Неконтролируемая иммиграция давно стала одной из самых болевых точек Российского государства. Гость «АН» – общественник Кирилл КАБАНОВ, член Совета по правам человека при Президенте РФ, председатель Национального антикоррупционного комитета.
– В постсоветской России правозащитники нередко отстаивают интересы меньшинства в ущерб большинству, интересы иммигрантов в ущерб гражданам. Согласны ли вы, что слово «правозащитник» отчасти дискредитировано?
– У нас много слов дискредитировано, что поделать. Права меньшинства, несомненно, должны соблюдаться, и в то же время меньшинство должно жить по правилам, которые определяет большинство. Мои коллеги по СПЧ – это настоящие правозащитники, защищающие прежде всего интересы граждан России.
– Будет ли верным сказать, что неконтролируемая иммиграция нарушает права россиян?
– В вашем вопросе уже заложен ответ. Если бы этой проблемы не было, мы бы с вами её не обсуждали и вопрос бы так не ставился. Причём ставится он не вами и не мной, а гражданами на улицах. Два с половиной года назад по поручению президента создана федеральная межведомственная рабочая группа, задача которой состоит именно в том, чтобы миграционные процессы не ущемляли прав коренного населения. Президент и святейший патриарх неоднократно заявляли, что права наших граждан должны быть доминирующими.
Давайте озвучим то, о чём пытается умолчать наше правительство. Когда кто-то заявляет, что стране якобы нужно столько-то трудовых мигрантов, эти цифры берутся с потолка. В действительности никто не знает, сколько их нужно. Информация Росстата, будто уровень безработицы в России составляет лишь 3, 2%, – недостоверна. Поезжайте по деревням в 200–300 км от столицы и посмотрите: множество мужиков сидят без работы. Если москвич приобретает землю где-нибудь в Тверской или Новгородской области и хочет что-то построить, он внезапно узнаёт, что мигранты для этого не нужны – местные строительные бригады выстраиваются в очередь.
Когда «Мосавтодор» (государственное бюджетное учреждение Московской области. – Прим. «АН») строил трассу М-11 (скоростная автомагистраль между Москвой и Санкт-Петербургом), они приняли уникальное по сегодняшним меркам решение – не брать мигрантов. Нанимали вахтовым методом людей из близлежащих деревень. И если кто-то думает, что все эти мужики ушли в запой, то напрасно. Они прекрасно справлялись со своими обязанностями. Да, кто-то пьёт, но такие случаи – исключения, а не правило.
– Хотите сказать, есть огромный трудовой ресурс внутри страны?
– Совершенно верно. Увы, вместо того чтобы организовать внутреннюю трудовую миграцию, во-первых, и, во-вторых, осуществлять техническую модернизацию для повышения производительности труда, – мы подсадили экономику на дешёвую и неквалифицированную рабочую силу в лице мигрантов. Утверждать, будто такая рабсила способствует экономическому развитию, – это просто смешно (отличие экономического развития от экономического роста заключается в том, что экономический рост предполагает лишь количественные изменения в экономике, а экономическое развитие – качественные изменения, то есть инновации. – Прим. «АН»). О каком развитии может идти речь, если производительность труда на наших стройках вчетверо ниже американской и вдвое ниже китайской?
Всё должно быть устроено так: пусть работодатель сперва докажет, что на его вакансию не идут россияне, а затем – под эту конкретную вакансию – пригласит в страну иностранца. И пусть иностранец приезжает один, а не со своей многочисленной семьёй. А если совершит в России правонарушение, пусть работодатель несёт ответственность вместе с ним.
– Согласно официальным данным, доля иностранной рабочей силы на российском рынке труда составляет 3, 7%. Не так уж и много.
– Эти данные не учитывают теневой занятости. По оценкам Федеральной налоговой службы, 70% мигрантов не платят налоги. Таким образом, их реальная доля на нашем рынке труда гораздо выше официальной – около 12%. Обратите внимание: государственный бюджет не получает от большинства мигрантов ни копейки. Более того, он на них тратится: это места в детских садиках, школах, медицинское обслуживание. Их даже вакцинируют за счёт налогоплательщиков, хотя во всём мире мигранты оплачивают вакцинацию сами.
Кому же всё это выгодно? Провожу простую параллель. Соединённые Штаты, XIX век. Одни говорят: «Давайте использовать на плантациях паровые машины», – на что другие отвечают: «Нет, это ни к чему, рабский труд обходится дешевле». Мигранты, как и когда-то рабовладение, нужны тем, кто делает на них деньги. А именно – тем, кто нанимает их «в чёрную» и уходит от налогов. Даже официальная прибыль российского строительного бизнеса часто выводится в тень: по данным ЦБ, именно на строительный сектор приходится наибольший объём «рискованных банковских операций» – проще говоря, операций по отмыванию денег.
Другие выгодоприобретатели – это всевозможные чиновники и «околочиновники», зарабатывающие на оформлении мигрантов, подобно тому как в Америке ХIX века соответствующие дельцы зарабатывали на работорговле. Сейчас даже термин такой используется – «мигрантоторговля». И это ещё полбеды. Помимо денежной выгоды лоббисты миграции преследуют также политические цели.
– Какие же?
– Есть различные группы людей, связанные с олигархами и стремящиеся к власти, пусть даже абсолютно лояльные на вид. И есть открытые враги, которые сидят за границей и пытаются сменить наш государственный строй. Они не имеют в России достаточного количества сторонников, готовых выйти на улицы, – кого же в таком случае можно использовать для организации беспорядков? Мигрантов.
Обратите внимание: тему миграции активно «раскачивают» украинские враждебные ресурсы, причём раскачивают с двух разных позиций – им выгодны обе. Одна позиция заключается в том, чтобы настроить российское население против мигрантов (хотя его и не надо особенно настраивать, оно и так постоянно просит власть навести порядок в данной сфере), а другая позиция – это дискредитация российских патриотов, которые поднимают проблему миграции.
Надо ли объяснять, что всё это представляет для России стратегические риски? Тем более многие мигранты являются носителями радикальной исламистской идеологии. Среднеазиатские государства, хоть они и мусульманские, гораздо менее терпимы к исламизму, чем Российское государство (у них, например, не походишь по улицам в никабе). Соответственно, исламисты выдавливаются оттуда – и едут к нам.
– Проиллюстрирую ваши слова результатами анонимного опроса Федерального агентства по делам национальностей, обнародованными осенью прошлого года. 43% опрошенных мигрантов отдают предпочтение закону шариата, 44% – желают жить согласно порядкам, установленным у них на родине, 24% – готовы принимать участие в протестах, чтобы отстаивать право жить в России по нормам шариата, 15% – готовы принимать участие в незаконных политических акциях мигрантов.
– Этим всё сказано. Есть ислам, традиционный для России, а есть ислам, нетрадиционный для России, и говорю об этом не я, а наши мусульманские богословы. Многонациональность нашего государства, наш межнациональный мир – это ценность, которой мы обладаем не просто так. Она выстрадана, добыта в ходе долгого и сложного пути, на котором случалось взаимное кровопролитие между коренными народами России. Наши народы приложили усилия и договорились между собой о правилах совместного существования. И тут к нам проникает совершенно несвойственный для России радикализм, причём проникает не только в мусульманские регионы и не только в центральные регионы, но и в Ханты-Мансийский автономный округ, в Якутию, на Сахалин, в Еврейскую автономную область…
Между тем по поручению президента разработаны принципы контролируемого пребывания иностранцев в России. Предлагается ввести для мигрантов персональные QR-коды: такой код позволил бы любому сотруднику полиции за несколько секунд выяснить, что за человек перед ним – трудоустроен ли он в России, платит ли налоги. И если, долгое время находясь в стране, он не трудоустраивается – одно это могло бы служить основанием для выдворения. Но, увы, такие предложения блокируются теми, о ком я уже сказал. Они не заинтересованы в том, в чём заинтересован президент, в чём заинтересована вся Россия.
– Наверное, вам часто пеняют, что не нужно поднимать эти проблемы, что нужно замести их под ковёр и там всё как-то умнётся само собой?
– Да, регулярно это слышу. Некоторые региональные руководители мучают звонками федеральные ведомства – мол, успокойте его, он экстремист. Но в федеральных службах прекрасно понимают, что никакой я не экстремист и ни к чему противозаконному не призываю.
Мы вынуждены постоянно доказывать очевидные вещи. Нам говорят: «Подождите немного, мигранты постепенно ассимилируются, их дети уже такие же русские, как наши», – нет, их дети не ассимилируются, они не знают русского языка, в наших школах создаются этнические классы. Нам говорят: «Нет никакой этнической преступности!» – а мы вынуждены тратить дополнительные средства на борьбу с этой самой преступностью, которой якобы нет.
Люди, лоббирующие бесконтрольную миграцию, лишены тех ценностей, на которых стоит Россия. Без этих ценностей никакой России не будет. Давайте все вместе возьмёмся за ум – иначе через пять-шесть лет мы получим на территории нашей страны такое жёсткое цивилизационное противостояние, какого даже Европа не видела.