Герой Советского Союза Владимир Гасоян молодёжи: «Мечтать и дерзать, идти к своей мечте, не отступать и не сдаваться»

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 февраля 1984 года за мужество и героизм, проявленные при задержании особо опасных преступников, Гасояну Владимиру Бадоевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Бывший штурман экипажа самолёта Ту-134А Управления гражданской авиации Тбилисского авиационного предприятия, Грузинская ССР, Герой Советского Союза Владимир Бадоевич Гасоян рассказал о своём подвиге и поделился воспоминаниями о своей жизни.

— Расскажите немного о себе?

— Я родился 5 октября 1953 года в столице Грузинской ССР (ныне — Грузии), в городе Тбилиси, в семье служащего. Окончил среднюю школу № 72 города Тбилиси. Помимо учёбы мне приходилось много помогать родителям. Нас было семеро у родителей в семье. А по старшинству на меня возлагали обязанности присмотра за младшими. Мне приходилось делать уроки с ними, ходить на родительские собрания и еще родителям по дому во всем помогать. Со школьных лет я мечтал летать, а потому выбор профессии для меня не был особо сложным. Сложности начались уже потом, во время поступления в лётное училище. По каким-то причинам несмотря на то, что я имел хорошее здоровье, увлекался спортом, медицинская комиссия не допустила меня до экзаменов, предложив на замену техническое авиационное училище. Вы не представляете, как я хотел быть пилотом! Но пилотом я не стал, я стал штурманом. А с другой стороны — пилотов в самолёте двое, а штурман — один.

В итоге я поступил в техническое авиационное училище и два с половиной года учился в Курской области, городе Рыльске. Почему там? У нас был единый Советский Союз и училища были разбросаны по всему Союзу. Я выбрал ближайшее и именно то направление, которое хотел. У меня была такая надежда: я выучусь на техника радиосвязи, радиооборудования и мне будет легче пробиться дальше. У меня же с детства была мечта быть летчиком! Я успешно окончил училище и был направлен снова в Тбилиси. Так или иначе, мне пришлось преодолеть некоторые трудности, а в небо я всё-таки поднялся. Не отступил от своей мечты летать.

— Как начинался ваш путь в небесах?

— В 1972 году я окончил Рыльское авиационное училище гражданской авиации в звании младший лейтенант запаса и был направлен в грузинское управление в аэропорт Тбилиси техником командно-диспетчерского пункта. Мне было всего 19 лет. Я гордился тем, что в таком юном возрасте уже имею средне-специальное образование. Три года я отработал на КДП — пришел техником третьего класса и дошел до и.о. инженера. И вот, чтобы осуществить свою мечту, надо было идти в высшее летное учебное заведение, которых было не так много. В тоже время, у меня уже была семья — супруга и маленький ребенок.

Я задумался куда ехать. Нужно было найти такое летное учебное заведение, чтобы я смог своим трудом обеспечить жизнь семье, не вешать их на шею родителей, не оставлять, а самому справляться. И я выбрал Ленинград. Я поступал на штурмана, потому что в этой академии не обучали на летчика. Был огромный конкурс — брали всего 100 человек со всего Советского Союза и в эту сотню надо было попасть.

— Сложно было осваивать азы одной из самых престижных лётных профессий?

— Изучать профессию было интересно и для меня не особо сложно. Отпечаток сложности накладывали скорее бытовые моменты. Студенческая жизнь сама по себе прекрасна. Несмотря на то, что я все 4 года работал как проклятый — и дворником, и уборщиком помещений, и электриком, и почтальоном, и за жену дежурил на вахте, и вечерами на стройке — все равно было здорово.

 Так что Ордена Ленина Академию гражданской авиации как инженер-штурман гражданской авиации я успешно окончил в 1979 году. И началось моё Небо! С 1979 года я работал штурманом самолета Ил-18 369-го летного отряда Ашхабадского отдельного авиационного отряда. В 1980 году вернулся в Грузию, работал штурманом авиаэскадрильи Ан-2 Кутаисского отдельного авиационного отряда Грузинского Управления гражданской авиации. Затем была переподготовка в Ульяновском центре. На штурмана Ту-134А. В 1982 году я вернулся в Тбилиси, и чтобы приступить к самостоятельной работе на Ту-134 в управлении гражданской авиации Тбилисского авиапредприятия, месяц летал с инструктором. 

В то время штурман был важным членом экипажа, от грамотности и проффесиональной подготовки которого во многом зависел благополучный полёт самолёта по маршруту. А в совокупности с профессионализмом всего экипажа и большой ответственностью за свою работу, безопасный полёт пассажиров.

— Вы имеете высшую награду СССР — орден Ленина и звание Героя Советского Союза. Можно поподробнее о том, как она вам досталась?

— 18 Ноября, 1983 года, мы выполняли рейс Тбилиси-Батуми. Пассажиров 57 человек, среди которых трое детей. Наш интернациональный экипаж состоял из 7 человек: свой первый полёт в качестве командира корабля выполнял Вячеслав Габараев (осетин), вторым пилотом был пилот-инструктор Гардапхадзе Ахмат (сван), штурманом был я, Владимир Гасоян (езид), бортовой инженер- Чедия Анзор (менгрел), проверяющим был пилот-инспектор лётно-штурманского отдела Грузинского Управления Гражданской авиации Шарбатян Завен (армянин), бортпроводница - Химич Ирина, (украинка), бортпроводница Крутикова Валентина (русская). Семь человек экипажа, семь разных характеров, семь человек разной жизненной позиции, разной судьбы, но одинаковы во влюблённости в небо.

Почему я каждого назвал в отдельности и указал их национальность? Потому, что особенность советского человека, родившегося в СССР - сплотиться, когда наступает в этом необходимость. Необходимость взаимовыручки, помощи, поддержки. И эта сплочённость проявилась в трудный, в тяжёлый момент полёта.

Итак, полёт на Батуми длится около 40 минут. И не успев взлететь и набрать высоту, начали снижение, для захода на посадку. Два пилота и бортинженер в пилотской кабине, штурман, в штурманской кабине, закрытый шторкой. Я всегда закрывался шторкой в полёте, только я один, из всех штурманов лётного отряда. Проверяющий стоял, прислонившись ко входной двери пилотской кабины, поскольку для проверяющих не предусмотрено кресло в кабине пилотов. В состав экипажа включили проверяющего — инспектора, опытного пилота. Он летел с нами, потому что в этот день приступил к своим обязанностям молодой командир корабля.

Летим. Плотная, десятибалльная облачность, трясёт. Полёт проходил нормально, как обычно до момента, когда мы готовились к посадке в аэропорту Батуми. На снижении, уже при выпущенных шасси и закрылков, поступила команда диспетчера: снижение прекратить, набрать высоту и следовать на запасный аэродром.

Команду диспетчера выполнили, убрали шасси, закрылки, перевели самолёт в набор заданной высоты и пошли обратно «домой», в аэропорт Тбилиси, который был запасным.

Находясь в своей кабине, за шторкой, я услышал хлопки, похожие на открывание бутылок с шампанским, крик боли нашего инспектора, стоявшего в дверях. Не трогая шторку, посмотрел в щёлочку между шторкой и боковой приборной панелью. То, что я увидел повергло меня в шок.

В кабину пилотов врывались два посторонних человека с пистолетами в руках.

Ворвавшись в кабину, угрожая оружием и сквернословя, они сорвали наушники с двух пилотов, приставили пистолеты к виску и грязно ругаясь потребовали лететь в Турцию. Мне показалось, что смотрю отрывок из фильма, что это не реально всё. Но последующее событие вернуло меня в действительность. Привстал со своего кресла бортинженер и громко сказал- кто вы такие, что вам надо? Покиньте кабину! Один из ворвавшихся в кабину, убрал пистолет от головы второго пилота, приставил к груди бортинженеру и... Я вновь услышал те, странные хлопки...

Инженер, Анзор Чедия рухнул в своё кресло, на его белой рубашке появилась струйка крови. Анзор был убит...

Это длилось всего ничего, мгновенье, а мне показалось, что прошла вечность. Но уже воспринимал происходящее таким, каким оно было на самом деле- нападение преступников на экипаж. Мои действия были мгновенны. Достал из кобуры табельный "Макаров", снял с предохранителя и не трогая висевшей шторки, через щёлку, открыл огонь по преступнику, убившему бортинженера. Не попасть было нельзя, поскольку кабина пилотов маленькая, тесная, преступник был на расстоянии вытянутой руки. Надо было убить наповал и я это сделал. Три выстрела и террорист упал, не выпуская из рук оружия. Второй террорист, державший под дулом командира корабля, находился за креслом убитого бортинженера и в панике кричал-кто стреляет, кто стреляет,вращая во все стороны головой.

И поскольку мне были видны лишь его плечи, шея, голова, я выстрели ему в голову, чтобы уж наверняка... Он закричал как раненный зверь и выскочил из кабины, держась за шею. Нападавших в кабине не стало. Второй пилот-инструктор Гардапхадзе, сидевший, как и положено в правом кресле и ему был виден весь проход, от двери кабины пилотов до пассажирского салона, пригнулся сидя, достал имеющееся у него табельное оружие и открыл огонь. Огонь по другим преступникам, с оружием в руках, пытавшихся пройти к кабине. Началась перестрелка. Самолёт управляем, управлял молодой командир Вячеслав Габараев, один из грамотнейших пилотов лётного отряда. Я сообщил о происшедшем диспетчеру, принял его указания, дал команду командиру какой курс держать, какую занять высоту. Мне поступила от него команда выйти из своей кабины и попытаться убрать с прохода убитого мною террориста. Сказать легко, выполнить сложно.

Чтобы пройти к убитому мною преступнику надо убрать кресло бортинженера... Открыв спасшую меня шторку, аккуратно стянул за ноги бортинженера, освободив кресло убрал в сторону и прошёл в кабину пилотов. Преступник был крупным, тяжёлым и ни вытолкнуть из кабины, чтобы освободить дверь и закрыть её, ни втянуть в кабину, не представлялось никакой возможности. А из-под ног преступника выполз окровавленный, видимо пришедший в себя после тяжёлых ранений, весь в крови, проверяющий пилот-инспектор. Я первым вернулся в свою кабину и вслед за мной, и он прополз к кабине штурмана и сел на пол у входа. Кровь залила ему голову, глаза, одежда вся в крови. Я как мог успокоил его, приложил на рану в шее свой чистый носовой платок. Завен Телемакович Шарбатян был намного старше меня, и я с огромным уважением относился к нему при встречах с ним. А тут он тяжело раненый, истекает кровью, а помочь ничем не можем...

Полёт продолжался, продолжалась и атака преступников на экипаж. Сколько их там мы не знали, не были видны и наши бортпроводницы...

Второй пилот-инструктор Гардапхадзе расстрелял все три пистолета имеющиеся у нас и защищаться было нечем. Дверь нараспашку, закрыть нет возможности, стрельба со стороны преступников ожесточённая. Чтобы не допустить проникновение кого-либо из нападавших в кабину пилотов, командир корабля решил создавать перегрузки. Токсть резко снижать самолёт, а затем так- же резко набирать высоту. Когда я повторно решил попробовать закрыть дверь кабины, то ударялся головой в потолок кабины пилотов, то коленями в пол, настолько резкими были броски. Но так продолжать бросать самолёт вверх-вниз нельзя, могут сложиться крылья. Что делать, как выйти из западни? И будто наши мысли, всех, услышал Всевышний и прислал нам в кабину бортпроводницу, Валентину Крутикову.

Она не вошла, она упала в кабину, от рук преступников и сказала, "Командир, у них гранаты, они взорвут самолёт если не прекратите броски". Почти одновременно мы все попросили её вытянуть из кабины преступника. Она, хрупкая, невысокая девушка, схватила за плечи убитого террориста и пятясь назад, в сторону пассажирского салона, вытянула-таки тело, освободила дверь. Не мешкая ни секунды я снова прошёл в кабину пилотов, дошёл до двери, вытянул руку из кабины, чтобы взяться за ручку и закрыл дверь. Почему я так подробно описываю этот момент, потому что меня могли застрелить. Но всё произошло так быстро, что террористы не поняли, что происходит. Лишь когда дверь в кабину оказалась запертой, до них дошло, видимо, что бортпроводница не их товарища спасает, возможно раненного, а помогает экипажу закрыть пуленепробиваемую дверь.

Полёт продолжался, броски прекратили, но преступники всячески пытались открыть дверь, даже стреляя в неё. Самолёт произвел благополучную посадку в аэропорту Тбилиси.

Когда я вышел из самолета и шел с этими тяжелыми мыслями, лил сильный дождь, кто-то накинул мне пальто на плечи, кто-то шапку на голову, и мы шли в летную комнату. Все окружили нас с расспросами, и командир говорит: «Оставить его в покое. А ну все разбежались». А я был белый, как мел. Сел и думал о своей судьбе, о судьбе своих детей...

— Вас пытались комиссовать, отстранив от лётной работы. Почему? Как удалось вновь вернуться в Небо?

— После попытки угона самолёта, которую мне пришлось пережить, я месяц находился в госпитале. Хотя, в отличие от других членов экипажа, ранений не имел. Но обследовался на последствия стресса. Затем реабилитировался в санатории. В итоге всему нашему экипажу была поставлена группа инвалидности и я был снят с лётной работы. Но настойчивостью удалось добиться нового медицинского освидетельствования и возвращения к полётам. Получается, я в 1984 году был списан с лётной работы по состоянию здоровья, а в 1985 году вернулся в небо, штурманом Ту-134А. Затем, в 1987 году окончил курсы загранпредставителей в Академии гражданской авиации. Работал помощником Генерального представительства Аэрофлота в городе Гавана (Республика Куба). В 1991 году вернулся на родину в Грузию. С 1991 по 1995 год работал штурманом Ту-154 авиакомпании «Орби» (город Тбилиси). И снова судьба дала испытание мне и моему экипажу, с которым я летал. 23 июня 1993 года наш самолёт Ту-154, в экипаже которого я был штурманом, направленный из Тбилиси в Сухуми за беженцами и ранеными, был подбит с моря. Нам удалось благополучно посадить повреждённый самолёт в аэропорту города Сухуми. А уже в 1995 году я ушёл с лётной работы и переехал в Москву.

— Быть Героем ответственно?

—  Да, это большая ответственность. И прежде всего - по воспитанию молодого поколения, по воспитанию патриотизма. У нас растёт хорошая молодёжь. Где-то её, может быть, нужно просто направлять в нужное русло, примером собственной жизни показывать, что такое любовь к Родине, готовность к самопожертвованию ради родной земли, ради семьи. Поэтому это и есть не только почёт и гордость носить Звезду Героя, но и большая ответственность.

— Что бы вы пожелали подрастающему поколению?

— Мечтать и дерзать, идти к своей мечте, не отступать и не сдаваться. Любить Родину, любить своих маму и папу, дедушек и бабушек, уважать их. Конечно, заниматься спортом и быть готовыми, при необходимости, стать воинами, которые смогут защитить и свою Родину, и своих близких. А ещё — крепко и по-настоящему дружить!