Наоборот, мы знаем, что накануне и в ходе Великой Отечественной войны в действующую армию и на трудовые фронты были мобилизованы массы людей, и страшные людские потери Красной Армии в 1941-1942 годах как-то восполнялись призывами новых бойцов, становящихся на пути наступающего врага, и в тылу миллионы людей трудились для фронта и для победы, и надо сказать, что в значительной степени это были поколения людей, рождённых в 1914 – 1923 годах. Значит ли это, что разруха, лишения и голод тех лет были менее ужасны, чем в 90-е? Вряд ли. Сопоставляя свои и чужие впечатления о 90-х годах с рассказами дедушек и бабушек, переживших катаклизмы двадцатых-тридцатых годов, с историко-литературными источниками сведений об «эпохе войн и революций», создаётся впечатление, что мы, ныне живущие, «легко отделались» после революционных по сути перемен конца XX века.

Так почему огромные людские потери первых десятилетий прошлого века сказались так незначительно на дальнейших демографических процессах, что об этих потерях демографы говорят мало и не называют этот период «ямой»? Ответ прост: модель демографического поведения русских людей того времени определялась традиционным образом жизни их недавнего прошлого, которое в советское время именовалось «проклятым царизмом», и в котором большую роль играли религиозные воззрения на семью и её устройство. Была жива традиция многодетной семьи с чётким разделением обязанностей между мужем и женой и с ранним вовлечением подрастающих детей в посильную работу, говоря проще – в помощь родителям. Не зря младшие дети в многодетных семьях называли тогда свою старшую сестру «няней»: при рождении очередных детей эта старшая из дочерей активно помогала матери в уходе за новыми малышами, а потом и в их воспитании, не отвлекая мужа и отца от его главной задачи – быть кормильцем и защитником семейного очага. Каждый очередной ребёнок давался семье легче, чем первенец (материальную составляющую пока не трогаем). И, конечно, определяющую роль играла вера в Бога – православная христианская вера. Последователи иных религиозных конфессий, имеющихся в нашем изначально многонациональном государстве, тоже исповедовали похожие воззрения: рождение детей воспринималось всеми как естественное и главное предназначение семьи, как продолжение рода, как божье дело. Прерывание беременности считалось тяжким грехом и практически не допускалось. Только большевики, придя к власти, легализовали аборты, дав этим «свободу» женщине решать, быть ей матерью или не обязательно.

Далее – по мере изменений в образе жизни и характере трудовых отношений, при широко развёрнутой антирелигиозной пропаганде и гонениях на церковь, семейные традиции, связанные с многодетностью, размывались, пока не сошли на нет. И, когда нынешние апологеты советского образа жизни говорят о высокой рождаемости в СССР, они «забывают» сказать – в какие именно годы советской власти рождаемость была достаточной для естественного восполнения народонаселения. В 30-е годы да – восполнение имело место, потому что ещё не была до конца изжита религия (что подтвердила перепись населения 1937 года), и понятия греха ещё кое-что значили для людей. Несмотря на тяжелейшие условия труда и жизни советских женщин, в эти годы многодетность ещё не стала редкостью, что мы, увы, увидим в дальнейшем. Даже массовое перемещение людей на стройки первых пятилеток, сплошная коллективизация сельского хозяйства с «раскулачиванием» и выселением неугодных власти крестьян в непригодные для жизни местности и последовавший за этим голод 1932-1933 годов не привели к обвальному падению рождаемости в русских семьях. И только невероятная тяжесть военных лет дала огромную «яму» в процессе появления новых поколений; ничего подобного в истории России ни раньше, ни потом не было.

Прошло военное лихолетье, к концу пятидесятых годов жизнь стала входить в более спокойное русло, вошли в брачный и детородный возраст дети, рождённые перед войной. Нас – предвоенных детей было не так уж мало, школы, в том числе сельские, были переполнены детворой, сироты военных лет были пристроены в многочисленные детские дома и вырастали для дальнейшей жизни, учёбы и работы, конкурсы для поступления в вузы зашкаливали, те, кто не поступали в вуз, всегда могли пройти профессиональную рабочую или среднетехническую подготовку, находили работу, если и не по душе и призванию, то уж никак не страдали от безработицы. Казалось тогда, что последствия войны, в том числе демографические, вот-вот сойдут на нет. И новые «ямы», как следствие недавней войны, будут всё менее и менее глубокими. К такому выводу прямо вели и итоги первой послевоенной переписи населения (1959 г.)

Однако демографические показатели в СССР по мере отдаления от военных лет существенно не улучшались, а если и улучшались, то опять-таки главным образом за счёт кавказских и среднеазиатских народов Союза. В исконно русских краях и областях всё больше и больше нормой становилась 1-детная семья. Характерный бытовой штрих 60 – 80-х гг.: при знакомстве в приватном кругу или при встречах одноклассников-однокурсников перестали задавать вопрос: «А сколько у тебя (у вас) детей?» Стали спрашивать: «У вас сын или дочь?» В мужской компании ещё более популярен стал вопрос: «Ну ты машину купил?» (вопрос, почти немыслимый в первые послевоенные 15-20 лет).

Вопрос про машину, точнее – про её покупку, конечно, говорит о росте благосостояния советских людей - медленно, но верно это благосостояние росло: шло массовое жилищное строительство, и семьи из бараков, общежитий и полуподвалов переезжали в отдельные квартиры, обзаводились мебелью, предметами и бытовой техникой длительного пользования; стали чаще ездить на отдых к морю и т. д.. И вот как-то само по себе эти приятные заботы оттесняли на задний план рождение детей: вот получим… – и тогда, вот купим… – и тогда, вот «для себя немножко поживём» – и тогда… Когда же наступало это «тогда», то вдруг становилось ясно, что и здоровье уже не то, и сил меньше стало, и карьеру надо делать, и устоявшийся ритм и образ жизненного уклада ломать ох как тяжело… И как же вновь «заводить» (чудесное словцо родилось) ребёнка? Вновь пелёнки, бессонные ночи, детские болезни? Нет, надо передохнуть… Эти установки всё чаще и больше брали верх в жизненной позиции детей «детей войны», и, что характерно, - поддерживались старшими поколениями, прошедшими индустриализацию, коллективизацию, голод и ужасы войны; говорилось просто: мы-то («старики») намучились, так хоть вы (молодёжь) поживите. Подразумевалось – поживите для себя, а с детьми, да если ещё их и несколько, разве «для себя» поживёшь? И параллельно появился и набирал силу девиз поколения: «хватит плодить нищету!» Это было так ясно и понятно, что практически никто и не возражал – хватит так хватит… конечно, хватит. Кривая рождаемости с годами шла вниз, а кривая роста абортов , которые в 1955 году – после временного запрета были вновь легализованы – вверх. Теперь уже невозможно проверить, правда это или нет, но упомянутая уже «Литературная газета» где-то в середине 70-х сообщила, что по количеству абортов СССР уверенно вышел на первое место в мире. Бытовые впечатления по этому вопросу тоже были «впечатляющими». И в той же газете мелькнула горькая шутка: «В семье Ивановых произошёл демографический взрыв – родился второй ребёнок». Заметьте: у «Ивановых», а не у иных…

«Застойные годы», как вскоре окрестили описываемый период жизни нашей страны, с началом «перестройки» стали вспоминать и называть ещё и «запойными», так как повышение благосостояния трудящихся сопровождалось всё увеличивающимся употреблением алкогольных напитков. Почти любые значимые даты – праздничные и не очень, личные события в жизни и т. д. повсеместно сопровождались обильными возлияниями, что у многих людей входило в привычку, и отказ или уклонение от выпивок по любому поводу (а иногда и просто так – без существенного повода) воспринимались как неуважение к коллективу или к друзьям, родственникам и товарищам. Деловые и служебные вопросы всё чаще решались «за столом». Это отдельная большая тема и заслуживает отдельного разговора, а здесь уместно будет сказать об огромном отрицательном влиянии алкоголизации нашей жизни на демографические процессы. По мере роста алкоголизма падало состояние здоровья людей, снижалась продолжительность их жизни, и, конечно, снижалась рождаемость в семьях. Да и сами семьи становились всё менее устойчивыми. Водка с людьми не шутит, «выпивка – дело серьёзное»… (это тоже из фольклора тех лет).

Неумелые и непоследовательные попытки власти бороться с алкоголизмом давали мало положительных результатов. Тем не менее знаменитый «горбачёвский» антиалкогольный указ от мая 1985 года при всех его издержках и перегибах привёл к кратковременному повышению рождаемости (были и другие причины) в стране во второй половине 1980-х годов, вплоть до тех пор, когда указ объявили то ли непродуманным, то ли вовсе ошибочным, о чём во всеуслышание объявил и сам инициатор указа. Ну а раз «ошибка вышла», значит тут же с удвоенной энергией (после «ошибки» надо ведь исправляться) всё вернулось на круги своя – на круги дальнейшего увлечения возлияниями, к росту алкоголизма со всеми вытекающими из этого последствиями. И, поскольку в период действия указа в разы сократилось легальное производство алкогольных напитков, соответствующих ГОСТам, то расцвело самогоноварение и, что ещё хуже, производство суррогатных алкогольных напитков из самого отвратительного (но дешёвого) сырья. Начались многочисленные отравления поддельным алкоголем, в том числе со смертельным исходом. Какое уж тут укрепление семьи, повышение рождаемости и рост народонаселения… Отдельная, повторим, тема.

Но что особенно хотелось бы увязать с падением рождаемости в СССР с начала 60-х годов – так это развязанная по личной инициативе Н.С.Хрущёва и поднятая на новую высоту активная борьба с религией. Приутихшая было за время войны эта борьба возобновилась и стала принимать всё новые и новые формы. Ну, во-первых, атеизм (безбожие) из воинствующего стал «научным», а кто ж против науки пойдёт? Науку народ уважает и верит в её силу, в её бесспорные достижения. Тем более в сфере научно-технического прогресса достижения были действительно немалые, в чём-то передовые и превосходящие достижения зарубежных стран. Достаточно упомянуть мирный атом (1954 год – первая атомная электростанция в Обнинске), первый искусственный спутник Земли (1957 год), первый человек в космосе (1961 год), дальнейшее освоение космического пространства и многое другое. На фоне этих достижений мало кто обращал внимание на абсолютное упрощение и обнищание сферы гуманитарных наук: отмена преподавания в школах логики и психологии, как наук, «необязательных» для советского человека; изучение в вузах философии марксизма-ленинизма как единственно верного учения с упрощённым взглядом на философские труды остальных направлений исключительно под углом критики и т. д. А вот «научный атеизм» развивался, широко пропагандировался и входил в программы обучения в вузах, многочисленных университетах марксизма-ленинизма, партийных школах и на различных курсах повышения квалификации . И как тут не поверить простому советскому человеку, что Бога нет? Знаменитое заявление Хрущёва о том, что скоро «мы последнего попа по телевизору покажем», его же фраза – «космонавты летали в космос и никакого бога там не видели», при всём своём изумительном невежестве действовали безотказно на сознание советских людей. И верить в Бога стало чем-то чуть ли не позорным и постыдным. «Умные люди в бога не верят» - ещё один девиз эпохи. А кто же захочет признать себя «неумным», то есть дураком? Испытывать какие-то религиозные чувства, «верить» стало стыдно, а сознаться в этом (если в душе всё-таки верил) – просто невозможно. На этом фоне мало кто обращал внимание и тем более возмущался, видя закрытие и уничтожение храмов, уцелевших и сохранившихся от предыдущих (предвоенных) погромов. Новые поколения мало что знали о Вере в Бога, о христианских учениях, о нравах и обычаях, которые в былые годы с раннего детства прививались на основе этих учений. Разрушенные и заброшенные храмы воспринимались как нечто естественное и «правильное». Дико, но хранение и распространение Библии каралось как уголовное преступление в период вплоть до снятия со всех постов Н.С.Хрущева, после чего Библию стало можно хранить и читать, но по-прежнему нельзя издавать-переиздавать или ввозить из-за рубежа при въезде в СССР. Видимо, и с Кораном было то же самое. Если же кто-то читал священные писания, посещал уцелевшие храмы, даже просто общался «с церковниками», верил во что-то, кроме «всепобеждающего учения марксизма-ленинизма», он рисковал попасть под бдительное наблюдение партийных, комсомольских (и других -более серьёзных) органов. Нет – уже не сажали и не ссылали, но служебная карьера могла прерваться на любом её этапе, а закончить вуз и тем более защитить научную диссертацию без членства в ВЛКСМ и КПСС было просто нереально.

Если вспоминать и анализировать все причины, породившие снижение рождаемости в русских семьях в период относительно благополучной жизни, то утрата Веры в Бога, в справедливость божьих заповедей, пришедших к нам от пророков и, что главное для русских людей, - от Иисуса Христа, то станет ясно, что эта утрата была главной причиной. Ибо алкоголизм, рост преступности, падение нравственности во всех её проявлениях, размывание представлений о добре и зле, о верности и предательстве, ослабление семейных уз и уважения к старшим, и многое другое – это неизбежные следствия безбожия и богохульства, царивших в нашем обществе много десятилетий. С уходом из жизни поколений дедушек и бабушек, рождённых до революции, воспитанных на основе христианской морали, служивших нам живым примером поведения в быту и (особенно важно при обсуждаемой теме!) в семье, процесс демографической деградации общества только ускорился.

Поэтому, чтобы действительно всерьёз анализировать причины вымирания русского народа, которое мы наблюдаем в России сейчас, надо как следует вспомнить недавнее прошлое и перестать валить всё на войну и на 90-е годы. «Русский крест» 90-х годов стал крестом не в последнюю очередь и потому, что народ наш подошёл к этим годам не только разочарованным в идеалах социализма, не только из-за падения производства в результате либеральных реформ в экономике и снижения уровня жизни миллионов, но и опустошённым духовно. «Без Бога в душе, без царя в голове» - как говорили в старину. При сохранении Веры в Бога на уровне первых лет после революции, рождаемость в 90-е годы не упала бы так обвально, по крайней мере абортов было бы меньше. Меньше было бы уголовных преступлений, в том числе террористических актов, убийств и других преступлений против личности, не расцвели бы пышным цветом пьянство, наркомания и аморальность. В конце концов и должностные преступления - коррупция, банальное взяточничество, недобросовестность при исполнении служебных и прочих трудовых обязанностей, мошенничество и обман не стали бы повседневностью. Только в воспалённом от атеистического угара мозгу могли появляться дикие изречения, вроде «обмани ближнего и не забудь про дальнего, ибо дальний может приблизиться, обмануть тебя и возрадоваться». Какая уж тут честь, совесть и прочие «буржуазно-дворянские» предрассудки! Какое там «слово купеческое»? Или честное слово вообще? Обмани! - если и не произносимый вслух, то реально исповедуемый девиз. Мошенничество всех видов стало восприниматься чуть ли не наравне со словом «бизнес». А к настоящему времени мошенничество приняло характер эпидемии. Но ведь было сказано: «Если Бога нет, то всё дозволено» (Ф.М.Достоевский). А раз «дозволено», значит, можно.

И даже дикие случаи насилия над детьми, вплоть до изнасилований и зверских убийств, мало кого удивляют. "Разрешено всё, что не запрещено законом" – разве это норма? Разве закон может предусмотреть и квалифицировать все виды возможных преступлений? Это абсурд. А в абсурде нормальное воспроизводство поколений невозможно. Спасти же от абсурда может только возрождение Веры в Бога. «Бога побойся!» - говорили верующие люди друг другу. И боялись, и останавливались на пороге греха в страхе перед наказанием Божьим.

Есть над чем подумать всем нам, и демографам в том числе. Потому что современные демографы при обсуждении проблемы уменьшения численности населения России, главным и чуть ли не единственным выходом из такого положения объявляют увеличение материальной помощи многодетным семьям. Ни одного слова против такого увеличения сказать невозможно, потому что только официально признанная нищета 20-ти миллионов людей – это национальный позор и препятствие на пути роста населения России. А недостаточная численность да ещё и вымирание населения – это преграда на пути развития общества и государства, угроза нашей безопасности.

Но одна только материальная поддержка многодетности мало что решит. Преодоление сложившейся в годы «застоя» модели демографического поведения людей, возрождение духовно-нравственных традиций русского народа на базе православной Веры являются обязательными условиями выхода из демографического кризиса. Без такого возрождения сложно надеяться, что многодетная семья станет нормой только потому, что Президент так сказал, а учёные-демографы подтвердили и рассказали, как к этому надо стремиться. Кризис глубок и многообразен, поэтому и выход из этого кризиса будет долгим и мучительным.

И опять о Президенте Франции (как ни странно, а руководители этой страны озабочены проблемами России). 7 ноября 2019 г. нынешний Президент Франции Э.Макрон дал интервью британскому изданию «The Economist», в ходе которого был задан вопрос о вероятности воссоздания России как супердержавы. Ответ Президента настолько интересен, что его надо процитировать. По мнению Макрона, это будет «невероятно тяжело». России для этого «не хватает экономической мощи и численности населения… Улучшить демографическую и экономическую ситуацию за счёт миграции у Москвы вряд ли получится из-за консервативной идеологической модели страны. Учитывая размер территории России, она могла бы получить огромное преимущество за счёт миграционной политики. Но нет, это православный консервативный проект, поэтому это не сработает» - сказал Президент Франции. О росте рождаемости он, естественно, не сказал, потому что на примере своей страны знает, что такое «демографическая модель поведения» нации и, во-вторых, всем же ясно, что такой рост "вдруг" не начнётся, а если даже и начнётся, то на величии державы скажется через 30-50 лет, никак не раньше. Так далеко никто не рассчитывает, успех государств и народов в современных условиях решается в более короткие сроки.

Но это ведь президент не нашей страны! Не России! Он не думает или не знает о миллионах русских и именно православных людей, рассеянных по всему Свету, а если и знает, то ему до этого дела нет. А если бы было дело, то сказал бы примерно так: уважаемые русские, берите пример с евреев Израиля и соберите рассеянный по Земле ВАШ народ на его родную землю. И это будет выход из демографического кризиса, который и «ямы» постепенно выровняет и возрождению величия державы поможет быстрее, чем гипотетическое изменение модели демографического поведения русского народа и других коренных народов России.