Уволили Бориса Мездрича. Директора Новосибирской «оперы». После скандала со спектаклем «Тангайзер». Новость эта пришла в воскресенье, 29 марта. То есть через два дня после Международного дня театра. Праздники, что называется, остались позади…
Известие это породило новую волну обращений, заявлений, комментариев, возгласов и восклицаний. Вчера, например, стало известно, что Союз кинематографистов потребовал отставки министра культуры России Владимира Мединского (и ведь всем понятно, что отставки не будет, но это совершенно не мешает её требовать. Почему нет?). А чуть ранее «РИА Новости» процитировало заместителя главы администрации Президента России Магомедсалама Магомедова, который считает, что «репертуар государственных театров перед показом, возможно, нужно просматривать». И да, такую практику чиновник вовсе не считает возвращением цензуры (которая как бы запрещена нашей как бы Конституцией). Как именно «обозвать» такой «просмотр перед премьерой», «наверху» пока ещё не придумали. Впрочем, от того, что ты редьку назовёшь огурцом, она не перестанет быть редькой…
После таких заявлений призрак цензуры, давно витающий над нами, начинает проявляться всё отчётливей. Совсем скоро он обретёт плоть и кровь. В виде какого-нибудь «совещательного органа с участием экспертного сообщества». И станет всех подряд «проверять на вшивость». Лояльность. Соответствие. Ну, и так далее.
Казалось бы, ну какое нам, на Вятке, может быть дело до Новосибирской оперы? И даже до министерства культуры с его поисками допустимых граней, переступать через которые сегодня очень и очень не рекомендуется? Но это лишь кажется, что до Москвы далеко. Когда в стране начинает зашкаливать патриотизм, разворачивается агрессивная борьба за нравственность и проверка надёжности нравственных скреп, ожидать можно чего угодно. И где угодно.
Взять репертуар наших кировских театров. Рьяные борцы за «облико морале» могут с пол-оборота оскорбиться спектаклями и Кировского драматического театра. И «Театра на Спасской». И даже кукольного театра.
Вот, например, мелодрама «Поздняя любовь» по пьесе Островского в драмтеатре. В оформлении спектакля художник (ушедшая недавно из жизни Маргарита Аюпова) использует образ храма. Но…. как использует? Мы видим только деревянный остов купола. Люди с тонкой душевной организацией могут прочитать этот символ совершенно по-своему. А вдруг художник имел ввиду разрушение храма или упадок православной веры? Это кажется смешным и маловероятным? Зря. Сегодня не исключены самые странные и загадочные вещи. Вот, например, не так давно в группе одного из храмов Вятки в социальной сети появилась информация о том, что в этом самом храме обрушилась крыша. Приход через интернет попросил помощи прихожан при разборе завалов. Информацию растиражировали региональные СМИ – с самыми добрыми намерениями. Спустя короткое время на сайте вятской епархии появилось… опровержение. Там сообщали, что обрушение крыши было и ожидаемым, и даже запланированным. Воистину чудны дела твои, Господи!
продолжение материала на портале "НОВЫЙ ВАРИАНТ" 31.03.15
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции