Экономист и публицист Андрей Песоцкий: «Не советую школьникам покупать к осени атласы и контурные карты – скоро новые покупать»

Среди известных российских экспертов и общественников особняком стоит питерский мыслитель и активный участник гражданских процессов Андрей Песоцкий. Кандидат экономических наук, аналитик, публицист и общественный деятель. Его активная позиция по множеству вопросов государства и общества составила за многолетнюю практику имя сведущего и уважаемого специалиста, к мнению которого стремятся прислушиваться. Что же, начнём знакомить читателей «Аргументов недели» с неординарным собеседником.

− Приветствуем, Андрей! В особом представлении Вы не нуждаетесь, кто не знает питерского бунтаря «во фраке»! Однако расскажите нашим читателям как Вы пришли в политику и общественную жизнь?

− Какие фраки? Вы о чём? Не ношу дорогую одежду. Нет надобности. Просто в шкафу весит несколько уже весьма потёртых пиджаков, которые я использую – доцентская привычка. Камуфлирую приличным видом свои радикальные мыслишки (улыбается).

− Как относитесь к теме Русской весны, Новороссии, Донбасса и Крыма?

− К теме Крыма, Донбасса и Новороссии я напрямую отношусь с 2014 г. Тогда я со своими товарищами из партии «Другая Россия» в Петербурге занимался сбором гуманитарной помощи Донбассу, отправкой добровольцев. Свой вклад мы тогда внесли – на ниве снабжения поработали тогда неплохо. 8 февраля 2015 г. под Дебальцево погиб нацбол Женя Павленко – петербуржец, мой близкий товарищ. Это большая личная утрата.

А еще помню в 2015 году мы на Первомае собирали колонну по Невскому проспекту, несли тогда большой транспарант «Новороссия – от Харькова до Одессы». Одни радостно нам аплодировали, другие крутили пальцем у виска. Мы были смелее власти в требованиях, опережали её. Лишь в феврале 2022 года власть почти догнала нас.

− Чем для Вас стала СВО, естественным завершением минской паузы или совсем неожиданным шагом?

− Будем говорить честно, никто не ждал, что всё будет именно так. А те, кто с важным видом говорят обратное, лукавят. Я думал, что Кремль не решится браться всерьез за Украину, и там будет постепенная безобразная дерусификация. Но Путин нас всех удивил. Вообще, аналитики многие годы писали о том, что в России очень старое, неподвижное высшее чиновничество, что нет молодых во власти, однако эти «старики-разбойники» вдруг решили «забабахать» геополитическую революцию. Хотя могли бы просто о внуках думать. А вышло, что в Путина вселился дух покойного Эдуарда Лимонова. Только во внешней политике, конечно же. Внутри же РФ по-прежнему царит весьма неприятный олигархический капитализм, страна не сильно поменялась.

− Вы были знакомы и дружны с Эдуардом Вениаминовичем. Расскажите об этом уникальном в историческом плане человеке, пожалуйста. Как Вы с ним познакомились?

− Ну так я вступил в партию Лимонова еще в 2001 г. Вскоре Лимонов был арестован по «Алтайскому делу», и вживую мне удалось пообщаться с ним в 2003 г., когда он вышел из тюрьмы. Мы никогда не были друзьями, для меня он был старшим товарищем, я смотрел на него всегда снизу-вверх. Мне не хотелось набиваться в друзья к Эдуарду Вениаминовичу, хотелось сохранять почтительную дистанцию, интересоваться его интеллектом – книгами, статьями. А лезть в чужой быт, чтоб потом хвастаться, что бухал всю ночь с легендой – нет, не хотелось. Мне приходилось пару раз бывать в гостях у Лимонова по рабочим делам, мы немного переписывались по партийным вопросам, но нет – друзьями мы точно не были. Хотя я знал его женщин, его охранников, его помощников.

Лимонов был очень простым человеком в материальном плане. Меня поражало, например, что, будучи всемирно известным писателем, с обширнейшим кругом знакомств, он жил в Москве в съемной квартире, то в одной, то в другой. Накопительство ему было органически чуждо. И за таким лидером-аскетом хотелось идти. Других таких людей я не знаю.

− Чтобы закончить о политике, как считаете, что за внутренние и внешние переделы идут в России и на Западе? К чему они могут привести?

− Будет деглобализация – снижение роли международных организаций таких как ООН и даже ЕС. Каждая крупная страна будет пытаться становиться самостоятельным центром силы, хотя бы в пределах своего региона. Ну а такие слова как “демократия”, “свободный рынок”, “открытость границ” будут просто пустыми речевыми оборотами.

− Вы хорошо разбираетесь в экономической сфере. Скажите, как наша не самая устойчивая экономика выдерживает напор самых глобальных санкций извне?

− Происходящее в 2022 году – это настолько новая ситуация для России, что учёным предстоит еще долго изучать эти санкционные войны. Трудно сказать, в чем оказался ключ к более-менее стабильной ситуации. Большую роль сыграла продажа российской нефти и газа за рубли – это позволило укрепить курс рубля, что не предсказывал практически никто. Признаемся, себе, что 24 февраля мы скорее ждали доллар по 200, чем по 50.

В общем, жизнь продолжается. А из очевидных, самых больших провалов экономической политики российской власти – это заморозка финансовых резервов в иностранных банках. Тут полный провал – слов иных нет.

− Что творится внутри экономики? Курс рубля, импортозамещение, инвестиции – их лихорадит сейчас?

− Россия выдержала первый санкционный удар – это факт. Нищими мы уже не будем, но, увы, без серьезных экономических изменений можем быть бедными. Сейчас будет заканчиваться, скажем так, срок действия оборудования, приобретенного в досанкционный период, а что будет дальше – непонятно.

Например, полный ахтунг в российской гражданской авиации. Множество самолетов были взяты в лизинг у иностранных юрлиц – теперь их отзывают обратно те компании, которые нам их предоставили. Наши не отдают. Это значит, что в Европе российский Boing или AirBus попросту арестуют. Остается направлять их на внутренние рейсы, или в Судан и Турцию. Но это еще полбеды. А обслуживание самолетов? Иностранных комплектующих у нас, а собственную гражданскую авиацию мы гробили все 90-е, когда по стране прокатилась деиндустриализация. Таких моментов множество в самых разных отраслях. Поэтому какие-то выводы лучше делать чуть позже, когда будет понятно, насколько будет удаваться западозамещение.

− Людей страшит призрак дефолта внутреннего больше чем внешнего. Что скажете, существует риск обесценивания денег или обрушения экономики?

− Экономика не должна рухнуть, если не будет какого-то совсем уж небывалого события. Но, кажется, у Запада уже нет таких козырей в рукаве. Признаков дефолта тоже нет – государство в состоянии платить зарплату бюджетникам и так далее.

− Ко всем своим регалиям Вы ещё и общественный деятель известный. Какие настроения сейчас преобладают в обществе? В частности, среди жителей Петербурга?

− Петербург живет спокойной жизнью. Лето, жара, множество туристов из разных уголков страны. Люди стараются не ссориться друг с другом из-за политики. Напряжения нет. Украину скорее даже не обсуждают. Характерная черта жизни Питера – недавняя очередь к вновь открывшемуся магазину H&M. Наверное, мы не вправе винить петербуржцев за такое отношение к жизни, но все же мне стыдно, что в моем городе не прошло ни одной крупной акции в поддержку СВО – такой, чтоб вышли на улицы десятки тысяч человек.

− Со стороны властей после СВО изменилось отношение к обществу, приоритеты?

− Как ни странно, такие судьбоносные, эпохальные события очень мало меняют жизнь в России. Бюрократический аппарат инертен и ему, похоже, удобней делать вид, что ничего экстраординарного не происходит. Российское общество поразительно не ощущает эту войну как свою собственную реальность. Нет, с одной стороны, конечно, есть сплочение людей вокруг интересов России, но всё равно среднестатистический человек воспринимает происходящее просто как новости из гаджета или из телеящика. Похоже, для кремлевского руководства оскорбительно считать режим Зеленского настоящим врагом, против которого объявляется «война народная». Поэтому, по сути, в СВО выполняет задачи то, что можно назвать экспедиционный корпус. Часть вооруженных сил, но далеко не вся.

Основное заметное изменение в общества – жесткая зачистка либералов. «Эхо Москвы», закрытое за три дня – это впечатляет. Либеральных активистов выдворили из страны, некоторых посадили. Но это не означает, что элиты, точнее скорее псевдоэлиты, временщики, автоматически обновляются. Много деградации происходит в России – в самых разных уязвимых точках. По сути жизнь в любом малом городе России – это грусть-печаль. Безработица, бедность, безнадега.

− Какая идеология устроила бы все разрозненные части общества в России?

− Очень сложный вопрос. Я думаю, если дать название такой идеологии, назвать какой-то «-изм», то большинство начнет морщиться – «нет, нет, только не это!» Скорее всего, для большинства россиян подходит лево-патриотическая или, иначе говоря, лево-консервативная идеология. Это, с одной стороны, социализм, но без перегибов – такой, чтоб крупный бизнес был под контролем государства, а вот мелкий не преследовался. С другой стороны, это Великая Россия, способная выстоять на международной арене. В-третьих, Россия без гей-парадов, без 66 гендеров. Наш человек ностальгирует по СССР, не любит засилье мигрантов, уважает православие, но понятия не имеет, как называется его мировоззрение. В-четвертых, это страна, обращенная к регионам – где деньги железной рукой перенаправляются не в Москву и Питер, а в небогатые регионы, приоседать в карманах местных хозяев жизни, а направляться на создание рабочих мест. Как-то так. Таких взглядов придерживаются десятки миллионов людей, но, если им какое-то научное название для этих взглядов подсунуть, они будут отплёвываться.

Еще более сложный вопрос, будет ли пытаться власть создавать некую единую идеологию, или всё будет в форме лоскутного одеяла, как сейчас. По большому счету государство российское представляет просто набор интересов конкурирующих между собой ведомств. Как эта махина может стать государством с идеей, никто наверху не представляет. Да и побаивается браться за идеологию. Ведь в идеи нужно верить, а с этим у циников проблема.

− Большой России быть?

− Получается, что да! В Херсоне, Мелитополе, Бердянске – российские триколоры, российские паспорта, российские чиновники. Бросить эти земли чисто технически уже невозможно – только путем полного военного поражения России. А его не допустят. И ведь это, похоже, только начало. Я бы не советовал школьникам покупать к 1 сентября атласы и контурные карты – всё равно скоро придётся покупать новые.

Не могу сказать, что испытываю от происходящего лишь радостные чувства, ведь очень дорога цена, но безусловно, я со священным трепетом наблюдаю за железной поступью Истории.