«Селезнев не умел быть лоббистом, не умел лукавить»
21 июля 2015, 23:59 [«Аргументы Недели», Александр Саргин ]
В российском парламенте минутой молчания почтили память его экс-председателя Геннадия Селезнева. Напоминаем, что Селезнев был председателем Госдумы второго и третьего созывов. Вопрос: «Чем вам запомнился Геннадий Николаевич?»
Андрей Караулов, ведущий телепрограммы «Момент истины», кандидат искусствоведческих наук:
«Мне его не будет хватать»
- Геннадий Николаевич отличался ясностью. Он не умел быть лоббистом, не умел лукавить. Да, на самом деле он не умел всё это делать!
Знаете, когда он был, скажем, в каком-то замешательстве, то просто молчал. Мало ли, ведь бывали всякие ситуации...
Я не помню, чтобы хоть раз за все эти годы было что-то такое, где он бы сказал неправду или просто слукавил. И, кстати, это ужасно бесило Березовского.
Помню, Борис Абрамович впал в истерику, когда Геннадий Николаевич в «Моменте истины» рассказал про уголовное дело об исчезновении 231 миллиона долларов, где на документе стояли подписи Вавилова и Касьянова.
Это известная и страшная история воровства денег в МАПО «МиГ», причем в тот самый момент Касьянов объявил, что будет баллотироваться в президенты.
Помню, тогда Березовский кричал, что Селезнев нехороший человек, и вообще говорил всякие слова...
Но по этой истерике Березовского было видно, что Селезнев всё сделал абсолютно правильно. Ведь Касьянов был очень нужен Березовскому в любой роли – и кандидата в президенты, и тем более, президента.
А еще Селезнев запомнился мне тем, что действительно жил как хотел. Он не умел беречь себя, курил по две пачки в день этого дерьма, этой «Примы». Как привык с комсомольских времен курить всякую гадость, вот докурился до этой жуткой болезни!..
Но остановить его было просто невозможно. Когда-то Алла Демидова очень точно сказала про Высоцкого: вы попробуйте остановить взлетающий самолет!.. Так и здесь – никакие уговоры и вообще ничего не помогало, и он жил именно как хотел.
Селезнев очень любил жизнь. Не думаю, что он был сильным человеком, но думаю, что он был мужественным человеком. Он был во всех смыслах живым человеком!
Но болезнь очень быстро сломала его: как только он узнал о своем диагнозе, то сломался буквально в две недели. Честно говоря, я и не предполагал, что он так быстро сломается...
Потом я подумал: собственно, а почему все должны быть сильными? Наверное, иногда это уже и невозможно. Знаете, когда тебе уже ближе к 70-ти и все силы забирает работа, то ты начинаешь выдыхаться.
То есть ты реально выдыхаешься от того, что делаешь много, делаешь честно - и ещё переживаешь за всё, что происходит вокруг тебя...
Селезнев постоянно, всё время, каждый день переживал за то, что происходит в стране, и его волновало буквально всё. Мы с ним много разговаривали, постоянно разговаривали, часто...
Не помню, чтобы он ходил к кому-то кланяться или просить за себя, но когда он был председателем Думы, то просил у Ельцина за многих, причем даже о квартирах. Но об этом же мало кто знает...
Знаете, меня поразило, что, когда он умер, даже все те, кто при жизни относился к нему равнодушно, начали сочувствовать, звонить. Сам я получил огромное количество звонков о нем, и, думаю, что многие пойдут его хоронить.
Жалко, я не смогу это сделать потому, что я сейчас нахожусь очень далеко от России. Но венок пошлю обязательно.
Я однажды делал его диалог с Кириллом Лавровым, великим советским актером, уже тоже покойным.
Тогда Селезнев рассказал Лаврову, как они по крыше соседнего здания, где помещалась «Ленинградская правда» (по-моему, он начинал там стажером), перебирались на спектакли БДТ.
Помню, Кирилл Лавров тогда пришел просто в ужас! Оказывается, там была очень покатая крыша...
Лавров спросил, вы, значит, ради искусства жизнью рисковали? Селезнев совершенно спокойно и серьезно ответил: «Да, мы понимали, что можем грохнуться с крыши прямо на мостовую, но на «Холстомера» пробирались именно так».
Вот такой он был во всем, он всегда ходил по тонкому льду. Мне его не будет хватать потому, что он ни на кого не был похож...
Михаил Полторанин, президент телевизионной корпорации «Момент истины», экс-министр печати и информации России (1990-1992 гг.), бывший зампред правительства РФ (1992 г.), депутат Госдумы (1993-1996 гг.):
«Если бы он был зависим и покладист, то прилип бы к «Единой России»...»
- Геннадий работал у меня первым заместителем, когда я был председателем комитета Госдумы по информационной политике и связи.
И как раз с этой должности он пошел сначала в заместители председателя Думы, а потом стал и председателем. Так что мы с ним делали общее дело.
Понимаете, когда он состоял в КПРФ, то был очень похож на Виктора Илюхина. То есть во фракции КПРФ именно Селезнев и Илюхин были такими двумя самостоятельных мужиками.
Ведь у Зюганова всегда было много соглашателей, а эти два человека не соглашались с ним, перечили и прямо говорили, когда что-то было не так.
Селезнев и Илюхин хотели создать КПРФ на новых коллегиальных принципах, а не опять КПСС, которая была бы полностью подчинена одному лицу - Генеральному секретарю. Кстати, поэтому она тогда и развалилась.
А еще хочу сказать, что Геннадий был настоящим демократом, а не как те, которые сегодня только болтают о демократии, вся эта гайдаровщина!..
Если бы он был зависим и покладист, то прилип бы либо к «Единой России», либо к КПРФ (эти партии сейчас ничем не отличаются), спокойно сидел бы в Думе и клепал все эти законопроекты.
В свое время Геннадий был журналистом. Конечно, когда он работал редактором в «Смене», то там, как и все, был «Чего изволите?» перед ленинградским обкомом комсомола.
А ведь в комсомоле тогда были ужасные, жуткие самодуры, и Гене, конечно, приходилось крутиться и вертеться. Но когда он перешел в «Комсомолку», то стало уже более или менее легче.
После он перешел в «Правду», которая была уже совсем другого направления. Там он связался с этим греком, владельцем, который ободрал всю «Правду», забрал ордена и т.д.
Помню, я ему в Думе всегда делал замечания потому, что он очень много курил. Вот идет у нас заседание комитета, а он постоянно говорит, мол, я выйду, я выйду... Я ему говорю, Ген, ты чего?
А у него в левом и правом кармане видны сразу две пачки сигарет. Хотя они были с фильтром, а еще Геннадий втыкал сигарету в мундштук, но все равно курил он очень много. Он говорил, что через мундштук получает меньше никотина...
Вот это курение, очень долгое и многократное, думаю, и убило его. Он же в день «съедал» не меньше двух-трех пачек, вот у него и был рак легких...
Знаете, мне очень жаль Геннадия, ведь это мой товарищ по работе, по профессии! И он всегда старался делать очень много, работать до последнего...
Николай Рыжков, член Совета федерации, председатель Совета министров СССР (1985-1990 гг.):
«А ведь до него в Думе был просто какой-то цирк!»
- Это был хороший человек, который тоже оставил свой след в истории парламентаризма России.
В самое тяжелое время он был руководителем Госдумы, то есть, по сути, в момент становления парламентаризма в нашей стране.
Ведь тогда в Госдуму люди пришли буквально с улиц и не знали, что такое парламентская работа. По сути, именно при Геннадии Николаевиче и стала формироваться нижняя палата Госдумы.
Тогда появились депутатские группы, фракции, которые стали объединять определенное количество людей. Более того, в парламенте появилась дисциплина, стали рассматривать повестку дня и т.п.
То есть Селезнев ввел систему, которая работает до сих пор. А ведь до него в Думе был просто какой-то цирк, и именно Селезнев навел порядок в нашем парламенте!
Я был руководителем депутатской группы «Народовластие», и мы с ним очень часто, буквально сотни раз, встречались в рабочей обстановке. В какой-то степени нас сближало и то, что он родился на Урале, а я там жил на протяжении многих лет.
Он был нормальным человеком, прислушивался к чужому мнению, но, конечно, имел и свое.
Но если он видел, что другой человек говорит что-то более дельное и интересное, то всегда соглашался с ним.
Ирина Хакамада, зампред Госдумы III созыва, кандидат на должность Президента Российской Федерации (2004 г.):
«Он все равно давал мне прикурить»
- Это был интеллигентный человек, который очень много курил. Часто мы курили вместе и даже в курилке обсуждали какие-то политические вопросы.
Мы состояли в разных фракциях, нередко спорили, но он всё равно давал мне прикурить...
Иван Рыбкин, председатель Госдумы (1993-1995 гг.), секретарь Совбеза России (1996-1998 гг.), зампред правительства РФ (1998 г.):
«Ушел любимый муж, отец, дедушка...»
- Прежде всего, я выражаю свои искренние соболезнования родным и близким Геннадия Николаевича! Ушел любимый муж, отец, дедушка... Это, конечно, ничем невосполнимая утрата.
Что ж, Геннадий Николаевич был моим заместителем в Госдуме первого созыва. Это был очень энергичный человек, который пришел из журналистики.
Кстати, я помню его в качестве главного редактора еще той советской «Правды», когда газета находилась на излёте.
Мы вместе с Сергеем Бабуриным и Михаилом Лапшиным, будучи еще народными депутатами, помогали этому изданию и вкладывали личные сбережения для того, чтобы «Правда» продолжала свое существование.
Что ж, с той поры и идет отсчёт нашего с ним знакомства...
Селезнев имел свой взгляд на то, что происходит у нас в стране. Думается, он мог сделать еще много доброго как для России, так и для левого движения.
По-моему, Компартия рановато вытолкала его за свои пределы (он сам говорил мне об этом), а однообразие подходов и действий, как мы знаем, может превратить в секту любую партию...
Геннадий Зюганов, лидер КПРФ:
«В спасении страны есть заслуга и Геннадия Николаевича Селезнева...»
- Прежде всего, я выражаю соболезнование родным и близким Геннадия Николаевича! Он отдавал себя служению идеям справедливости, уважения и к человеку труда и, конечно, к России.
Геннадий Николаевич внес большой вклад в развитие парламентаризма в новых условиях развития страны. И, конечно, он способствовал укреплению союза России и Белоруссии, активно работал на международной арене.
Я много лет знал его. Что ж, в «лихие девяностые» он отработал два срока председателем Госдумы.
Даже в такое сложное и противоречивое время он пытался решать и решал те задачи, которые ставила перед ним и страна, и наша партия.
Когда в 1998 году в нашей стране произошел дефолт, то именно Селезнев, Харитонов, Николай Рыжков, я и другие наши соратники обратились к Евгению Максимовичу Примакову и просили стать председателем правительства.
Что ж, все теперь знают, что именно Примаков, Маслюков и Геращенко тогда буквально спасли страну, которая была на смертном одре.
В спасении страны есть заслуга и Геннадия Николаевича Селезнева...