Историк Владимир Кузнечевский — о русском этническом подтексте «ленинградского дела»

70 лет назад, 30 апреля 1954 г., Верховный суд СССР пересмотрел «ленинградское дело» и реабилитировал проходивших по нему лиц. Об этом деле приходится слышать гораздо реже, чем о 1937 г. или о «борьбе с космополитизмом»: озадаченные сталинскими репрессиями историки чаще настроены именно космополитически, а про жертв «ленинградского дела» никак этого не скажешь. Напротив, «ленинградцы» были национально ориентированными управленческими кадрами, «русской партией», командой Жданова (того самого).
Гость «АН» – доктор исторических наук Владимир КУЗНЕЧЕВСКИЙ, автор книг «Ленинградское дело. Вся правда о самом тайном процессе Сталина», «Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза» и многих других.

– «Ленинградское дело» находится как будто бы на обочине исторической науки.

– Действительно. В отношении так называемых космополитов, «врачей-вредителей» и т.д. существует многочисленная литература. А литература о «ленинградцах», репрессированных в те же годы, то есть на рубеже 1940-х и 1950-х, – редкость. Тема в основном отражена лишь в статьях или частично затрагивается в книгах, написанных совсем на другие темы, а книг, которые целиком посвящены «ленинградскому делу», – минимум.

Замечу, что умолчание о «ленинградском деле» характерно и для Запада, хотя литературы о сталинских репрессиях там – море. Причиной умолчания является русский этнический «флёр» этого дела. Американские, например, авторы никогда не станут будить интерес общественности к опасным для них (с геополитической точки зрения) событиям российской истории. В этой связи характерны слова видного американского политолога С. Хантингтона (1927–2008): «Хотя идеологии либеральной демократии и коммунизма значительно различаются, обе партии в некотором роде говорили на одном языке. Крах коммунизма и Советского Союза завершил это политико-идеологическое взаимодействие между Западом и Россией. Запад надеялся и верил в то, что результатом этого будет триумф либеральной демократии на всей территории бывшей советской империи. Однако это ещё не было предопределено… Когда русские перестали вести себя как марксисты и стали вести себя как русские, разрыв между ними и Западом увеличился… Западный демократ мог вести интеллектуальные споры с советским марксистом. А вот сделать это с русским православным националистом для него будет невозможно».

Словом, западные авторы считают ненужным привлекать внимание аудитории к некоторым страницам нашей истории. В том числе – к «ленинградскому делу».

– В чём же заключается, как вы выразились, русский этнический «флёр» этого дела?

– «Ленинградцы» – это команда Андрея Александровича Жданова (хотя командой его окружение никогда не выглядело). Напомню, как развивались события в 1934-м, то есть в первый же год его работы в Кремле на должности секретаря ЦК. Сталин сразу и резко приближает Жданова к себе, приглашает его на застолья в своей кремлёвской квартире, а летом 1934-го – на свою дачу в Сочи. Сын Андрея Александровича в своих мемуарах вспоминал, что в августе того года на даче Сталина в Мацесте вождь, Киров и Жданов «много говорили о Покровском и покровщине», причём говорили в сугубо критическом ключе (имеется в виду историк и политический деятель Н. Покровский; возглавлял вплоть до своей смерти в 1932 г. советскую историческую школу, стоял на ленинских позициях в национальном вопросе и рассматривал русских как нацию-угнетателя; известен, в частности, таким высказыванием: «Термин «русская история» есть контрреволюционный термин, одного издания с трёхцветным флагом». – Прим. «АН»).

В результате тех разговоров 8 августа 1934 года родилось два документа, которые стали ключевыми директивами, во многом определившими официальную идеологию той эпохи, – подписанные Сталиным, Ждановым и Кировым «Замечания по поводу конспекта учебника по истории СССР» и «Замечания о конспекте учебника новой истории». Немногим ранее, 29 марта того же года, Сталин озвучил этот идеологический разворот на заседании Политбюро ЦК: «Русский народ в прошлом собирал другие народы, к такому же собирательству он приступил и сейчас». И впоследствии именно Жданову генсек поручил воплощать эти тезисы в жизнь.

Можно только гадать о том, сознательно ли Андрей Александрович с приходом в Кремль начал выдвигать в руководящее звено партии и государства этнически русские кадры или же это были интуитивные действия, которые подтолкнул сам Сталин своим «коренным поворотом» в национальном вопросе прочь от ленинских интенций и исторической школы Покровского. К Жданову кадры тянулись уже в силу его личного обаяния, брызжущего из него во всех обстоятельствах большого творческого заряда, организационного импульса. Но невозможно, конечно, сбрасывать со счетов и фактор национального, русского, инстинкта.

– Долгое время, с 1934 по 1945 год, Жданов совмещал должность секретаря ЦК с должностью первого секретаря Ленинградского обкома и горкома, то есть фактического «хозяина» Ленинграда и Ленобласти, а потому кадры Жданова вошли в историю как «ленинградцы». Назовём основных: это Николай Вознесенский (с 1942‑го – председатель Госплана, с 1946-го – заместитель председателя Совета министров СССР, то есть самого Сталина), Алексей Кузнецов (с 1946-го – секретарь ЦК) и Михаил Родионов (с 1946-го – председатель Совета министров РСФСР). Все они были расстреляны по «ленинградскому делу» в 1950-м. Русский вопрос, отношение к которому, по вашим словам, поначалу сблизило Сталина и Жданова, в итоге развёл этих двоих по разные стороны?

– Хрущёв вспоминал: в 1945–1946 годы в разговорах с ним Жданов не один раз сетовал на то, что в социалистической семье союзных республик самой обделённой остаётся РСФСР, что города и сёла Центральной России выглядят просто бледными по сравнению с таковыми в других республиках и что жизненный уровень русских значительно ниже по сравнению с другими нациями в составе СССР.

Вот, например, из рассуждений Жданова, пересказанных Хрущёвым: «Все республики имеют свои ЦК, обсуждают соответствующие вопросы и решают их или ставят перед союзным ЦК и Советом министров СССР. Они действуют смелее, созывают совещания по внутриреспубликанским вопросам, обсуждают их и мобилизуют людей. В результате жизнь бьёт ключом, а это способствует развитию экономики, культуры, партийной работы. Российская же Федерация не имеет практически выхода к своим областям, каждая область варится в собственном соку. О том, чтобы собраться на какое-то совещание внутри РСФСР, не может быть и речи. Да и органа такого нет, который собрал бы партийное совещание в рамках республики».

Кадры Жданова придерживались схожих взглядов. По воспоминаниям Микояна, Сталин неоднократно говорил ему, что для Вознесенского на первом месте стоят русские и только потом все остальные. А Родионов рассуждал, например, так: «В РСФСР нет Министерства государственной безопасности, внутренних дел, и республиканские органы лишены всякой информации по их линии. В РСФСР нет своего печатного органа. Если напомнить, что все республики имеют свои печатные органы, то отсутствие печатного органа РСФСР трудно объяснимо» (из официального письма Маленкову).

В 1947 году Сталин поручил Жданову курировать проект новой партийной программы, и тот включил в него следующее: «Особо выдающуюся роль в семье советских народов играл и играет великий русский народ… [который] по праву занимает руководящее положение в советском содружестве наций». Генсек, изучив проект, написал рядом с этими словами: «Не то». Он всё больше склонялся к тому, что в строительстве социалистического общества на первое место следует выдвигать не русский фактор, а советский. Поэтому Сталина пугали не только настроения «ждановцев», но также глубина и настойчивость в проявлении этих настроений.

– В 1948 году Жданов умер – таким образом, «ленинградцы» лишились покровителя. А в 1949-м Маленков и Берия представили генсеку черновик секретного письма Политбюро членам ЦК против «ленинградцев» – «Об антипартийной враждебной группе Кузнецова, Попкова, Родионова, Капустина, Соловьёва и др.»

– В этом документе, в частности, говорилось: «Во вражеской группе Кузнецова неоднократно обсуждался и подготовлялся вопрос о необходимости создания РКП(б) и ЦК РКП(б) и о переносе столицы РСФСР из Москвы в Ленинград. Эти мероприятия Кузнецов и др. мотивировали в своей среде клеветническими доводами, будто бы ЦК ВКП(б) и Союзное Правительство проводят антирусскую политику и осуществляют протекционизм в отношении других национальных республик за счёт русского народа».

Сталин несколько недель держал этот проект письма на своём рабочем столе, не один раз брал его в руки. Находящийся в архиве оригинал документа сохранил его многочисленные карандашные пометки и вставки в текст. Но в конечном итоге генсек отказался направлять это письмо членам ЦК. И в документах последовавшего судебного процесса против «ленинградцев» мы этого обвинения не найдём: им инкриминировались в итоге совсем другие вещи – фальсификация партийных выборов, принятие решений в обход центра, разбазаривание средств, пропажа секретных документов. Однако причина «ленинградского дела» была иной: в озабоченности «ленинградцев» русским вопросом Сталин увидел угрозу для существования СССР.

В ходе судебного процесса генсек одобрил предложение Маленкова и Берии вернуть в судопроизводство смертную казнь, лично правил текстовую часть обвинительного приговора, требуя от судебной коллегии вынесения «ленинградцам» расстрельного вердикта. И вплоть до расстрела обвиняемых интересовался, приведён ли приговор в исполнение.

В истории с «ленинградцами» Сталин принял решение о том, какой политический дискурс будет в большей степени способствовать укреплению созданного им, Сталиным, политического режима: национальный дискурс, то есть с опорой на русский народ, или же советский дискурс, при котором менее четверти населения СССР в составе союзных республик живёт за счёт создаваемого на территории РСФСР (и БССР. – Прим. «АН») прибавочного продукта и интеллектуального потенциала. Выбор был сделан генсеком в пользу второго варианта – и именно поэтому впоследствии оказалась возможной передача Украине Крыма Хрущёвым. Кстати, о Хрущёве: историк А. Амосова пришла к выводу, что в 1954 году он воспрепятствовал доследованию «ленинградского дела», желая скрыть своё участие в этом процессе.

– Говоря о том, что Сталин увидел в «ленинградцах» угрозу существованию СССР, допускаете ли вы за ним право на свою логику и свою правду в данном вопросе?

– В ходе работы с первоисточниками я не увидел подтверждений тому, что «ленинградцы» представляли угрозу для Советского Союза. А по поводу Сталина отвечу кратко. Всё, что написано о нём, – справедливо. И хорошее, и плохое.

Справка «АН»

По «ленинградскому делу» расстреляли не менее 69 человек (это данные по основному списку, а он был не единственный). Всего осуждённых – 214 человек, из них 145 – родственники «ленинградцев», близкие и дальние.

На длительные сроки были посажены более полусотни районных партийных секретарей и райисполкомов Ленинграда. Своих мест в городе лишились 18 ректоров и 29 заведующих кафедрами идеологического профиля.

Волна увольнений прокатилась по стране. В частности, понизили или уволили более 2 тысяч военных командиров по всему СССР. Общее количество уволенных кадров оценивается в 32 тысячи человек.

В 1954 году Верховный суд СССР пересмотрел дело и реабилитировал осуждённых.