Виктор Алкснис: Я считаю, что Россия – это отдельная цивилизация

Сегодняшний собеседник «Аргументов недели» особо в представлении не нуждается. Виктор Алкснис – советский и российский политик, борец за справедливость, кто шёл за сохранение Советского Союза даже под танки демократии в 91-м и 93-м годах, кто бросил вызов латышскому режиму и сейчас стоит на позициях сохранения России.

− Виктор Имантович, приветствуем на страницах нашего издания. Вы хорошо известны в политике, и всё же давайте знакомиться ближе. Вы родом из Сибири, как вышло так, что наполовину латыш родился в суровом краю, а не на Балтике?

− Родился я действительно в Кемеровской области, в Горной Шории. Там в годы войны был рудник Таштагол, а потом и город Таштагол. Мой дед был известным советским военачальником, начальник ВВС Красной Армии, заместитель наркома обороны Ворошилова по авиации, командарм второго ранга Яков Иванович Алкснис. Они жили в знаменитом доме на набережной у Каменного моста, на улице Серафимовича, 2 – практически наискосок от Кремля на другой стороне Москвы-реки, в квартире №100. Позднее в этой квартире жил сын Сталина Василий Сталин. 28 ноября 1937 года дед был арестован. А ночью арестовали бабушку Кристину Карловну. Отцу было 10 лет, он остался в квартире один, но уже утром за ним приехали и отвезли в Даниловский детский приёмник. Через некоторое время отца отправили в Курскую область в город Щигры, где был детский дом. И он в этом детском доме жил. И в 1942 году детский дом эвакуировали из Курской области в северный Казахстан. Там в том же 1942 году его направили в фабрично-заводское училище (ФЗУ), где отец получил специальность помощника шахтного электровоза. Вторая у него специальность была взрывник шахтных работ. После обучения, в течение полугода, его направили работать на железный рудник Таштагол в тогда ещё Горной Шории. Там достаточно много староверов живёт. Моя мама из семьи староверов. Она тоже работала на этом железном руднике. Там родители через какое-то время познакомились, потом поженились. Там же родились сначала я в 1950 году, а в 1952-м родилась моя сестра.

− О судьбе репрессированных родителей Ваш отец тоже справлялся? Как сложилась их жизнь?

− Отец долгие годы искал своих родителей, направлял запросы в разные органы власти. Ему часто приходили ответы о том, что «информации не имеем». Дед был расстрелян в июле 1938 года. А бабушка вначале получила 10 лет, отсидела в лагерях. Вернулась в Латвию, через два года после возвращения там снова проводилась кампания по очистке от врагов народа. И её отправили в ссылку, в Красноярский край. Она была в ссылке не очень далеко от Кемеровской области. Папа хорошо показал себя на подземных работах. Вступил в партию даже, хорошо себя зарекомендовал на общественной деятельности и стал профкомом, возглавил профсоюзную организацию рудника, а на нём работали более семи тысяч человек. Но он продолжал искать родителей, направлял запросы. В конце концов, написал личное письмо Ворошилову, который в то время был председателем Верховного Совета СССР. Через некоторое время пришло письмо из президиума ВС. Отмечу, что это было, когда началась волна реабилитаций – 1955-56 годы. Так вот в письме прислали адрес сестры моей бабушки Марты Карловны, которая тоже проживала с семьёй деда в доме на набережной, её тоже арестовали. После реабилитации Марта Карловна вернулась в Ригу, и бабушка, тоже реабилитированная, вернулась в Ригу. Созвонились, и в 1957 году зимой мы поехали вначале просто увидеться. Расстались, когда ему было 10 лет, а встретились, когда он уже был сложившимся мужчиной, отцом семейства в 30 лет. Все вместе с этого времени моя семья жила в Риге. А бабушка буквально на следующий день после того, как мы приехали к ней, сказала мне и сестре: «С сегодняшнего дня я с вами по-русски разговаривать не буду, чтобы вы научились родному языку». Хотя он мне и пригодился в дальнейшем, это был не родной язык. Родным языком для меня остаётся русский, потому что я воспитывался в Сибири. Такая вот история о том, как я родился в Сибири, а не на Балтике.

− Вы из семьи репрессированного. Испытывали на себе тяготы этого «статуса»?

− Нет. Я родился в 1950 году. Когда мы в 1957 году приехали в Ригу из Сибири, то бабушка и дед уже были реабилитированы. И отношение к бабушке было очень и очень уважительное. Она получила квартиру в Риге. Ей выплатили солидную денежную компенсацию, она получила статус персональной пенсионерки. Отношение, повторюсь, не только простых людей, но и власти республиканские, и городские были весьма вежливы. Никаких ограничений как внук «врага народа» я на себе не испытал.

− Почему после распада Союза Вы не пошли в новомодные «самостийные» латвийские политики, а остались верны России?

− Ответ очень простой. Я в 1968 году принимал присягу воинскую на верность Советскому Союзу. И после распада СССР я считал, что правопреемницей, продолжателем Советского Союза оставалась тогда РСФСР, а позднее Российская Федерация. Поэтому для меня сомнений никаких в том, что надо продолжать оставаться верным присяге воинской, тем более, после распада Союза воинские части на территории Латвии оказались под юрисдикцией Российской Федерации, а я служил в штабе ВВС Прибалтийского военного округа. И я до октября 1992 года продолжал служить в армии уже российской. Когда я начал заниматься активной политической деятельностью и был избран народным депутатом СССР, предлагалось, причём руководством Латвии забыть свои «ошибочные» взгляды, как они считали, по поводу сохранения Советского Союза и предлагали перейти на сторону «Народного фронта Латвии» и стать одним из борцов за её независимость. Предлагали после официального провозглашения независимости, что будет создаваться министерство обороны Латвии, и я могу занять должность министра. Но я отказался, меня это не интересовало.

− А чем Вы обосновывали такую твёрдую позицию?

− У меня был практический интерес сохранения верности присяге: я убеждён был тогда и убеждён сейчас, что во многом судьба Латвии зависит от Российской Федерации. Потому что Латвия – небольшая страна с населением около двух миллионов человек, из них латышей всего около полутора миллионов, и она не может быть независимой. Она находится на стыке двух цивилизаций: западной и российской. Я считаю, что Россия – это отдельная цивилизация. На протяжении веков это была спорная пограничная территория. Когда Россия слабела, то Латвия переходила под контроль Запада. Когда Россия возрождалась, в той же форме Советского Союза, Латвия возвращалась обратно под контроль Москвы. И самое главное, латышская нация появилась исключительно благодаря России. Об этом никто старается не говорить, но ведь латышская нация – одна из самых молодых в Европе. И она сформировалась окончательно во второй половине XIX века. А дело всё в том, что после победы России в Северной войне в1821 году и перехода под контроль территории Прибалтики, на землю Латвии впервые за 300 лет пришёл долгожданный мир. В результате долгих войн шло практическое обезлюживание, в том числе и территории Латвии. А как таковой латышской нации не было. Были племена: земглы, латгалы, ливы и многие другие. Россия объединила территорию того, что называли Ливонией и разными другими названиями, которая переходила от немецких крестоносцев к шведам и так далее. Впервые появились территории для формирования единой латышской нации. И Россия, в отличие от предыдущих хозяев этой территории, которые проводили реальную политику геноцида и ассимилирования местного населения (как Славянская империя пруссов, например, которая была уничтожена немцами-крестоносцами), начала проводить политику щадящую, начала посылать крестьянских детей в лучшие российские вузы: в Юрьеве (нынешний Тарту) был известный университет, в Московский университет и другие учебные заведения. Из обучаемых крестьянских детей начала появляться латышская интеллигенция уже к XIX веку. Но всё равно там было очень сильно влияние Германии. Пример такой, что первая газета на латышском языке была издана в 1861 году в Санкт-Петербурге. Первая картинная галерея в Риге была открыта русскими людьми. Точно также был создан первый театр в Риге. Высшее учебное заведение появилось в конце XIX века в виде Рижского политехнического института. Латвия начала превращаться в один из самых индустриальных регионов России. То есть, именно в те годы сформировалась латышская нация.

− Но Латвия этого не признаёт…

− А через сто лет с лишним потомки тех самых крестьянских детей, которых Россия проводила в цивилизацию и давала им высшее образование, сделала из них интеллигентов, начали бороться с «русскими оккупантами». Меня это не устраивало, я считал, что мы благодарны должны быть России и русскому народу за то, что он позволил возникнуть этой вот маленькой нации, маленькому народу единому. Это историческая ошибка, которая была допущена в начале 90-х, когда сумели задурить головы латышам. И они начали бороться за свою независимость. Я убеждён, что исторический путь Латвии – это единые, братские, хорошие отношения с Россией. Иного пути не дано.

− Как оцениваете 30 прошедших лет?

− Ответ у меня короткий. Буквально одна фраза. Я оцениваю эти годы как годы трёх «Д»: это деиндустриализация, деградация и дебилизация страны. Всё.

− Что думаете о событиях в Донбассе, на Украине, Западе?

− Я думаю то, что происходит сегодня – это процесс естественный, поскольку мы находимся в состоянии «отложенной войны». В двадцатых числах декабря 1991 года, на последнем заседании Верховного Совета СССР я, выступая с трибуны, сказал, что в связи с развалом Советского Союза война между РСФСР и Украиной неизбежна. Но тогда надо мной в зале депутаты смеялись. И казалось, действительно не происходило ничего особенного почти 30 лет, и вдруг грянула вот эта беда.

При этом, был один шанс из миллиона, что эта война могла не состояться. Если бы на Украине возобладало бы здравомыслие, и украинское руководство избрало курс на построение национального государства. Находящегося в добрососедских отношениях с РФ. И если бы на Украине не проводилась русофобская политика, антироссийская. Если б на Украине не подавлялся русский язык, не запрещалась русская история, русская культура и многое-многое другое.

Никто не говорит о том, что на следующий день после подписания беловежских соглашений в декабре 1991 года Верховный Совет Украины на своём заседании, посвящённом ратификации этого соглашения, без согласования с Россией и Белоруссией внёс в подписанные уже документы изменения, которые вообще исключали мягкие или даже микроскопические интеграционные процессы в СНГ. Тем самым, он просто отменил эти соглашения. С первых дней буквально Украина провозгласила курс на вступление в НАТО, хотя прекрасно все понимали, что НАТО – это не миротворческая организация, что основная цель её – противостояние с Советским Союзом, то есть, с Россией. Всё, что происходило в отношении Черноморского флота, когда запрещалось вводить в его состав новые корабли, тем самым его модернизировать. Шёл захват объектов ЧФ, причём с применением силы. Хотя были подписаны соответствующие документы. Одновременно Россия всячески пыталась ублажить и вбухивала в неё за эти 30 лет десятки миллиардов долларов в надежде заручиться неким позитивным расположением к Москве. Вместо этого был установлен русофобский курс и формировался образ врага, шла насильственная ассимиляция русского населения – молодёжи и детей прежде всего. Если посмотреть национальный состав Украины в 1989 году и сравнить с теперешним, то куда-то исчезли десятки миллионов русских. Зато на десятки миллионов возросло число украинцев. Люди и их дети, которые в 89-м считали себя русскими, в результате вот этой русофобской агитации и пропаганды националистической стали считать себя украинцами. А это уже называется ассимиляция. Причём ассимиляция насильственная. За счёт запрета образования на русском языке и других действий Украины.

Учитывая потенциал оборонно-промышленного комплекса Украины, а ведь там выпускалось очень много советского оружия, много было оборонных предприятий, Киев начал создавать свои вооружённые силы, особенно после 2014 года. Создание этих сил начало представлять угрозу для РФ. Тем более, настойчивое стремление Киева в НАТО. А США и их союзники были крайне заинтересованы иметь на западных рубежах РФ враждебное к ней государство. Если брать советский период, то в 20-30 годы ХХ века таким врагом Советского Союза была сделана Польша. Потом Польшу сменила нацистская Германия.

В XXI веке роль врага России, который должен отравлять ей жизнь, провоцировать на ответные меры и участвовать по сути дела в борьбе с РФ, досталась Украине. До 2014 года происходило безобразие с российской стороны, когда шли уступки за уступками. Вспомните, кто там был послами России в те годы. Неужели кто-то считает, что Виктор Степанович Черномырдин − это опытный и умный дипломат. Его послали с единственной целью – обеспечить бесперебойный транзит газа через территорию Украины на Запад. Он играл там на гармошке, выдавал перлы какие-то, и это всех устраивало. О том, чтобы отстаивать интересы России на Украине даже вопроса не стояло. Могу привести вам вопиющий факт. В дипломатической практике существует организация приёмов в посольстве в дни национальных праздников, дни юбилеев и так далее. Так вот, на эти юбилеи ни при Черномырдине, ни при том самом Зурабове (бывший министр, организовавший пенсионную реформу, который сменил Черномырдина на посту посла, навредил так, как трудно себе представить) в посольство российское практически запретили вход пророссийским политикам на Украине, пророссийским деятелям, даже общественности русской. Зато на все праздники в российской дипмиссии приглашали ярых бандеровцев, врагов России. Вот они там были самые главные гости. В результате то, что произошло на Украине – это естественное явление.

Всё это надо было решать ещё раньше, в 2014 году, когда на Украине отсутствовала какая-либо дееспособная власть и армия. Тогда как помните, Крым вернулся домой. В тот же период надо было решать все остальные вопросы. Но тогда не рискнул Путин пойти на эти радикальные меры. Но я убеждён, что тогда бы действительно мог состояться триумфальный марш российской армии на Киев. И тогда бы в Киеве, Харькове, Одессе и других городах Украины нашу российскую армию встречали бы с цветами. А за восемь лет прошла реформа армии, и армия Украины очень сильно окрепла по сравнению с 2014 годом. Туда начало поставляться Западом оружие, представляющее опасность для России. Украина начала говорить о получении собственного ядерного оружия. Напомню, в первые дни спецоперации под контроль российского спецназа была взята Запорожская АЭС. Самая крупная в Европе. Учитывая то, что в Днепропетровске, на знаменитом ракетном заводе «Южмаш» делались самые большие в мире стратегические ракеты «Сатана», то ядерное оружие, боеголовки, они могли делать. Этого нельзя было допустить.

Сегодня вопрос ставится так: или Россия, или Украина. И все эти призывы к миру: давайте останавливаться, давайте перемирие – могу сказать: мы это уже проходили в 2014-15 годах. Тогда заключили перемирие в виде минских соглашений – прекратились обстрелы Донбасса? – Нет, они продолжались. За эти восемь лет, пока тянули с этими предательскими минскими договорами, Украина переоснастила свою армию, сделала её боеспособной.

А если снова сейчас пойдём на перемирия и не проведём демилитаризацию, а для этого надо уничтожить всю её военную промышленность, что получится? Надо добиться нейтрального статуса Украины, ни о какой НАТО не может быть и речи. Надо добиться действенных механизмов контроля, чтобы эти условия демилитаризации не нарушались. Никаких попыток создания новой армии, и возможности получения наступательных видов оружия с Запада недопустимы. И после всего этого нужно добиться того, чтобы Украина подписала акт о безоговорочной капитуляции. Нынешняя Украина никогда на это не пойдёт.

− То есть «мягкого варианта» нет?

− Моё мнение таково, сейчас идёт не спецоперация, а новая Отечественная война XXI века или 2022 года. И поражение России в ней будет означать её гибель и исчезновение с карты мира. Если думаешь, что я драматизирую ситуацию, ничего там страшного не будет: подпишем перемирие с Украиной. Заплатим ей десятки миллиардов долларов репараций за потери военные – и всё обойдётся, будем жить припеваючи. Не будет этого с Украиной. И поэтому я поддерживаю спецоперацию, несмотря на всё моё критическое отношение к тому, как она проводится, к российскому руководству, к руководству армии. Вопрос решается так: Россия или Украина – я за Россию.