В Госдуме готовятся к рассмотрению поправки, ужесточающие политическую деятельность некоммерческих организаций (НКО), получающих финансирование от зарубежных организаций или граждан. Согласно нововведениям, если государство заподозрит НКО в экстремизме, ее деятельность можно будет приостановить, а руководство оштрафовать и подвергнуть уголовному наказанию. Специально для «АН» на вопрос «Для чего существуют НКО и правозащитные организации?» отвечают…
Александр Михайлов, генерал-майор ФСБ запаса член Союза писателей РФ:
«Опорные пункты для продвижения политических взглядов»
- Когда создается некоммерческая организация, то она декларирует свои цели и задачи. Но после того как она создалась, ее никто не контролирует до того момента, пока она не вступает в противоречие с законом. Когда мы говорим об организациях для решения латентно-политических задач, то должны понимать, что, как правило, они создаются с прицелом на получение финансирования из-за рубежа. Многие такие организации являются некими опорными пунктами для продвижения политических взглядов и идей для формирования политической системы в России. Поэтому они всегда вызывали и пристальное внимание со стороны спецслужб. Но если сегодня речь идет о финансировании этих организаций из-за рубежа, то это должны быть очень серьезные организации для решения очень серьезных задач. Ведь в условиях мирового кризиса в государствах идет обрезание бюджетов буквально по всем линиям. Так что если мы видим, что организация финансируется из страны, которая испытывает финансовые проблемы (сейчас все страны их испытывают), то должны понимать, что так просто эти средства они выделять не будут. Никто же не будет помогать тем, кто борется, как говорится, за размножение полевых ромашек.
Совершенно очевидно, что средства, которые выделяются для поддержки такого рода НКО, защищены неким бюджетом. Как правило, это либо госбюджет, либо средства специальных служб, в которых всегда присутствуют средства для оперативной работы, - и это очень важный момент! Если сегодня мы оставим эти организации без уведомительного характера о том, что они именно так финансируются, это будет не правильно. То есть если мы уличаем, что организация финансировалась, но не уведомляла о своей деятельности, тогда необходимо включать полный государственный ресурс, вплоть до уголовной ответственности лиц, скрывающих эти средства. Да, можно понять, когда наши ребята создают реабилитационные центры, а такие же реабилитанты на Западе ищут свои крохи, сэконд-хэнд и т.п. То есть идет некий перекрестный обмен взаимной помощи. Но если НКО в той или иной форме участвует в политической борьбе, то мы должны понимать, что сегодня не существует таких филантропов и бессребреников, которые дают деньги просто «на поддержку штанов» нашим правозащитникам.
Если мы говорим о российских политиках, которые на самом деле хотят что-то сделать для нашей страны, то, наверное, им просто западло брать деньги за рубежом! Мы уже брали деньги за рубежом во время Октябрьской революции. Так что нам надо исходить из опыта России и помнить, что самые тяжелые потрясения нашей страны всегда финансировались из-за рубежа – будь то 1917-й год, будь то 1991-й. Что касается наших депутатов, то они не должны были дожидаться времени «Ч» и только теперь бросаться регулировать деятельность НКО. Надо было все это предполагать изначально, когда, собственно, и принимался закон об НКО. Если бы мы еще тогда заложили эти нормы, то сегодня бы не было никакого скандала.
В прошлые годы, когда я служил в МВД и КГБ, то часто сталкивался с неформальными общественными организациями, и многие из них финансировались из-за рубежа. Самое интересное, что когда пытаешься разобраться в финансовых потоках, возникает смешная ситуация: например, поступает $200, но выплаты идут по $2000. Конечно, такое было в некоторых организациях, а не во всех. Но, говоря об НКО в общем и целом, нужно разбираться, а с какой целью они вообще создаются, и как четко соответствуют заявленному? Изначально они декларируют, мол, да, мы некоммерческая организация и будем заниматься этим видом деятельности. Но потом приходят в госструктуры и ищут там поддержку сверх своей задачи, пытаясь, по сути, решать свои вопросы путем привлечения административного ресурса. То есть доля решения собственных проблем и тех, которые заявлены уставной деятельностью, - это тоже вопросы законодательного регулирования.
Магомед Толбоев, депутат Госдумы I созыва, Герой России, доктор исторических наук:
«Народ перестает этому верить»
- Пока есть государство, то наши права будут записаны в Конституции. А само понятие «права человека» в одном государстве может быть политическим и восприниматься как надуманная показуха, в другом – это уже настоящие болельщики за других людей. Скажем, есть организации, которые декларируют, что болеют за флору и фауну, также есть и правозащитные организации. В народе могут сказать так: вот это да, какую же вы хорошую организацию создали! Но потом проходит время, и люди видят, что толку от этого – просто никакого! То есть народ уже перестает этому верить и воспринимает за очередную кампанию. И я тоже считаю, что хотя эти общественные организации и числятся на бумаге, но на самом деле их просто нет.
Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы:
«Хочу, чтобы все было по-честному»
- Как и всякого нормального гражданина, меня интересуют не только социально-экономические, но и политические и гражданские права. Например, то, насколько честными у нас бывают выборы, или является ли свободной наша пресса. Я принципиально не состою ни в одной партии, но хочу, чтобы все было по-честному, в том числе и на выборах.
Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции