«Мама-Родина» Олега Газманова

Почему не все песни годятся для концерта и как они воздействуют на того, кто их пишет? Как остановить «насос», выкачивающий нашу молодежь за рубеж? Справится ли новое поколение с большими испытаниями? Можно ли сделать карьеру на Западе? Стоит ли нам самоизолироваться от мира? Как рождаются песни? Какие песни нужны солдатам? Что важнее – слова или музыка? Обо всем этом и многом другом у известного музыканта, певца и композитора Олега ГАЗМАНОВА узнала Нина ПУШКОВА – писатель, актриса, супруга сенатора и телеведущего Алексея Пушкова.

Война цивилизаций.

– Ты родом из Калининграда. Сейчас вокруг твоего родного города закручивается битва. Пока она холодная, пушки не гремят. Но уже слышны призывы отторгнуть этот город от России. Что бы ты сказал людям, которые заявляют, что Калининград – не Россия?

– Я родился в городе Гусеве под Калининградом. А в Калининграде прожил 33 года. Все остальное время жил в Москве. Калининград – это Россия. Это земля тех, кто там живет уже несколько поколений. Российская земля. А то, что кто-то считает иначе, – это его проблемы. Нам нужно быть сильными, чтобы никто об этом и не заикался. Свою силу мы уже в своей истории доказывали не раз и докажем еще столько раз, сколько потребуется.

– Ты любишь Калининград?

– Разумеется. Когда я изучал философию в институте, то любил после лекций сходить на могилу Канта и там постоять, поразмышлять. Кафедральный собор рядом был совершенно разрушен во время войны, а могила Канта уцелела. По развалинам собора мы мальчишками лазили, искали патроны. Природа там прекрасная. Обожаю берег моря. У меня и песня есть: «Балтийский берег – рыжая заря, упала в море гроздью янтаря». Поезда в Калининград приходят под мою музыку.

– С чего вдруг Литва решила проверить нас «на слабо»?

– То, что Литва там чего-то затевает, объясняется просто. Сейчас идет война цивилизаций. Западный мир завидует нашей огромности, неисчерпаемым ресурсам, мощи. Да, мы немного неорганизованы. Но нас к тому же постоянно пытаются затормозить очередной войной или санкциями. Нам не нужна экспансия, у нас своей земли много. Но мы многое раздарили. Той же Литве подарили Клайпеду, Куршскую косу, Палангу – это прусские земли, не литовские. Их отвоевали наши деды в Великую Отечественную и присоединили к Литве, когда она была в составе Советского Союза. Это самые лучшие и красивые земли, которые когда-либо были в Литве. Это порт, они живут с того, что мы им подарили и что оплатили своей кровью. Да что там Клайпеда, им даже Вильнюс никогда не принадлежал. Столицей Литвы был Каунас. Вильнюс, или Вильно, был то польским, то русским, то белорусским. Литовским он не был. От наших щедрот многие «приросли землями». Все побережье нынешней Польши, например, было немецким. Мы огромное количество крови пролили, освобождая эти земли. За освобождение Варшавы мы заплатили жизнями 600 тысяч наших бойцов! Мы спасли от уничтожения Краков. А сейчас они ломают памятники тем, кто их освобождал. Перекраивают историю. До добра их это не доведет.

Сделанный в СССР

– Когда я думаю о будущем, то не могу не переживать за нашу молодежь. Раньше патриотическое воспитание было на высоте. А сейчас пресловутый «Коля из Уренгоя» выступает в бундестаге и ставит на одну доску наших ветеранов и солдат вермахта. Где эти «Коли» такого нахватались?

– Мы очень многое потеряли во время перестройки. Людям нечего было есть, кругом – пустые прилавки. Занялись экономикой, чтобы наполнить карманы и желудки, а в итоге упустили образование и воспитание. Нынешняя система образования – это насос, который высасывает наших талантливых ребят за границу. Система ЕГЭ – это не система обучения. Это фильтр, который отбирает тех, кого можно отправить «за бугор». Получается порочная система, похожая на наш же спорт. Государство строит дворцы спорта, футбольные поля и хоккейные площадки, выращивает спортсменов. А как только спортсмен вырос и показал себя – сразу уезжает за границу зарабатывать там деньги. То есть мы тратим ресурсы и средства на выращивание кадров для Запада. К счастью, я вижу, что вектор переменился и процесс пошел в другую сторону. В моей песне поется «Так было в России с далеких времен – чем выше давление, тем крепче бетон». На нас надавили. И я вижу, как под этим давлением структурируется общество, становится более однородным и более мощным.

– А что за история с «Раммштайном»?

– Да кто-то в Тик Токе написал, что во время концерта «Раммштайна» в Таллине прозвучала моя песня «Вперед, Россия!» Но подтверждения этому нет. Я, кстати, знаком с Тиллем Линдеманном, лидером «Раммштайна». Он очень уважает и любит Россию. Замечательно спел песню «Любимый город может спать спокойно», которая потом в его исполнении использовалась в фильме «Девятаев». Потом наш общий друг попросил меня принять участие в акции, и я тоже спел кусочек этой песни. Так что теоретически вполне могло так случиться, что они где-то исполнили фрагмент какой-то моей песни. Но я не думаю, что они ни с того ни с сего сделали бы это именно в Таллине.

– А ты «въездной» в Прибалтику? Может быть, они могли тебя таким образом поддержать?

– В Литву и Латвию меня давно не пускают, а вот как раз в Эстонию я ездил до последнего времени и нормально там выступал в многотысячных залах.

– Ты говоришь, что чувствуешь рождение нового человека в России. Что он освобождается от наносного, от ложных стереотипов, что нация твердеет и кристаллизуется.

 – Да, я чувствую это на моих концертах. Мне все-таки уже за 70, и моя публика росла вместе со мной. Это взрослые люди. Хотя у меня всегда был  приличный для моего возраста процент молодежи на концертах. Наверное, за счет того, что мои песни довольно энергичные. Но сейчас я вижу, как на концертах резко выросло число молодых людей. С Сашей Маршалом мы выпустили песню под названием «Мама-Родина». В ней мы просим прощения у нашей советской Родины, которой мы не ценили и позволили уйти навсегда. Под клипом уже тысячи комментариев. И меня потрясает, что многие из них написаны молодыми людьми, которые, казалось бы, не знают, что такое Советский Союз. Но им хочется это узнать и понять, как мы жили и куда шли. Главное, они задумываются над тем, куда им теперь идти самим, вырвавшись из оков всех этих «коучей» и «тиктокеров». Я смотрю на своего младшего сына, которому 24 года. У него такие замечательные друзья! Такие классные ребята! У них есть цели, они анализируют, что происходит вокруг, у них пытливые умы. Дочке Марианне 18, она только закончила школу. Она приходила со своими одноклассниками – хорошие парни и девчонки. Она училась в разных школах, и я видел, что лет 5–6 назад такого не было.

– А ты, «сделанный в СССР», отличаешься от них, сделанных уже в другое время и в другой стране?

– Конечно.

– А в чем отличие, если они тоже, как ты говоришь, классные?

– Разные поколения всегда отличаются друг от друга. Мое поколение сильно отличалось от поколения моих родителей. Мои родители прошли всю войну, перенесли страшные испытания. Они настолько мощные и закаленные! То, что они вернулись с войны, – уже делало их счастливыми. Каждый глоток воздуха для них был подарком! Им для счастья нужно было очень немного. Я родился в 1951 году. Тоже не самое сытое послевоенное детство. Мы были достаточно закаленными, но уже не такими, как они, и нам хотелось больше. И чем дальше от войны, тем меньше проблем, – настоящих проблем, проблем жизни и смерти. Поэтому я переживаю за поколение моих детей, я боюсь, что они недостаточно крепки и закалены. Справятся ли они, если и у них настанет время страшного испытания? Они уже привыкли жить лучше, чем мы, их качество жизни невероятно выше нашего в их возрасте. Машина у каждого, не хочешь рулить – нажал кнопку, и приехало такси, в любой момент можешь зайти в любое из тысяч кафе и перекусить или выпить, самое тяжелое испытание в магазине – выбрать из прорвы товаров, потому что полки ломятся. А им все равно кажется, что они плохо живут. Им недостаточно. Это привыкание к хорошему приводит к тому, что они просто не знают: а что еще нужно сделать, чтобы жить еще лучше? Они не понимают, насколько хорошо они живут.

– Но ведь мы сами делаем все для того, чтобы наши дети жили лучше, чем мы сами!

– Разумеется. Но мир ждут огромные потрясения. И выстоять, пройти через них смогут только закаленные люди, готовые справляться с проблемами покруче, чем закрытые парикмахерские и отсутствие нужного сорта кофе в кафе. Может быть, я и не прав, но я переживаю за них.

На Запад?


– Знаешь, мне все равно, какая у кого прическа и сколько дырок у него на джинсах. Меня другое беспокоит: гаджеты. Ведь наши дети и внуки настолько привыкли все делать с их помощью, что многие не смогут умножить три на семь без калькулятора! А без навигатора не найдут дорогу в соседний магазин. К тому же молодые боготворят Запад и думают, что там лучше, чем на родине. Но они же там не приживутся, общество всегда отторгает чужаков!

– Тут еще такой нюанс – там, на Западе, сейчас очень сильно похужело. Причем происходит это прямо на глазах. Я редко езжу в Нью-Йорк на гастроли чисто из прагматических соображений – денег получаю столько же, но надо лететь через полпланеты и петь в другом часовом поясе, когда хочется не петь, а спать. Все равно на концерты ходят не американцы, а наши эмигранты. Так что пусть они лучше к нам приезжают. Заодно Москву посмотрят. Но пару лет назад я летал в Нью-Йорк на церемонию международной музыкальной премии. И был потрясен тем, как все изменилось за 10 лет, которые я там не был. Я вылетел из невероятно красивого современного и удобного аэропорта Шереметьево и прилетел в какой-то потертый нью-йоркский аэропорт, создающий ощущение давно не ремонтированной квартиры. Заселился в пятизвездочный отель. Ну так себе «гостинишка». Еле живой интернет. У нас даже вайфай не нужен, настолько быстро работает обычный мобильный интернет. А там скорости времен  начала наших нулевых. Еда намного хуже нашей. Причем я говорю не о московских и питерских ресторанах. В любом областном центре у нас еда вкуснее и качественнее. Да и там реально опасно ходить по городу вечером.

– Так что же тянет туда молодежь?

– Наверное, мечта сделать мировую карьеру. Они не понимают, что на одного человека, пробившегося из эмигрантов на вершины бизнеса, науки или культуры, приходятся тысячи достигших уровня мойщика посуды или аниматора на Бродвее. Мой младший сын в Англии не доучился, сказал, что лучше развиваться тут, в России. Там уже все поделено на слои. Социальные лифты, которые когда-то сделали Америку Америкой, сейчас практически не работают. А в Англии сословность вообще делает продвижение наверх фантастикой. Тамошнему истеблишменту люди со стороны не нужны, у них свои дети есть, которых надо пристроить на теплое место. Как сын сказал: «На успех там можно надеяться только во втором, а скорее в третьем поколении. И то, если повезет». Но к тому времени ты уже не русский, а американец, англичанин или француз с русскими корнями. Я бы для своих детей такого не хотел.

– Я не понимаю, зачем за границу бросились многие артисты и музыканты? Они что, думают там продолжить карьеру, как в России? Кому они там нужны без языка, без понимания местного менталитета, без знания тамошней музыкальной культуры? На что они надеялись? Или они надеются потом вернуться и чтобы все стало по-прежнему?

– Для меня есть несколько типов уехавших артистов. Самые честные те, кому здесь не нравится, не складывается карьера, они не видят тут перспектив и надеются там «перезапуститься». Среди них, понятное дело, большинство не самые известные люди, а чаще молодые. Поехали, попробовали. Сработало – отлично. Не получилось – можно вернуться обратно. Второй тип – это известные имена. Называть их не буду. Часто бывает, что они обманули государство. Взяли денег на какой-то проект, положили их в карман. Они чувствуют, что за это может «прилететь», и поэтому бегут за границу. А там находят другой источник дохода, поскольку не слишком разборчивы в средствах. Им банально дают денег на то, чтобы они гадили на свою родину. Но это жалкий результат жизни. Во все времена были предатели, которые продавали свою родину. Но я не видел ни одного эмигранта такого типа, который бы жил счастливо, а не в вечном страхе за свою жизнь. Среди эмигрантов вообще мало счастливых людей. Даже великий Бунин доживал на Западе в вечной тоске по родине. А сейчас даже обычный прагматизм вопиет: уехать из Москвы с ее недосягаемым для любых столиц мира уровнем просто глупо. А с моральной точки зрения это еще и мерзко. Ведь они не просто тихонько уехали и занялись чем-то. Нет, они получают деньги за то, что льют на Россию потоки грязи и лжи. Таких все равно никто не уважает, даже там, где их приняли. Отличный пример – редакторша Первого канала, которая вылезла в прямом эфире с плакатом. Мелкая сошка, которую отработали и вышвырнули на помойку и которая теперь не нужна ни здесь, ни там. Если ты более известен, чем она, то на плаву ты продержишься чуть больше, подпитываясь своими «сребрениками». Но итог все равно будет такой же. И соскочить уже невозможно, их насадили на крючок, и они теперь вынуждены с утра до вечера извергать свои помои, иначе финансирование закончится. А вернуться уже нельзя – ты сам все мосты сжег. Выжимать таких будут досуха, а потом все равно выбросят на помойку. Вспомните Навального. Он был уверен, что вся Европа встанет за него. А как только он исчез из медийного поля – все, не нужен никому. И если его сейчас выпустить, думаете, его в Германии ждут с распростертыми объятиями и будут кормить и поить досыта? Или те же «президенты» Гуайдо и Тихановская. Отработали свое – и на помойку.

– У этих людей нет за рубежом ничего, у них даже публика здесь. Выступая в Европе или Америке, они поют для эмигрантов, которые их еще помнят. Какая-то фантастическая недальновидность. А ведь идет серьезнейшее противостояние.

– Оно всегда было. Если бы правительство Сталина при ведущей роли Лаврентия Берии после войны не создало в кратчайшие сроки атомную бомбу и не восстановило промышленность, разрушенную войной, нас бы  разбомбили. Уже было намечено около 200 целей на нашей территории. Американцы уже потренировались на Хиросиме и Нагасаки. После войны они опоздали на нас напасть. Мы успели восстановить силы. К тому же у нас имелась мощная закаленная армия, прошедшая огонь и воду и готовая на все. Плюс имелись огромные ресурсы. Что бы ни говорили, в войнах побеждает экономика. Причем не та экономика, которая печатает деньги и раскидывает свой долг на другие страны, а экономика реальная. В начале войны были разрушены заводы в европейской части СССР, нарушены все коммуникации и экономические связи, мы ощущали катастрофическую нехватку танков и самолетов. А в конце войны мы уже имели грандиозное преимущество по любым видам техники. За эти четыре года войны мы не утратили потенциал, а, наоборот, многократно его увеличили. Да, путем неимоверного напряжения сил и ценой огромных жертв, но факт остается фактом. Из войны Советский Союз вышел сильнее, чем в нее входил. За время войны наши конструкторы создали новейшие образцы танков и самолетов, превосходивших все, что когда-то было создано.

– Но это же не вся экономика, а только оборонная промышленность!

– Оборонка – это стратегические заводы. Это и техника, и продовольствие, и топливо, и легкая промышленность. Это все и есть экономика. Экономика – это не гаджеты. В экономике главное – способность производить большое количество продукции, необходимой на данный момент. Я, конечно, не политик и не экономист. Но, на мой взгляд, когда тебя давят и пытаются изолировать, нужно быть способным обеспечить себя тем, чем топить и что поесть. У нас энергии в избытке, мы ее экспортируем. Продовольствием мы полностью обеспечены. От нашего продовольствия, от нашей пшеницы, оказывается, весь мир зависит. Мы выращиваем огромное количество зерна. Еще 10 лет назад этого и в помине не было.

Запад самоизолировался от России

– Ты не раз бывал на Донбассе и видел все своими глазами. Они действительно нас ждали?

– Когда мы ехали из Донецка в Луганск, я видел разрушенные хаты. Там жили обычные мирные люди, а по ним садили «Градами» и артиллерией. Люди, которые это делали, хуже фашистов. Я утверждаю: люди Донбасса больше россияне, чем мы сами. Им есть с чем сравнивать. Они видят в нас новую надежду жить мирно. Просто жить!

Столичные жители просто не понимают, что там происходит. Я проехал больше десяти госпиталей, где лежат раненые добровольцы, контрактники, молодые ребята. В Питере в военно-медицинской академии я в фойе поговорил с ранеными, попел для них песни. Потом пошел по палатам, где были лежачие, которые не могли попасть на этот мини-концерт. Знаешь, что они говорят? Что им поставят новейшие протезы и они пойдут добивать эту нечисть. Я удивлен, какое количество молодежи настроено так по-боевому и так патриотично.

– Столичных мальчишек среди них, наверное, не было?

– Почему? Были. Но, надо признать, что в обеих столицах таких настроений меньше. Хотя, может, я и ошибаюсь. Как ни странно, хотя живу я в Москве, с москвичами общаюсь очень редко, потому что больше времени провожу на гастролях и общаюсь с людьми на местах. Но там я вижу, что в нас есть ген победителей, ген наследников Великой Победы. И его больше, чем нам кажется. Ведь СМИ предпочитают показывать негатив, они будут с утра до ночи нам рассказывать, как какие-то недоросли пожарили колбасу на Вечном огне, хотя эти случаи единичны на многомиллионную страну. Понимаешь – пара ублюдков на всю Россию! А внимания им, как будто это повсеместное явление. И мы очень либеральны к ним. Во всяком случае во время военной операции за такие вещи нужно жестко карать. Но и здесь я вижу изменения. Не с точки зрения жесткости карающих органов, а с точки зрения отношения общества к таким случаям.

– В ДНР существует смертная казнь. Они намерены всех этих извергов и карателей приговаривать к смерти. А у нас, наоборот, наказания все либеральнее и либеральнее.

– У нас очень влиятельно либеральное лобби. Оно не только либерализирует уголовное законодательство, оно открыто лоббирует многовекторность в сексуальных отношениях, включая педофилию. Вся эта гадость, ползущая с Запада, находит отклик в либеральных кругах, которые представляют два, от силы – три процента россиян. Но воняет это так сильно, что кажется, что этого много. На самом деле у нас гораздо более здоровое общество.

– А как ты сам относишься к смертной казни? Нужно ее возвращать? И за какие преступления?

– Да, я считаю что нужно. Сексуальное насилие над детьми, да еще зачастую с последующим убийством, должно караться смертью. Потому что, отсидев 15–20 лет, этот выродок выйдет на свободу. Как к этому должен относиться родитель замученного ребенка? А ведь после выхода из тюрьмы преступник-педофил может снова взяться за старое. Такие случаи известны.

– Это единственный грех, заслуживающий смертной казни?

– На мой взгляд, смертной казни достойны предатели, раскрывающие наши государственные и военные секреты. Вся страна напрягается изо всех сил, а предатель за пошлые деньги обнуляет все эти труды, нанося невосполнимый урон военной промышленности. Зачастую из-за такого предательства гибнут наши люди. То есть это, по сути, опосредованное убийство. Перед такими преступлениями должен быть страх. Ведь, предавая, человек надеется, что даже если его поймают, то максимум посадят на несколько лет, а там амнистия или условно-досрочное освобождение – и ты уже на свободе. Нет, человек должен знать, что после такого преступления конец у него один. Все эти либеральные штучки, опять же, навязаны нам Западом. Смешно сказать, совсем недавно было отменено положение, по которому мы обязаны были выполнять решения каких-то там европейских судов, которые защищают свои ценности, а вовсе не наши! Эти девицы, что плясали в храме, отсудили через евросуды 20 тысяч евро. То есть получается, мы должны им заплатить за то, что наказали соответственно нашим законам? Это было бы смешно, если бы не было столь унизительно.

– Ты думаешь, что нам стоит огородиться от всего Запада и выйти из этих организаций?

– Все эти организации вроде ВОЗ или Олимпийского комитета создавались как общественные институты во времена, когда СССР и США уравновешивали друг друга. Когда после распада СССР на вершине остались только Соединенные Штаты, все международные институты стали использоваться исключительно как их инструмент влияния. Ну и зачем нам состоять в организациях, которые выполняют указания только одной страны? МОК взял и отстранил наших спортсменов от участия в олимпиадах. И наше членство в МОК никак на это решение не повлияло. МОК выполнил волю хозяев. И зачем нам это? Своим присутствием в этих организациях мы создаем им видимость легитимности. Надо из них выходить и пусть варятся в своем соку.

– Но в таком случае получается, мы самоизолируемся? Разве нет?

– Не будет никакой изоляции. Изолировать нас пытается Запад. Но сейчас очень мощно и активно развиваются Азия, арабский мир и Латинская Америка, которые в этой якобы «изоляции» не участвует. Совокупный продукт стран ШОС и БРИКС уже превышает совокупный продукт стран G7. И влияние этих стран на мир тоже стремительно повышается. Американцы откажутся поставлять нам какие-то технологии? Значит, это сделают китайцы. Какая же это изоляция? Это они от нас изолируются, причем себе во вред. Европейские санкции, введенные против нас, ударили по ним самим сильнее, чем по нам. А у нас после первых санкций появилось собственное мясо. У нас же курятина была американская, напичканная антибиотиками,  что не разлагалась. Говядина была новозеландская или бразильская. Причем отвратительного качества, чуть ли не переморозка с военных складов, которую надо было списывать из-за истечения срока годности. А сейчас в любом магазине отличное отечественное мясо. Раньше мы импортировали зерно. А как пошли санкции, стали экспортировать. Дальше – больше. Энергетические санкции? Отлично. Мы продаем вдвое меньше, но за счет того, что цены на мировом рынке взлетели в небеса, зарабатывать стали вдвое больше. А главное, чему нас научили санкции, – надеяться надо только на себя.

Как рождаются песни.


– Героиня «Терминатора» Сара Коннор, знавшая будущее, готовила к нему своего сына. Мы, люди из СССР, еще можем чему-то научить наших молодых? Стойкости, умению держать удар и переносить трудности, умению довольствоваться малым, но стремиться к большему? Или времени уже не осталось?

– У нас очень красивая и сильная страна. У нас колоссальные перспективы. Но у нас большая нехватка специалистов. Не блогеров, а инженеров, строителей, ученых. Вот отличное поле для самореализации. Молодым я бы дал один совет: идите учиться! Занимайтесь спортом и включайте мозги! За счет порванных связей с Западом у нас возник огромный пласт возможностей для восполнения того, что мы получали оттуда, а теперь будем делать сами. Я верю в свою страну. Про нее говорят гадости и глупости. Не все у нас идеально. Я вижу массу чиновников, которые не должны сидеть на тех местах, которые они занимают. Я вижу кадровый голод. И я вижу большие препоны для развития бизнеса. Пресловутых гвоздей не будет, пока будут кредиты под нынешние проценты. Но у нас экономикой рулят либеральные экономисты. И пока они там сидят, ничего не изменится.

– Так они давно рулят и продолжают рулить. Ты думаешь, что-то изменится?

– Движение уже пошло. Сейчас шерстят Высшую школу экономики, где окопались самые либералы из либералов, которые заняты тем, что настраивают своих студентов против своей собственной страны. Коррупционеров, в том числе из силовых структур, сажают чуть ли не каждую неделю. Статья за распространение фейков начала работать, врать становится просто-напросто опасно. Делается многое. Работа идет. Идет планомерно, без рывков. Нам же революции не нужны, мы идем путем эволюции. И путем постоянного давления «выжимаем холестерин из сосудов».

– Да, спецоперация на Украине в каком-то смысле стала очистительной операцией и по отношению к здоровью самой России.

– Наверное, многим это не понравится, но я все же скажу свое мнение. Я считаю, что если бы Сталин в свое время поступил так же, как Путин, то катастрофы Великой Отечественной могло бы и не быть. Или потери оказались бы на порядок меньше. Было же ясно, что войны с немцами не избежать. Так и Путин понял, что война назрела и никуда от нее уже не деться. И ударил первым. Ударил по скоплениям войск, которые со дня на день должны были двинуться на Донбасс. А может, и дальше. Если бы Сталин нанес такой превентивный удар по скоплениям немецких войск, готовившихся к вторжению в СССР, они, может быть, и вовсе не перешли бы границу. Все могло бы быть иначе.

– Перед интервью я пересматривала концерты с твоим выступлением. Смотрела, как эмоционально тебя принимают зрители. Не только как певца, но и как человека, которого они любят и просто рады видеть…

– У меня ощущение, что это не я пишу песни, а песни меня пишут. Есть у меня с ними некая обратная связь. Я никогда не пишу песен, чтобы заработать денег, кривя при этом душой. А обратная связь в том, что если я это написал, то я и сам уже не могу оставаться другим. Мои песни воздействуют на меня самого. Но в этом есть и своя сложность. Песен очень много, а на определенных концертах нужен и совершенно определенный контент. У меня есть новые песни, которые мне очень нравятся. Нравятся даже больше старых. Но я на концертах их не пою, потому что задача артиста – сделать максимально хорошо для зрителей. А зритель ждет уже известных песен. Они ему нравятся, и он пришел их слушать и даже подпевать. Новые песни ему лучше послушать дома, в спокойной обстановке, чтобы барабаны не убивали текст. А есть песни для концерта, где моя задача не только спеть песню, но и «пошоуменить», вовлекая зрителя в процесс.

– Твоя гражданская позиция очень важна. Я знаю, что ты не любишь слова «кумир» или «звезда», но на тебя очень многие ориентируются. Без ориентиров ведь трудно. Сейчас с фронтов возвращаются реальные герои, на которых можно равняться. Твой отец ушел на фронт в 17 лет, твоя мать была на фронте. Поэтому, когда ты поешь «Офицеры» или «Бессмертный полк», ты имеешь на это право. Может быть, некоторые из тех, кто сейчас воюет за Донбасс, из тех, для кого ты пел в госпитале, и в армию-то пошли, наслушавшись твоих песен. Я понимаю, что тебе, как музыканту, больше хотелось бы поговорить о творчестве, но твоя железная гражданственность заставляет вести разговор о судьбах Родины. Но давай все же поговорим и о творчестве. Как ты пишешь песни? Откуда возникают рифмы и ноты?

– Это трудный вопрос. Возьмем одну из моих недавних песен, «Мама-Родина». Я читал Жванецкого, его прощальное обращение. И я фактически зарифмовал его мысли. Он писал, что она, Родина, недосыпала ночами, провожала нас на спорт и в космос, учила нас ставить цели и рваться к ним – это наша мама, наша Родина. Старый усталый еврей, который всю жизнь едко критиковал правительство, сказал, что мы, дураки, не смогли вовремя понять её, маму-Родину. И это меня так задело. Я вспомнил и перестройку, и расстрел Белого дома. Я же, как и все, не понимал, что происходит. «Все перепуталось, переплелось, глотки от хрипа кричат. Ложная правда, правдивая ложь в лицах безликих солдат. Хватит крушить тени старых вождей, пусть мертвецов судит Бог. Прах паутины безумных идей мы отряхнем с наших ног». Эти строчки у меня появились, когда повалили памятник Дзержинскому. Ведь это был наш собственный майдан. И мы его прошли. Мы выстояли, несмотря на Горбачева и Ельцина. Смотришь назад – и ужас сердце сжимает. Как мы смогли остановиться на самом краю? Мы потеряли 30 лет. Куда мы могли уже уйти за эту треть века! Если бы были умнее и смогли не сломать машину, а перенастроить ее, как тот же Китай. Там же так и стоит у руля Коммунистическая партия Китая. Но они перенастроили свой коммунизм. Разрешили частное предпринимательство, убрали уравниловку. Мы могли сделать что-то подобное. Этой песней я, как и Жванецкий, просил прощения у своей мамы-Родины. Я был, как и все, одержим идеей развалить наследие «проклятого прошлого» и начать все с чистого листа. А надо было думать головой! Что я сейчас и советую молодым. Историю надо учить не по Солженицыну с его кровавыми сказками, не по Дудю, а по фактическому материалу. Да, это скучно. Но зато это правда. Либералы, например, завышают потери страны от репрессий даже не в разы, а на порядок! И это вранье не просто в каких-то газетах, а в школьных учебниках!

– Ты везешь какие-нибудь песни из Донбасса? Или, может быть, это должно отлежаться в твоей голове, в твоей душе?

– Нет, так не бывает. Во всяком случае у меня. Я не могу увидеть разбомбленный дом и написать песню «Враги сожгли родную хату». У меня это накапливается постепенно, а потом вдруг прорывается, и получается песня. Я считаю одной из своих самых сильных песню «Питер». Я написал ее, когда началась перестройка и гигантский прекрасный город погружался, как разбитый корабль, во тьму. Но я увидел белые ночи и великие разводные мосты. Я написал только четыре слова. Вернее, одно слово четыре раза. «Фонари, фонари, фонари, фонари». Я поймал это ощущение. Записал их в записную книжку, закрыл ее и понял – я сочинил песню. А через пару дней меня просто прорвало, я неделю почти не спал. «Этот город, как старый разбитый корабль. На шпангоутах ржавчина, в днище дыра. И на сломанных пальцах стальных якорей я читаю историю жизни твоей. Там на палубах гордых твоих площадей пил я воздух хмельной вечных белых ночей. Там я мачты ростральных колонн целовал. Так куда ж закрутил ты безумный штурвал?» Я это писал, и в моей голове сразу же появлялась музыка. Я за неделю сочинил всё – все музыкальные контрапункты, прочистил каждое слово. Для одной песни получилось очень много слов, целых семь минут. В формат я не умещался, но ни одно слово оттуда выкинуть невозможно. Иногда просто придумываются четверостишья. «Пою я сорванным голосом, а время рвет нас на полосы. Мелькают десятилетья, и переходят в столетья». Иногда придумывается что-то сложное, что потом можно упростить для песни.

– Что больше всего тебя поразило в твоих последних поездках, что потом появится в песнях?

– В Питере у меня было два выступления. Одно – в честь кораблестроительного завода, которому исполнилось 110 лет. А у меня есть много песен морской тематики. Я же морской офицер. А второе было в военно-медицинской академии. Это было тяжелое с моральной точки зрения выступление. Но это такие мощные духом ребята, что я вернулся оттуда окрыленным. И очень рад, что там побывал.

– А что ты им пел?

– Начал с «Бессмертного полка» и других песен военной тематики. Но потом понял, что им войны и так хватило. И начал петь другое. Например, «Мои ясные дни». Вообще, вспомни песни времен Великой Отечественной – они же в основном лирические и оптимистичные. Суровые военные песни стали писать уже значительно позже, в семидесятых. А бойцам на войне нужен положительный заряд, что-то мирное. Такие песни я им и пел. Хотя «Офицеры», конечно, спеть попросили. Из Питера я полетел в Минск. Там выступал на празднике для всех силовых структур. Пришли 6 тысяч человек, с семьями. Я в Белоруссии пел «Вперед, Россия!» И это было очень органично, многие подпевали хором. Мне сказали, что там у них все праздники проходят под мои песни. А в Таштаголе (Кемеровская область) у меня был один выходной перед обратным вылетом. Глава района пригласил меня съездить в старинную деревню. Там живут шорцы. Это древняя тюркская народность. Ехали часа три через горы и необъятную тайгу. Приехали на берег реки. Природа невероятная. Чем-то похожа на Алтай, но в алтайской тайге еще пройти можно, а тут дебри просто непроходимые. Снега больше, и он не дает вымерзать растениям, поэтому они растут, как в джунглях. Только медведь может пройти. Медведей, кстати, там очень много. Шорцы ловят тайменя, хариуса, живут натуральным хозяйством. Очень интересные люди, доброжелательные. В общем, я просто под диким впечатлением от этой шорской деревни.

Мама-Родина

– Твоя энергия бьет через край даже через экран телевизора. На концерте ты просто – шаровая молния!

– К сожалению, у нас не умеют снимать концерты, не умеют передать атмосферу в зале. Я же не шоу показываю, как некоторые. Я строю концерт на контакте со зрителем. Я добиваюсь того, чтобы зрители в зале сами пели. У меня интерактивные концерты. Я со зрителями советуюсь, что спеть. Вернее, что они хотят спеть со мной.

– Ты устаешь на концертах?

– Если честно, я уже думал заканчивать. Жена говорит: «Ну сколько можно, тебе уже 70 лет. Давай путешествовать, мир посмотрим». И я реально собрался заканчивать с концертной деятельностью. И тут началась спецоперация, и мои песни вдруг оказались настолько востребованы! Я по людям вижу, как им это нужно. И кончилось тем, что стал гастролировать еще больше. Я больше устаю от переездов и недосыпаний. После концерта меня так колбасит, что о сне можно забыть. Я на концертах не устаю, а, наоборот, – заряжаюсь. Не помню, чтобы отменял концерт из-за болезни. Наоборот, когда прихворну, мне жена говорит: «Иди на концерт, лечись». Я на концертах перенес воспаление легких. Мне врачи руки крутили, не пускали на сцену. Мне стало плохо во время перелета из Красноярска в Алтайск. Положили под капельницу. А у меня шесть концертов в Крыму! Директор хотел отменять их. Я предложил – давай, дадим один, а там посмотрим. И я так пропотел на концерте, что меня можно было выжимать. И видимо, вся дрянь из меня вышла с этим потом. И я отработал все концерты. Единственное, у меня к концу голос почти пропал. Я зрителям так и сказал: «Я болею, поэтому когда в песне должна быть верхняя нота, я ее не вытяну. А вы будете думать, что я халявничаю. Давайте договоримся так – когда я поднимаю левую руку вверх, значит, впереди такая нота и ваша задача – спеть ее вместе со мной. И неважно, попадете вы в ноту или нет, главное, чтобы было громко». И публика включилась в эту игру. Концерт прошел отлично.

– Что важнее – слова или музыка?

– В песнях главное – это смысл. Если у песни хорошие слова, у нее больше шансов остаться в памяти и прожить долгую жизнь. Танцевальные шлягеры сменяют друг друга, они не могут жить долго. Моя задача – писать песни, которые будут жить долго. Самое большое счастье, когда тебя узнают не в лицо, не по музыке. А когда слова твоей песни становятся частью речи твоего народа. У меня такие песни есть, они внутри моего народа. Из последних это «Бессмертный полк», «Вперед, Россия!» и, надеюсь, такой станет «Мама-Родина». 

– Собчак об этой песне плохо отозвалась.

– Это здорово! Значит, хорошая песня получилась. Главное, чтобы другим нравилась. Когда у меня плохое настроение, я открываю страничку в «Ютюбе» с клипом этой песни и читаю комментарии. Это возвращает меня к жизни. 

От автора: 

На текущий момент под клипом «Мама-Родина» больше 8 тысяч комментариев. Понятно, что мы не можем привести их все, но вот только некоторые из них.

Екатерина Соколова 

Спасибо, Олег, за такую песню, каждое слово продумано, прочувствовано, аж до мурашек по коже и слез в глазах. 

Лариса Хх 

Уже несколько раз слушаю эту песню. Возвращаясь постоянно к ней. И каждый раз невольно наворачиваются слёзы. Как же так мы бездарно профукали свою великую страну? Нас просто обвели вокруг пальца, как последних лохов. А ведь действительно тянулись к Западу, к его комфорту. У них джинсы копейки стоили, а у нас – целую зарплату. У них у каждого в семье машина, а у нас даже с деньгами ее не приобретешь, очередь. Но вот верни все назад. Не нужно ничего этого. Потому что тогда не было такого, что есть сейчас. Бандитизма, наркомании, разврата на экранах. Даже ЛГБТ запрещенное уже залезает в подростковые души. Тогда был человек человеку друг, товарищ и брат. А сейчас? На первом месте деньги, и на втором деньги, и на третьем деньги. Не было столько мажоров, как сейчас. Раньше ты работал, был над тобой начальник, а сейчас хозяин-беспредельщик, а ты для него – быдло. Вот в чем ошибка была той власти. Это они Бога упразднили. Вот Бог и наказал страну. Ведь в церковь с оглядкой ходили. Эх, Мама моя, Родина, прости! Не уберегли. Не сохранили. Пришли волки в овечьей шкуре, не разглядели, поверили им.

Берег Твой 

Гениальные стихи и великолепная музыка. Подача песни – просто класс. На словах «А она в глаза нам молча смотрела И, вздохнув, потом ушла насовсем» у меня просто разрывается сердце. Думал, пройдет после нескольких прослушиваний песни. Не прошло. Каждый раз, когда звучат эти слова, не могу сдержать эмоций. Я потом понял – во мне живет неистребимая ничем любовь к своей советской родине, это навсегда. 

 

Анастасия Волкова

Как такое может быть, что люди, родившееся уже не в СССР, слушают эту песню со слезами на глазах и тоже просят прощения у советской родины? Значит, что-то действительно магическое было в этом государстве. Для меня, наверное, это пример моей бабушки, которая родилась аж в 1925 году, и моих родителей, тоже родившихся в СССР. Таких замечательных людей я больше не встречала. Они для меня – живое олицетворение СССР. И сейчас понимаешь, глядя на них, что, да, мы многое потеряли… 

Светлая Яковлева 

Мой сын спросил: как мы могли так поступить ? Он хотел бы родиться в той огромной великой, непобедимой Стране – СССР. Сыну 10 лет. Знает о своих родителях-мастодонтах по их рассказам. К слову, в новые времена у нас все сложилось неплохо, достаток, но... Мы дети страны, Великой Страны – ССС, и боль за нее, униженную, оболганную, преданную, раздетую, разорванную, не пройдёт никогда. Нам с мужем по 50. 

Yuraved 

Олег, Саша, благодарю за эту песню, за выражение нашей потери, да, слезы на глазах, да, советская родина ушла, но родина вообще осталась, и никогда нас не покинет, и мы возродим былые величие и славу и приумножим. 

Эла Юсупова

Олег и Александр, молодцы! Эта песня – крик и плач нашей советской души по развалу СССР. Я из Кыргызстана. Благодарю Всевышнего, что родилась в СССР! Мы все были счастливы, потому что жили дружно и трудились на благо нашей великой и единой Родины. Спасибо огромное вам за искренность, патриотизм. Мы гордимся вами, любим все ваши песни! Дай бог вам всех благ, оставайтесь такими же классными парнями, крепкими духом, заряжаете нас своим оптимизмом. 

Нонна Голубова 

Чудесная песня! Спасибо огромное за то, что чувствуете настроение значительной части народа и за кадры из ПМР спасибо, привет из Тирасполя. Чувствуется, что в клип вложена душа – что у нас было, что отняли враги нашей советской родины и что они нам дали взамен. 

Людмила Рассохина 

И через это тоже пришлось пройти, чтобы увидеть истинные ценности. «Большое видится на расстоянии», «что имеем, не храним, потерявши – плачем». Но кулаки сжаты. И воля при нас. И правда за нами. У нас все есть для счастливой жизни. Надо только увидеть это, и тогда все чужеродное отпадет за ненадобностью. Творим историю. 

Ольга Яковлева 

Оттого, что появилась такая песня, уже становится легче жить. Артисты, певцы – это люди, которые в первую очередь в воспитании, в политике, в просвещении. На фильмах, на песнях росли миллионы советских детей. А с 90-х годов всё изменилось, как много гадости появилось на экранах, на радио... и всё это видели и слышали дети. А, как известно, не надо оружия, надо воспитать детей своего врага. Артист, как писатель, только в руки вместо пера он берет гитару и микрофон. Как же здорово, что эти инструменты теперь стали использоваться в правильном направлении. И это прорыв, который затронет души не только взрослых, но и юных жителей нашей страны. Родина, мама моя, Родина... Давно не было таких слов. Спасибо. 

Νίκη Ζυγούρη 

Спасибо вам огромное от всех советских греков в Афинах! Ком в горле и слезы на глазах! Спасибо за прекрасную песню! 

Галина Соболь 

Спасибо, дорогие! Попали в самое сердце. Россия все преодолеет с Божьей помощью. Во имя тех, кто себя не жалея, победно защищал и защищает нашу Родину. Храни Господь матушку-Россию! 

Марина Бойко 

Помню это дыхание огромной страны, которая не засыпала ни днем ни ночью – переливались огни заводов, люди шли на смену, грузовики сновали круглосуточно... В любой точке ощущалось, что страна живет, пыхтит, работает... и это ощущение причастности и единения... Какими же чистыми и наивными идеалистами мы были. Как мы смогли так быстро переродиться в чубайсов, ельциных, порошенко и саакашвили? 

Эрнест Хемингуэй 

Мама всегда прощает. Все встанет на свои места. Спасибо за песню. 

Василий Котов 

Дядьки, это великолепно!!! Благодарю всех, кто участвовал! Это песня как былины про нашу историю! Я хоть и не той эпохи, но, изучая историю, я что-то познал. Впечатлен и песней и подбором кадров в клипе! Вот бы еще в конце какой-нибудь вывод о том, что делать.

Sm0keee 

Блин, мне 32, а я плачу... Сколько судеб, сколько людей ушло из-за обманчивых стремлений и надежд... Прости нас, прости наших предков, Родина! Мы тебя помним и гордимся!!! 

Андрей Бондарь 

Прости нас, родина! Мы в Луганске стоим за тебя! И другой родины у нас уже никогда не будет! Мы победим! 

М.М.

Народ, я знаю, что наступит скоро время, когда мы снова объединимся. Привет из Николаева!