Философ Владимир Варава: «Либерализм захлебнулся сам в себе»

Недавно в столице состоялась философско-политическая конференция, посвящённая деконструкции либеральной идеологии. Главная мысль, объединившая выступавших, такова: Украина в текущей войне – лишь игрушка в руках агрессивного мирового либерализма, именно он противостоит России. Гость «АН» – один из докладчиков конференции Владимир ВАРАВА, доктор философских наук, заведующий кафедрой философии Московского государственного института культуры.

– Начало становления либерализма в России вызывает в основном положительные ассоциации. Либеральными называют реформы Александра Второго: это освобождение крестьян, возрождение земского самоуправления, судебная реформа. Чем же вам так не угодила эта идеология?

– Вам – это кому? Лично я оппонирую этой идеологии с девяностых. Но дело не во мне. Либерализм – серьёзный оппонент русской культуре, русской философии, нашему национальному самосознанию.

Сперва внесём терминологическую ясность. Русский либерализм XIX века, о котором вы вспомнили, – не чета нынешнему. Даже славянофилов, хотя сами они себя так не называли, можно отчасти отнести к либералам той эпохи (славянофилы выступали за земства, отмену крепостного права, свободу слова. – Прим. «АН»). Тогдашние либералы были сторонниками народного представительства, свободного рынка, свободной печати и – в отличие от нынешних – не были русофобами.

– Герой Достоевского с вами бы не согласился: «Мой либерал дошёл до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьёт свою мать».

– Достоевский скорее предвидел скатывание либерализма в русофобию. Он описал классический тип русофоба – это лакей Смердяков, который говорит: «Я всю Россию ненавижу… Хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы, умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки». И заметьте: либералом Смердякова автор нигде не называет. Также не называет он либералом Крафта из романа «Подросток». Крафт кончает жизнь самоубийством – из-за чего же? «Он вывел, что русский народ есть народ второстепенный... которому предназначено послужить быть материалом для более благородного племени, а не иметь своей самостоятельной роли в судьбах человечества». Гипертрофированное, укрупнённое и в то же время точнейшее отображение национального самоотрицания, русской русофобии.

Либерализм и русофобия долгое время стремились друг к другу – и окончательно сошлись на рубеже тысячелетий. Нынешних либералов даже не хочется так называть. Самое подходящие наименование для них – «либерота». Кочующее воющее стадо, которое уже не знает, с которой стороны ещё плюнуть в Россию, пнуть её, укусить. Помню, ещё будучи аспирантом, я прочёл «Русофобию» – работу Игоря Шафаревича (математик, академик, публицист, диссидент. – Прим. «АН»), со дня рождения которого, кстати, 3 июня исполнилось 100 лет. Эта его работа поразила меня. Сейчас в связи с СВО она крайне актуализировалась, потому что описанное в ней явление достигло ужасающего накала.

– Тем нашим читателям, кто не знаком с работой «Русофобия», сообщим: речь в ней идёт о феномене «малого народа». Это не какое-то национальное меньшинство, а меньшинство социальное. И присутствует оно отнюдь не только в русском народе. Термин «малый народ» предложил исследователь Французской революции О. Кошен. На него-то и опирается Шафаревич: «Можно было бы сказать – антинарод среди народа, так как мировоззрение первого строилось по принципу обращения мировоззрения второго. Именно здесь вырабатывался необходимый для переворота тип человека, которому было враждебно и отвратительно то, что составляло корни нации, её духовный костяк: католическая вера, дворянская честь, верность королю, гордость своей историей…» К слову, одним из тех, кто идеологически способствовал Французской революции, был Вольтер. Ему приписывают высказывание, известное как формула классического либерализма, – так называемый «вольтеровский тезис»: «Мне ненавистны ваши взгляды, но я отдам свою жизнь за ваше право их высказывать».

– Вольтер, конечно, крупный мыслитель, и не он один среди просветителей. «Энциклопедию» Дидро, в подготовке которой участвовали Вольтер, Руссо и многие другие (считается, что это издание подготовило почву для революции. – Прим. «АН»), – никак не назовёшь бесполезной затеей. И вместе с тем нужно понимать контекст: просветители боролись с церковью. Они не хотели видеть в ней связующее звено между Богом и человеком, посредника между историей и человеческой ответственностью. «Раздавить гадюку» – так говорил Вольтер о церкви. Просветители считали её источником мракобесия, невежества, тормозом для прогресса и науки, потому и возник такой проект – «Энциклопедия», альтернатива Библии. До этого Библия была фундаментальным сводом знаний, а теперь будет – «Энциклопедия».

Мы знаем, чем закончилась Французская революция. Лозунги про свободу-равенство-братство захлебнулись в крови. Сама история показала коварство этих идей. Те, кто ратовал за свободу слова, принялись её запрещать. Сегодня – то же самое. Диву даёшься: куда же делось критическое мышление современных западных людей? Они настолько верят всей этой ахинее, пропаганде, называющей чёрное белым… Взгляните, как третируются и репрессируются российские источники информации! О каком «вольтеровском тезисе» применительно к современному Западу можно говорить?

– Нынешнее западное общество – принципиально новый феномен человеческой истории. До этого тоталитаризм всегда был проявлением государства, исходил от государственной власти, а теперь исходит от самого общества с его самоцензурой и так называемым активизмом. Если тоталитаризм государственный заканчивается вместе с политическим режимом, который установил его, то в случае с тоталитаризмом общественным непонятно, возможно ли вообще его побороть. Либерализм выродился в свою полную противоположность. Спрашивается: это произошло из-за каких-то внешних воздействий или же в самом либерализме изначально коренилась такая опасность?

– Думаю, второе. Он задохнулся, захлебнулся сам в себе. Дело вот в чём. Либерализм, название которого происходит от слов «свобода», «свободный» (liberalis – «свободный», лат. – Прим. «АН»), в действительности понимает свободу весьма специфически. Для него это «свобода от». Свобода от государства, от церкви, от религии. Все русские религиозные философы тоже говорили и писали о свободе, но ни в коем случае не были либералами, потому что для них свобода – это свобода сама по себе, «свобода для». Духовная категория. Свобода познать истину. «Познаете истину, и истина сделает вас свободными», – говорит Христос. Таково кредо русского философа.

Само появление либерализма на Западе стало показателем снижения общей духовной культуры. Французская революция наряду с идеями свободы-равенства-братства принесла мелкий секуляризм, не просто отрицание церкви, христианства, но и вообще отрицание священного, сакрального в жизни человека. Законы физики, химии, социальной инженерии – это для либерала существует, а метафизика, бытие – пустой звук. Западное общество стало деградировать, и либерализм принялся обслуживать потребительские интересы черни – в том числе образованной черни, как говорил Ницше. Чернь – это не только и не столько классовое состояние, сколько духовное. Ницше видел, как много черни среди немецких профессоров, немецкого правительства и вообще в элитах. А что нужно черни? Хлеба и зрелищ.

Деградировавши в этой своей «свободе от», освободившись от государства, от национальности, от традиционных ценностей, сегодня западный либеральный социум пришёл уже к освобождению от пола. Даже пол стал обузой. Следующий шаг – освобождение от статуса человека. Сама человеческая природа уже в тягость и рассматривается как тоталитарная. Постчеловечество, освобождение человека от самого себя – вот к чему идёт Запад. Будучи идеологией характера «контр-», либерализм враждебно настроен ко всему, что ему противоречит. Враждебен любым намёкам на традицию, на традиционные ценности – и сразу же гасит их.

– В 1989 году американский политический философ Ф. Фукуяма написал ставшую эпохальной статью под названием «Конец истории». Основная мысль её сводится к тому, что либерализация Советского Союза означает окончательную и бесповоротную победу либерализма во всём мире. Мол, теперь эта победа является исключительно вопросом времени, причём довольно скорого времени. С тех пор прошло 34 года – треть века, а победного шествия либерализма по миру что-то не видно. Наоборот, происходит усиление нелиберальных центров силы, однополярный либеральный миропорядок рушится.

– Да, Фукуяма ошибся, радикально ошибся. Это стало ясно уже в самом начале нового тысячелетия – 11 сентября 2001 года, когда исламский мир вступил в решительное противостояние с США. Оказался прав другой американский политолог, гораздо более прозорливый, – С. Хантингтон, опубликовавший в 1993 году статью «Столкновение цивилизаций». Никакого примирения в XXI веке не будет, предвидел Хантингтон, будет столкновение цивилизаций – западной, исламской, китайской, православной. Западу казалось, что он достиг абсолютного равновесия, показал всему миру, как достичь всевозможных благ, и все народы, не будь дураками, должны выстроиться в очередь за благами западной цивилизации. Но, увы для либералов и для Запада, во многих народах национальное начало неискоренимо. Либерализм этого не понимает, не видит, потому что не видит духа, метафизики, а национальная идентичность метафизична.

Если говорить конкретно о нашей – православной – цивилизации, то её историософская миссия выражается понятием «катехон»: удержание мира от ниспадения в бездну. Наши русские постулаты, начиная от киевского митрополита Илариона с его «Словом о законе и благодати» XI века до, условно говоря, философа XX века Александра Панарина, – это истина, добро, справедливость, сопротивление насилию. Сопротивление уничтожению человека как такового – тому, что сегодня осуществляет западная цивилизация – колониальная, хищническая. Мы излучаем свет, и тьму корёжит от него – мы мешаем Западу. Мешаем «по своей по глупой воле пожить», как говорил Достоевский, напрягаем, давим на совесть, упираем на справедливость и истину. Ещё Ницше предвидел крах западной цивилизации и говорил, что её шанс на спасение от деградации – в союзе с Россией, тогда как англосаксонское либеральное влияние губительно.

Наш главный враг в текущей войне – мировой либерализм, орудием которого стала Украина. Происходит мощная переориентация геополитического пространства. Запад на глазах теряет свою гегемонию, но будет бороться до конца. Он накопил много ресурсов, в том числе военных, и будет биться до последнего – либо пан, либо пропал.