«Безусловно, у нас оказывается помощь пострадавшим от терактов»

Ровно десять лет назад в Театральный центр, расположенный по ул. Дубровка в Москве, где шло представление популярного мюзикла «Норд-Ост», ворвалась группа вооруженных ублюдков и взяла в заложники 912 человек, в том числе женщин и детей. Почти трое суток спустя произошел штурм здания, и ублюдки были уничтожены. Тогда погибло 130 заложников. Специально для «АН» на вопрос «Видна помощь государства пострадавшим в результате терактов?» отвечают…

Владимир Васильев, депутат Госдумы VI созыва,  председатель комитета Госдумы по безопасности IV и V созывов, генерал-полковник милиции, заместитель министра внутренних дел (1997-1999 гг.):

«Простого решения тут нет»

- Мы сумели существенным образом изменить ситуацию в плане террористической угрозы – и законодательно, и организационно, - и это заметно и очевидно. А вот по части устранения последствий нам еще предстоит решать задачу. Но простого решения тут нет.

Первая схема, по которой идет мировое сообщество, - это страхование рисков. Однако страхование такого рода, скажем, объектами развлекательного характера, по сути, лишает их перспектив существования и развития. Поэтому надо будет находить комплексные решения. В некоторых государствах существуют фонды, которые тоже участвуют в этих процессах. Так что это очень широкая тема.

Безусловно, у нас оказывается помощь пострадавшим от терактов, но она не достаточна и не дифференцирована. Часто используются дополнительные региональные возможности, то есть предоставляются компенсации, но выстраиваться такая помощь должна именно как государственная! Для этого нужны большие ресурсы, правовые основания, осмысленная система и соответствующие механизмы. Кстати говоря, идеальных решений нет нигде в мире.        

Сажи Умалатова, председатель Российской политической Партии мира и единства:

«Значит, государство не сумело их защитить…»

- Прежде всего, мне видится, чтобы государство не допускало террористические акты! А если люди пострадали - значит, государство не сумело их защитить. Не сумело защитить – значит, должно постоянно заботиться об их дальнейшей судьбе и их несовершеннолетних детях, если таковые имеются! 

Елена Криволуцкая, выжившая во время теракта в Домодедово 24 января 2011 года:

«Я просто падаю, - и это тоже последствия взрыва»

- Меня тогда очень сильно ранило, я была на грани жизни и смерти, и врачи не давали никаких прогнозов. Долгое время была в коме, потом только через месяц с лишним вернулась память, да и то не полностью. У меня были очень серьезно повреждены обе ноги, и два месяца я была на Аппарате Елизарова, а потом четыре месяца - в гипсе.

Отношение в Первой градской больнице ко мне было просто ужасным, и я прокляла ее! Мне там так и не смогли вытащить осколок из глаза, объяснив, что он не металлический. А когда были жуткие, нестерпимые неврологические боли в ноге, мне совершенно не помогали и буквально издевались. Один раз я орала девять часов, но мне так ничего и не сделали. Потом стали ставить капельницу, от которой не было никакого толку.

Но врачи удивлялись: мол, рядом лежит человек, которому тоже в Домодедово взрывом оторвало половину лица, и он уже «смеется», а я все ору. Оказывается, в капельницу вместо четырех лекарств наливали два. А вот Городской клинической больнице №7 на Коломенском проезде, и особенно отделению травматологии №11, где мне по крупицам собирали ноги и буквально вытащили с того света, я очень благодарна!

Из-за того, что в Первой градской больнице меня неправильно долечивали, рано сняли гипс и заставили ходить, у меня не срослась малая берцовая кость. Я опять обратилась в больницу №7, и они без очередей обследовали меня и положили на операцию. Теперь я снова в гипсе.

Сейчас мне помогает общество инвалидов. А еще управа Пресненского района помогает, чем может. Вот на кухне поставили душевую кабину. В нашей коммуналке не было ванной, а теперь мне есть где помыться! Я стою на очереди, и  куда мы только не писали, но мне везде отказали, потому что внеочередное жилье мне не положено.

Раньше я сама всех обеспечивала, работала таксистом. Я прекрасно знала Москву, но из-за ранения головы теперь у меня нарушена ориентация в пространстве. За руль сесть не могу, более того, когда меня везут в левом ряду, мне кажется, что встречные прямиком идут на нас. А еще раз в полгода у меня бывают приступы головокружения, и я просто падаю, - и это тоже последствия взрыва.

Сейчас живем на 12 тыс. руб. по потере кормильца, плюс мамина пенсия, плюс пенсия дочки – тоже по инвалидности. Она диабетик, и болезнь у нее протекает очень тяжело, только в этом году она два раза была в реанимации. Моя мама инвалид, но она опекун над ребенком – для того, чтобы чуть больше доплачивали.

По теракту мне тогда единовременно выплатили 1 млн. 950 тыс. руб. Вот их и проедаем, и уже истратили очень много. Как проедим, не знаю, что будет дальше. Мы живем очень экономно. А ведь дочке нужна специальная инсулиновая помпа за 230 тыс. руб., но где уж там…