«Наукой и не пахнет»: историк Виктор Кондрашин о концепции «голодомора украинцев»

90 лет назад, 22 января 1933 г., появилась знаменитая директива за подписью Сталина и Молотова о недопущении выезда крестьян из голодающих районов РСФСР и УССР. Голод 1932–1933 гг. был и остаётся общей, коллективной трагедией народов Советского Союза: русских, украинцев, казахов, калмыков, татар, поволжских немцев. Попытки выставить эту трагедию в украинско-националистическом ключе – информационная война против России, и ничего больше, уверен доктор исторических наук Виктор КОНДРАШИН.

– Вы известны тем, что главным фактором возникновения голода называете политику коллективизации, то есть установление в деревне социализма, колхозного строя. «Субъективный, политический фактор выступил решающим и доминировал над всеми другими… Отсутствовал природный фактор как равноценный другим», – пишете вы. Но есть и противоположные мнения. Например, некоторые исследователи считают главной причиной голода массовую вспышку распространения сорной растительности и насекомых-вредителей, из-за чего огромная часть намолотого зерна оказалась непригодной в качестве продовольствия.

– А откуда, вы думаете, взялись в таком количестве сорняки и насекомые-вредители? У крестьян пропала мотивация к труду, в том числе к прополке и обработке. Культура возделывания резко упала. В 2–2, 5 раза сократилось поголовье рабочего скота, потому что, во-первых, многие крестьяне зарезали его, не желая отдавать в колхозы, и во-вторых, в колхозах царила дикая бесхозяйственность. Есть документы, где зафиксировано, в каких условиях содержались тогда все эти лошади, коровы, волы. Грязь и бескормица. Для них не организовали должным образом хлева, не заготовили корма. А компенсировать в таких объёмах скот техникой (комбайнами) оказалось невозможно. И конечно же, не будем забывать про засуху 1931 года.

– На коллективизацию смотрят опять-таки по-разному. Кто-то считает, что главная её цель была политическая – удержание власти большевиками (окрепнув за годы НЭПа, деревня всё громче заявляла о своих правах, агитировала за создание крестьянских союзов, а во многих кубанских станицах большевики проиграли выборы 1925 года в местные советы). Другие утверждают, что главная цель коллективизации была экономическая: крестьяне отказались продавать государству хлеб по закупочным ценам, а оно якобы не имело возможности заплатить больше.

– Я согласен с теми, кто называет главной экономическую цель. Если бы государство заплатило за хлеб больше, то не хватило бы средств на поддержание темпов индустриализации. Остановились бы стройки. Зерно требовалось государству для экспортной выручки, для приобретения валюты, а валюта, в свою очередь, нужна была для того, чтобы покупать у американцев заводы, станки, оплачивать труд иностранных инженеров. Других возможностей заработать валюту, кроме как за счёт зернового экспорта, у государства на тот момент не имелось. Нефть и газ? Страна не располагала необходимыми нефтепроводами, газопроводами, танкерами. Всё это требовало времени, а его-то и не было: стояла задача провести индустриализацию в кратчайшие сроки – готовились к войне. Выход нашли на путях чрезвычайщины. Выиграем с хлебом – выиграем во внутренней и внешней политике, говорил Сталин. Уже в 1932-м экспорт зерна не имел такого значения, но в 1930-м и 1931-м он был первостепенно важен: государство «затыкало дыры».

Конечно же, озвучивалась идея: давайте изымать, но в меру, чтобы и на индустриализацию хватило, и крестьяне сыты были. В Госплане разрабатывались варианты сбалансированного развития промышленности и сельского хозяйства. Но, когда дошло до дела, стало понятно, что ограничить изъятие какими-либо рамками невозможно: бюрократы-активисты на местах были настроены весьма решительно, а крестьяне сопротивлялись, и тоже решительно (даже несмотря на разоружение деревни в 1929-м). Молотов впоследствии вспоминал признание Сталина, что коллективизация оказалась для него даже более трудной задачей, чем победа в войне.

– Если индустриализацию нужно было провести в преддверии войны как можно скорее, то, получается, перечисленные вами издержки колхозного строя оправданны?

– В свете Великой Отечественной спорить с этой позицией трудно. Но, говоря о необходимости, давайте помнить и о цене. В краткосрочной перспективе страна выиграла – создала ВПК, одержала Великую Победу, но в долгосрочной – вопрос большой. Ведь безопасность страны – это в том числе и продовольственная безопасность.

А если вернуться к теме голода, то даже запрету на выезд (из голодающих районов Кубани, Нижней Волги, Украины. – Прим. «АН») можно найти оправдание. В результате блокады удалось задержать 150 тысяч человек: представьте, что было бы, если бы полчища голодных людей добрались до городов. Случаи грабежей и убийств имели место.

– Вообще всему есть оправдание?

– Не всему. Чему оправдания нет и быть не может, так это замалчиванию голода. Сколько людей можно было бы спасти! Напомню, что в 1921 году, когда голодало Поволжье, советское правительство озвучило эту проблему и мобилизовало общество на помощь голодающим, а также не отказалось от иностранной помощи. На сей раз иностранная помощь тоже была предложена (проблема поднималась в Лиге Наций, международный Красный Крест обращался к советским властям), её отвергли. Молотов потом вспоминал, что для генсека это было проявлением твёрдости, нежеланием «показать слабость». Получилось то, что получилось. В Казахской Автономной Республике от голода умерло свыше миллиона человек, в остальной РСФСР – два миллиона, в УССР – от двух до двух с половиной миллионов.

– Вы сейчас классифицировали умерших по регионально-территориальному принципу, а изучалась ли проблема с точки зрения национальной принадлежности жертв?

– Да, я лично проводил исследование по национальным группам. Точка зрения, что «украинцев морили голодом», ничем не подкреплена. Уровень смертности в той или иной деревне никак не зависел от того, украинская ли она, русская ли, татарская ли, – везде происходило одно и то же. Популярное сейчас на Украине мнение, будто коллективизацией в УССР руководили русские и евреи, также ни на чём не основано: биографии этих уполномоченных изучены, почти все они украинцы.

– А когда вообще появилось слово «голодомор»?

– В этом значении – после войны. В украинской эмиграции. Слово использовалось в русском языке и раньше, но в данном контексте смысл его изменился: не «мор от голода», а «уморение голодом», то есть подразумевается целенаправленное умерщвление. Было ли оно, целенаправленное умерщвление? Мы не располагаем никакими документами, которые бы подтверждали, что власть планировала голод и целенаправленно добивалась его. Нет, он стал результатом непродуманности.

Понятие «голодомор украинцев» впервые было взято на вооружение американским президентом Рейганом, объявившим Советский Союз империей зла. В 1985 году администрация Рейгана организовала специальную комиссию, которая обставила тему соответствующим образом. Никакой наукой там и не пахло, это орудие холодной войны. Тогда оно было направлено против СССР, теперь – против России. После того как на Украине при Ющенко «голодомор» объявили на государственном уровне «геноцидом украинского народа», я так и сказал С. Кульчицкому (украинский историк, главный современный идеолог «голодомора украинцев». – Прим. «АН»): «То, что вы делаете, – идеологическая подготовка войны с Россией». Пусть приедет, например, в село Топлое Малосердобинского района Пензенской области, где на кладбище огромная братская могила 1933 года, и изложит там свою «концепцию», что на Украине было морение голодом, а в России люди не работали и водку пили, оттого и голодали.

Ющенко обещал пенсионерам, что тема «голодомора» позволит вытрясти из России деньги и они будут получать прибавку, как жертвы холокоста. При ПАСЕ организовали комиссию, которую возглавил тогдашний министр иностранных дел Турции. Чтобы разобраться в вопросе, он приезжал в Россию, и мы консультировали его. Тогда у Украины это «не прокатило», но, сдаётся мне, в скором времени тему «голодомора» будут раскручивать с новой силой.