Иван Ревяков культуролог-фронтовик из Донецка: Новороссия будет нашей, потому что там живут русские люди

В рядах защитников русского Донбасса и остальных новых земель России встречаются весьма необычные и далёкие от военного дела люди, которые из чувства долга перед Родиной покинули привычные кафедры, учебные аудитории и отправились на фронт. Наш сегодняшний собеседник из сфер научных, преподавательских в прошлом году отправился в окопы СВО, да по ходу службы втянулся в нелёгкий быт фронтовика. Наш герой сегодня Иван Ревяков, член-корреспондент Международной Академии Наук Экологии и Безопасности жизнедеятельности (МАНЭБ) (секция «Безопасность жизнедеятельности», Санкт-Петербург), старший преподаватель кафедры мировой и отечественной культуры, писатель и публицист. В редкий момент короткой побывки в отпуске он уделил время для знакомства с читателями «Аргументов недели».

– Иван, доброго дня! Вы представитель научной сферы и одновременно фронтовик Донбасса. Какое удивительное сочетание! Расскажите нам о себе, пожалуйста!

– Здравствуйте! Родом я из Донецка. Я филолог, культуролог, старший преподаватель кафедры мировой и отечественной культуры Донецкого национального университета, главный государственный судебный эксперт Республиканского центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции ДНР, член Донецкого философского общества, член Союза писателей ДНР, et cetera.

– Скажите, какой наукой Вы занимаетесь более тесно? Какая Ваша основная стезя?

– В настоящее время – культурология.

– Как попали на фронт?

– Как и большинство земляков, по мобилизации. Меня мобилизовали, и я честно пошёл служить.

– Человеку академичному тяжело было привыкать к фронтовой, окопной жизни? Как сошлись с людьми?

– Привыкать особо было нетяжело, потому что я ещё увлекаюсь и всякого рода походами.

– Ах вот как, значит Вас не сорвали неожиданно с академической кафедры! (улыбаюсь) Как быстро смогли найти общий язык с сослуживцами?

– С сослуживцами у нас сложился очень хороши коллектив. Мы абсолютно разные люди, и с высшим образованием, и простые рабочие. Основной конгломерат – это Амвросиевский район, Макеевка, Донецк, Енакиево. И крестьян тоже было очень много. Но как-то всё шло гладко.

 – Недоразумений не возникало между земляками? Нашли общий язык быстро?

– Нет, никаких недоразумений и трудностей не было. Всё хорошо.

– А военную науку, Курс молодого бойца Вы проходили? Вас готовили же?

– Да, у нас была неделю учебки. А потом мы направились на правый берег Днепра, в Херсонскую область.

– А неделя – это не мало разве? Вы успели вспомнить армейский опыт?

– Нет, у меня до этого армейского опыта никакого не было.

– Вот это да! Значит за неделю Вас должны были обучить всем премудростям фронтовым?

– Всё ровно как-то так получилось, сложилось. С командирами повезло тоже. Поэтому у нас всё шло опытным путём, на практике. Слава Богу, получилось вроде как.

– По ходу службы Вы повышаете свои знания, как военного, как бойца?

– Да, потому что бывают самые разные и нестандартные ситуации. Никогда не известно, на самом деле, что может пригодиться, а что нет.

– Как восприняли начало СВО в прошлом году? Вас удивило это? Всё-таки затяжной наш этот восьмилетний «перерыв» сказался на ожиданиях. Уже все отчаялись дождаться каких-то действий, и тут вдруг вот такое.

– Воспринял с воодушевлением, как продолжение Русской весны в Донбассе, в ДНР. Живу я в родном Донецке, с 2014 года никуда не уезжал. И скажем так, чем мог, тем боролся за наше общее правое дело.

– Отлично! То есть, удивлением не стало резкое ускорение событий? Не застало врасплох?

– Собственно говоря, ощущение было такое: наконец-то! Наконец-то всё получилось, сверху начали приниматься решительные действия.

– А тот факт, что в разы усилились обстрелы – это не напугало?

– Что касается обстрелов Донецка, опять-таки, они никогда не прекращались. Люди, которые у нас живут в прифронтовых районах, как Петровка многострадальная, или микрорайон Октябрь, – у них это постоянно было, в этих районах. Поэтому, здесь проблема в том, что в зиму 2014-2015 годов ВСУ очень сильно обстреливали Донецк и не только. Донецк – это одна большая незаживающая рана.

– Сейчас, как я понимаю, обстрелы достигают всех районов. Сейчас достаётся всем?

– А не обстреливаемых районов здесь никогда и не было. Ни одного безопасного района в Донецке никогда не было. Зимой 2014-2015 прилетало в самый центр города, и в Университет прилетало. На нашей кафедре до сих пор сохранилась дырочка в раме – отметина с тех обстрелов. В Калининский район очень сильно прилетало, в мой родной. Там, буквально в 300 метрах от меня были приземления. Я ещё так удивился: хотел чаю заварить на кухне, когда смотрю, что-то шумно стало. Поэтому не ново.

– Восемь лет непрекращающейся войны, да? Она шла-шла-шла в вялотекущем режиме.

– На протяжении всего этого времени обстрелы были и остаются. Пока мы их (боевиков ВСУ – прим.ред.) окончательно не отгоним, они всё равно будут продолжаться.

– Скажите, какой смысл вкладывают ВСУ в обстрелы Донецка? Это же считай обстрел мирных людей и всё. Там нет военных…

– Они туда не вкладывают никакого смысла. На самом деле, цель – кошмарить мирное население. Кошмарить, запугивать и так далее. Так мне думается.

– А где успели повоевать за это время? Где были ранее с боевыми действиями? Сейчас где?

– Сейчас мы стоим под Донецком, а так в Херсонской области. Были вначале на правом берегу Днепра, потом – на левом, напротив Херсона непосредственно.

– Там тоже расклад интересный получился. Сначала у нас была область вся, потом немножко сократилась. Как Вы думаете, мы вернём все позиции до административных границ?

– Я думаю, что вернёмся. Есть замечательное высказывание Фридриха Энгельса: «Крот истории роет медленно, но верно». Ещё в 2014 году опубликовал один из своих программных текстов «Почему Новороссии быть». Когда уже похоронили проект «Новороссия» некоторые недальновидные граждане, я в октябре того года как раз выступил с вот этой речью. Почему проекту Новороссия всё-таки быть, независимо от сроков и так далее. Но исторически вся Новороссия уже тогда могла быть наша. И она будет нашей, потому что там живут русские люди.

– Это правильно! В неё же входят ещё и Днепропетровская область, должна быть Харьковская, Николаев, Одесса… Или это пока ещё в отдалённых планах?

– Я надеюсь, что в результате СВО Харьков, Днепропетровск и Одесса тоже будут нашими. И Николаев, естественно, вся эта территория.

– Хорошо, будем надеяться! Скажите, студенты, семья скучает по Вам, наверное. Не торопят назад вернуться?

– Скучают, конечно и я по ним скучаю! Но есть жизненная необходимость.

– Вот как, хорошо! Строите уже планы на послепобедное время или ещё рано?

– Планы я, конечно, строю: у меня уже сборник стихов получился – думаю издать. Пару повестей тоже ждут очереди на издание. И продолжать заниматься своей преподавательской деятельностью. Сейчас, к счастью, удалось отослать статью в наш журнал кафедральный под названием «Специальная военная операция как культурный проект». Потому что это прежде всего культурный проект на самом деле.

– И можно будет почитать?

– Да, в начале апреля она должна будет выйти, и я её у себя на странице «ВКонтакте» выложу.

– Отлично, ждём тогда! Значит Вы не изменяете своей академичной сфере, надеетесь продолжить её? Не по военной стезе, а именно как учёный?

– То, что происходит – это глобальное историческое событие: восстановление, собирание русских земель обратно в единое целое. Кто как не мы будем это осуществлять.

– Мы затронули тему Новороссии. Почему в 2014 году её решили серьёзно притормозить, заморозить, а некоторые просто ставили крест на ней?

– Затрудняюсь, честно, как ответить на этот вопрос. Поскольку большое видится на расстоянии. Мы не знаем общей картины, не обладаем всей полнотой информации для того, чтобы объективно об этом судить.

– А в 2014 году Вы принимали участие в событиях: штурме ОГА или митингах возле неё?

– Да, участвовал.

– Значит, когда говорят о том, что люди не были готовы возвращаться в Россию, мне кажется, некоторое лукавство проявляется. Люди были готовы к возврату в РФ и тогда. Было стремление следовать за Крымом, правильно?

– Люди как раз были готовы. И многотысячные митинги, которые проходили, говорят об этом. А когда Референдум 11 мая 2014 года у нас произошёл, были очень большие очереди на эти избирательные участки. Это был, действительно, всенародный праздник, всенародное единство, ликование. Наконец-то, 7 апреля мы провозгласили ДНР, и 11 мая мы провели референдум. Люди как раз были готовы, и люди ждали. Позже, когда появилась возможность получать российские паспорта, тоже люди ночами, несмотря на комендантский час, ночевали под центрами, куда сдавались документы, под Миграционной службой.

– Это было в 2019 году после подписания Указа Владимиром Путиным об упрощении?

– Да, именно тогда. Здесь однозначно был такой весомый патриотический подъём, он продолжается, и запал никуда не делся, не иссяк.

– Значит обстрелы Донецка, других территорий ДНР и ЛНР не достигают своей цели по устрашению и русофобии?

– Можно сказать, что не достигают, естественно. Они даже наоборот сплачивают людей. В народе проснулись многие добрые черты: взаимовыручка, взаимопомощь. Мы не одни, потому что всегда чувствовали присутствие России рядом.

– Кто Вам и подразделению Вашему помогает?

– Есть замечательная волонтёрская группа «Тепло сердец», которая нам постоянно помогает. Виктор Артамонов, Михаил Тырин и другие, которые постоянно сюда привозят гуманитарку, причём такую нужную для бойцов: и лекарства, и буржуйки, и одежду, и много чего ещё. Простой тульский музыкант Дмитрий Мулыгин, который приехал сюда и остался здесь жить. Он содействует тому, чтоб сюда шла волонтёрская помощь. Здесь чувствуется большая поддержка, которая идёт из самого сердца России, от простых людей, за что им низкий поклон. Тут же не могу не вспомнить своего друга, нашего замечательного донецкого барда Гену Горелика, который был ранен в 2014 году. Сейчас он занимается гуманитарной помощью, помогает старикам в Мариуполе, помощь им возит. Вот этот момент действительно есть.

 Коллеги из Союза писателей ДНР Геннадий Горелик и Иван Ревяков с гуманитарным грузом.

– Объединительный момент? Люди, наоборот, не озлабливаются и боятся, а объединяются и стараются что-то сделать? Приблизить победу, приблизить мир победный?

– Да, здесь принцип «всё для фронта, всё для победы» как раз наглядно срабатывает.

– Отлично! Значит Вашей части помогают, и нужды ни в чём не испытываете? В вооружении, в обмундировании?

– Не испытываем, стараемся мы, и наши помощники.

– Давайте закончим прогнозом на 2023 год. Как Вы думаете, как будет развиваться ситуацию?

– Я надеюсь на то, что 2023 год приблизит нашу победу. Но я подозреваю, что на самом-то деле всё это затянется и немножко захватит также 2024 год. Наше дальнейшее продвижение до Одессы, до Николаева. Эти области тоже надо освобождать полностью.

– Небольшую ремарку позволю. Вы бывали в Херсонской области. Как там принимают наши войска? Вы общались с населением. Как воспринимают люди наше там нахождение?

– Абсолютно нормально, абсолютно радостно они нас воспринимают. Вначале мы стояли вообще в поле, а в сентябре месяце председатель одного сельсовета подходит к нами и говорит: «Ребята, давайте вы на осень и на зиму к нам переберётесь в село, чтобы поддерживать порядок». Абсолютно нормальные, добрые, открытые, душевные люди. Я не могу ничего плохого о них сказать.

– Значит нам есть к кому идти, нас ждут?

– Нас ждут, нам рады.

– Отлично! Будем стремиться!

– Ещё одно, Анна, если можно. Виктор Артамонов, руководитель «Тепла сердец», хочет дополнить наш разговор.

– Хорошо! Здравствуйте, Виктор! Говорите, о чём хотели рассказать.

– Здравствуйте! Когда-то, когда я ещё занимался волонтёрской деятельностью по Луганску, ко мне обращались люди из Одессы. Они меня ещё всё время поправляли, что Одэсса, а не Одесса (смеётся). Они тогда у меня спросили: «Вы когда-либо придёте к нам?» – я сказал, что обязательно придём. То есть, люди там нас действительно ждут.

– Вот видите! А клятые противники на своих ресурсах говорят, мол, сидите вы там, мы вас не ждём. Врут, значит.

– Мы как раз от этих противников и освобождаем.

– Спасибо Вам за нелёгкий, огромный труд волонтёра.

– Да вот, ремарка такая получилась. Стараемся дальше.