Пандемия коронавируса и падение цен на углеводороды, ограничительные санкции США против Ирана существенно ограничили возможности Тегерана по финансовой и военной поддержке шиитских общин региона и ведению прокси-войн в Йемене и Сирии. Бюджеты Саудовской Аравии и других нефтедобывающих государств Арабского Востока также испытывают дефицит финансовых средств. Скорее всего, региональные конфликты будут на какое-то время ограничены по масштабам или даже заморожены, не исключено, что Эр-Рияд и Тегеран попробуют возобновить прерванный несколько лет тому назад политический диалог и достигнуть хотя бы на время какого-то консенсуса по наиболее острым проблемам безопасности.
Ряд мусульманских и арабских стран (Пакистан, Ирак, Кувейт, Оман, Катар) высказывают готовность выступить посредниками в налаживании контактов и урегулировании отношений между Саудовской Аравией и Ираном. Однако, в правящих кругах в Эр-Рияде и Тегеране сохраняются недоверие и враждебность к своим региональным соперникам. Антагонизм в отношениях элит этих государств и уровень конфронтации между ними вряд ли позволит в ближайшие годы преодолеть коренные противоречия между КСА и Ираном.
Не исключено, что на какое-то время может стихнуть взаимная враждебная риторика на государственном уровне, но мирного соглашения на долговременной основе между Тегераном и Эр-Риядом ожидать не приходится. Иран вряд ли откажется от дальнейшей поддержки шиитских общин на Ближнем Востоке, поскольку это важная составляющая часть его внешней политики, а королевская семья Саудов приложит все силы, чтобы сохранить доминирующее положение арабо-суннитского большинства в своей стране и в мусульманском мире в целом.
Вариант открытого вооруженного конфликта между Ираном и монархиями Персидского залива во главе с Саудовской Аравией в складывающихся условиях все же маловероятен. В Тегеране и Эр-Рияде есть понимание, что любая война между ними, как региональными державами, может привести не только к большим человеческим жертвам и разрушениям инфраструктуры, но и к утрате власти нынешними правителями. Население Ирана в 2,5 раза больше саудовского (83,5 млн иранцев на 33,5 млн саудовцев), соответственно и численность ВС Ирана в два с лишним раза больше ВС Саудовской Аравии (550 тысяч военнослужащих, против 230 тысяч), но военный бюджет Ирана гораздо меньше саудовского и составляет всего 22 млрд долларов, в то время как в КСА этот показатель равен 62 млрд долларов. Общий оборонный потенциал и мобилизационные ресурсы Саудовской Аравии заметно уступают иранским возможностям.
Но в Тегеране еще свежи воспоминания о безрезультатной восьмилетней войне с Ираком (1980-88 гг.), когда с обеих сторон в общей сложности погибло около миллиона человек. Иранское руководство учитывает и тот факт, что нападение на Саудовскую Аравию может сопровождаться вовлечением в конфликт и союзников КСА из числа других арабских суннитских государств, прежде всего, союзников по ССАГПЗ (Бахрейн, ОАЭ).
Преимущество Ирана в военном потенциале с КСА нивелирует также вполне вероятное вмешательство в конфликт на стороне Эр-Рияда группировок сухопутных войск, ВВС и ВМС США, которые дислоцируются на военных базах в странах Залива (свыше 15 баз, около 40 тыс. военнослужащих) и на авианосных ударных соединениях ВМС США в Средиземном море и Индийском океане, часть из которых постоянно дежурит и участвует в учениях и маневрах в Аравийском море, Оманском и Персидском заливах.
К тому же, надо учитывать, что у КСА и Ирана нет общей сухопутной границы. Вряд ли Ирак согласится на использование своей территории в качестве коридора для транзита иранских войск на Арабский Восток. При всем политическом влиянии Тегерана на Багдад, нельзя забывать о том, что арабы-сунниты и курды Ирака продолжают играть важную роль в коалиционных органах центральной власти (парламент, правительство) и выступят категорически против втягивания страны в ирано-саудовский конфликт. Высадка десантов и группировки сухопутных войск Ирана на побережье арабских стран Персидского залива также не имеет какой-либо перспективы и обречена на провал в силу довольно мощной береговой обороны и наличия американских военных баз в регионе. Вряд ли и саудиты решатся на высадку войск на иранское побережье.
Поэтому, наиболее вероятным вариантом военного столкновения между ВС КСА и Ирана могут стать лишь ограниченные по масштабам вооруженные конфликты в морской акватории и на прилегающих к ней участках побережья. Стороны могут обменяться атаками на свои корабли, ракетными ударами, налетами авиации, ударами боевых дронов, поставить минные заграждения и осуществить диверсии в акватории Персидского, Оманского заливов и Ормузском проливе. Подобные инциденты уже имели место в этом районе в период ирако-иранской войны и осуществляются в настоящее время, поэтому обе стороны уделяют особое внимание развитию своих ВМС и сил береговой обороны.
Военно-морские силы Ирана располагают флотом надводных боевых кораблей и катеров из 67 единиц, а также 11 десантных судов. В последние годы Тегеран ускоренными темпами развивает свой подводный флот (имеется свыше 25 подводных лодок различных классов, ежегодно их состав пополняется 1-2 новыми отечественными ПЛ среднего класса). В ВМС Ирана имеется также большое количество малых катеров, так называемый «москитный флот», подразделения боевых пловцов и водолазов-диверсантов. Военно-политическое руководство Ирана планирует при угрозе своей национальной безопасности нанести в Персидском заливе «ассиметричный ответ» потенциальному агрессору, будь то ВС КСА или даже ВМС США и НАТО.
ВМС КСА также имеют на вооружении свыше 60 военных надводных кораблей различных классов (фрегаты, корветы, ракетные, патрульные и другие катера, тральщики, десантные корабли). Существенным недостатком саудовских ВМС является отсутствие подлодок и слабость минно-тральных сил. Эр-Рияд пытается компенсировать это за счет усиления группировки сил морской авиации (самолеты и вертолеты) и береговой артиллерии. Совсем недавно на вооружении ВМС КСА поступила партия из 10 американских противолодочных многоцелевых вертолетов MH-60R "Сихок".
В мае-июне 2019 года отмечались атаки неопознанных судов на танкеры Саудовской Аравии, Норвегии и Японии, следующие из Персидского залива через Ормузский пролив в сторону Аравийского моря. Имели место взрывы и пожары на бортах этих танкеров. Иран отверг все обвинения Вашингтона и его западных союзников в своей причастности к этим терактам и заявил о намерениях форсировать проект строительства нефтепровода Гуре-Джаск, который якобы позволит Тегерану уже во втором квартале 2021 года отгружать нефть в танкеры с южного побережья своей страны, минуя Ормузский пролив.
Вскоре после вышеупомянутого нападения на танкеры с 25 октября до 15 ноября 2019 года в Персидском и Оманском заливах, а также в Аравийском море и в Акабском заливе состоялись крупные военно-морские учения под командованием США, в которых приняли участие ВМС 56 государств, включая Саудовскую Аравию, Пакистан и ряд других стран региона.
Важным компонентом потенциальных, ограниченных по масштабам, военных действий Ирана против КСА и его союзников из числа монархий Персидского залива могут стать также ракеты классов «земля-земля», «корабль-поверхность», «воздух-земля» и боевые беспилотники-дроны. Вынужденный под давлением мирового сообщества свернуть военную часть ядерной программы, Иран стал больше внимания уделять развитию своей ракетной программы и созданию современных БПЛА.
14 сентября 2019 года с помощью беспилотных летательных аппаратов и крылатых ракет йеменские хуситы успешно атаковали нефтяное месторождение Хураис и предприятие первичной очистки нефти месторождения Абкаик в Саудовской Аравии. Материальный и финансовый ущерб нефтяной отрасли КСА оказался весьма значительным. Несмотря на то, что ответственность за эти атаки взяли на себя повстанцы-хуситы из йеменского шиитского движения «Ансар Аллах», Эр-Рияд и Вашингтон обвинили Тегеран в организации нападений на эти, стратегически важные, нефтяные объекты Саудовской Аравии. Якобы страной-изготовителем дронов и ракет хуситов является Иран.
Иран к настоящему времени имеет довольно развитые ракетные войска, способные нанести серьезный ущерб не только военным объектам Саудовской Аравии, но и ее союзников. Ракетный арсенал Ирана сосредоточен в Аэрокосмических силах КСИР. Его базу составляют ракеты семейства «Шехаб»: оперативно-тактические ракеты «Шехаб-1» (дальность – 300 км), «Шехаб-2» (дальность 500 – 700 км), а также баллистические ракеты средней дальности «Шехаб»-3, которые способны доставить боевую часть массой от 600 до 900 кг на дальность до 2000 км. Ведутся интенсивные работы по созданию баллистических ракет большей дальности серии «Гадар».
22 апреля 2020 года АКС КСИР Ирана успешно запустили в космос первый спутник военного назначения, который был выведен на 425-километровую орбиту при помощи двухступенчатой ракеты-носителя "Касед". Запуск этого спутника под названием «Нур» был произведен с космодрома в центральной иранской провинции Семнан.
Несмотря на продолжающуюся гонку вооружений в регионе, в новом масштабном вооруженном конфликте в зоне Персидского и Оманского заливов не заинтересованы не только Тегеран и Эр-Рияд, но и США, страны ЕС, Китай, Индия, Пакистан и другие государства. Учитывая, что через Ормузский пролив следуют танкеры с примерно 20 % объемов мирового рынка нефти и 25 % сжиженного газа, - любой вооруженный конфликт в этом районе может еще больше усугубить мировой финансово-экономический кризис. Следует заметить, что большую часть углеводородов из этого региона потребляют Китай и страны Азиатско-Тихоокеанского региона.
В этой связи все актуальнее становится проблема интеграции Ирана в мировое сообщество. Практика санкционного давления и дальнейшей изоляции Тегерана на международной арене, как известно, не принесла своих плодов и не способствует снижению общей напряженности в регионе. Выход Вашингтона в одностороннем порядке из ядерной сделки с Ираном провоцирует Тегеран на ответные действия. Более оправданным было бы сохранить с таким трудом достигнутый общими усилиями СВПД, ведь этот документ стал важным шагом на пути сохранения ДНЯО. Если Д.Трамп посчитал эту сделку недостаточной для безопасности США и их региональных союзников, то можно было бы провести дополнительные переговоры с иранским руководством по ракетной программе Ирана и другим актуальным проблемам.
Уважительный диалог и равноправное сотрудничество США с Тегераном могли бы создать благоприятные условия для заключения новых международных соглашений и протоколов с Ираном, в том числе и по нормализации отношений между Тегераном и Эр-Риядом. Безусловно, все ограничения военного характера в отношении Тегерана должны быть многосторонними и распространяться в полной мере на его конкурентов и оппонентов в регионе (КСА, Турция, Израиль, другие). В перспективе, было бы оправданным добиваться превращения Персидского залива и прилегающих к нему территорий не только в безъядерную зону, но и в полностью демилитаризованный регион, что могло бы послужить основой для снижения общей напряженности военно-политической обстановки на Ближнем Востоке.
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции