Актриса Екатерина Олькина: «Когда женщина ходит в юбке, она черпает энергию из земли»

Екатерина Олькина родилась в городе Котлас. Окончила факультет музыкального театра РАТИ-ГИТИС. Зритель знает актрису по ролям в таких фильмах и сериалах, как «Течёт река Волга», «Столица греха», «Дорога на остров Пасхи», «Однажды в Ростове», «Двойная жизнь», «Пока станица спит», «Семейный альбом», «Гадалка», «Зелёный фургон. Совсем другая история», «Свои чужие родные» и др. 16 февраля в онлайн-кинотеатре KION состоится премьера психологического триллера «Технарь», где Екатерина Олькина сыграла одну из главных ролей.

- В «Технаре» вы -  жена компьютерного гения, которую в итоге похищают. Чем была интересна эта роль?

- Очень надеюсь, что этой работой я смогу гордиться. В роль Ирины было вложено много сил. И душевных, и физических. Вообще мне этот сценарий прислали ещё лет пять назад. Я его прочитала, и у меня сложилось мнение, что это обычный боевик. Жену похищают, а мужа, великого технаря, заставляют раздобыть деньги. И всё. Тогда я этот сценарий проигнорировала.

Проходит год, и мне снова приходит сценарий под названием «Технарь». Я что-то вспомнила, но решила почитать заново. И обнаружилось, что канва сюжета осталась прежней, но история кардинально переписана. И главная героиня – не просто жертва, хорошая жена благополучного мужа. А –  сложный противоречивый характер, и она не просто так оказалась в лапах маньяка. Отношения с мужем оказались тоже не такие идеальные. И этот маньяк - не просто злодей, который хочет заработать денег… В общем, у каждого героя появился объём, неоднозначность, множество внутренних конфликтов.

- В чём сложность игры в психологическом триллере? Постоянное напряжение, чувство страха как доминанта?

- Если просто про страх, то это банальный триллер. Но «Технарь» -  именно психологический триллер. Самое  интересное - выстроить сложный, полный внутреннего раздрая характер. Моя героиня хочет быть счастливой и уверенной в себе женщиной, она настолько сильная личность, что поверила, что может создать это счастье своими руками. Выстроила «кукольный дом» и верит, что может быть там хозяйкой и всем руководить. И мужа выбрала по такому же принципу, потому что он ей показался выигрышным материалом для роли супруга. В работе с режиссёром Душаном Глигоровым мы всё время говорили, что их отношения – это не про любовь, больше про манипуляцию, эгоизм. И тогда я с этим столкнулась впервые.

- С чем?

- Обычно главная героиня – это женщина с внутренним стержнем, волевая, преодолевающая все горести. Вся такая положительная. А у нас главная героиня – настоящая, живая, противоречивая. Это очень злободневно. Потому что сейчас наш мир больше про фасад. Все эти соцсети, где люди выставляют свою жизнь напоказ. В выигрышном для себя варианте, естественно. Обёртка, выдуманная обёртка! Но они презентуют это миру как своё естество, свою натуру. А что внутри таится, закрыто. Даже для себя. И потом себе очень сложно признаться, что я вот такая.

И моя героиня в «Технаре» вдруг открывает в себе тёмную сторону. И какое-то время даже живёт двойной жизнью. Чтобы вернуть назад эту красивую обёртку счастливой семейной жизни, она запретила себе быть самой собой. И вот только когда она попадает в подвал…

- Стоп, давайте не будем разглашать весь сюжет! Вот вы сказали, что Ирина манипулировала мужем. А вы в жизни манипулируете мужчинами?

- Сложный момент. Я всю жизнь мечтаю о том, чтобы быть слабой при сильном мужчине. У меня мама с очень сильным характером. И, глядя на неё, я всё время думала – нет-нет, я так не хочу! Хочу быть девочкой, слабой, беззащитной. Но, к сожалению, жизнь распоряжается таким образом, что мне приходится быть сильной, и самой крепко стоять на ногах. Поэтому я пытаюсь соблюдать в этом вопросе некий баланс. Конечно, будучи независимой женщиной, я иногда проявляю эту силу по отношению к другим людям, и мужчинам в том числе. Но, кстати, благодаря Душану и этой роли в «Технаре», я сама себя ловлю на каких-то манипулятивных вещах, и стараюсь притормозить.

- Правда, что в «Технаре» вас держали в какой-то пыточной комнате – с дыбой, живыми крысами?

- Ой, да! Мы там снимали целую неделю. Есть такой старинный особняк, недалеко от Москвы, и наши художники декорировали там один зал под квест. Сейчас же в моде всякие квесты. Человек, похитивший Ирину, приводит её с семимесячным ребёнком в этот «Дом боли», где стоит хирургический стол с разными инструментами, дыба, стул «испанский сапог» с шипами, как в кунсткамере, банки с расчленёнными животными, какими-то внутренностями. И в клетках – живые крысы. Ещё была крутящаяся платформа, на которой стоял скелет и гроб. Сейчас я об этом вспоминаю с улыбкой, но тогда мне было не до смеха…

- А какие у вас в жизни есть страхи?

- Недавно выяснилось, что я боюсь летучих мышей. Мы в период пандемии решили снять дом загородом. Невозможно было находиться в Москве. И оказалось, что в этом доме у нас имеются соседи. Однажды летучие мыши стали залетать прямо к нам на второй этаж. Это был кошмар! Я впервые почувствовала то, что описывают в романах – поднимается сзади холка, пробегает по спине холодок. Оторопь берёт от одного вида летучих мышей! Мы пытались их победить, выгнать, но в итоге они выжили нас из особняка. И мы уехали. Просто дом, хороший, красивый, очень долго стоял, в нём никто не жил. И его облюбовали летучие мыши, решили, что они там являются хозяевами…

- Вы работали с Душаном Глигоровым в сериале «Хрустальный», который успешно идёт на Первом канале, а до этого вышел на платформе KION. Тоже мистический триллер про маньяка, убивающего мальчиков. Провокационный вопрос: вы за смертную казнь для таких извергов?

- Мне кажется, что мы всё-таки не должны распоряжаться человеческой жизнью. Иначе в какой-то степени переходим на сторону убийц и насильников. Пожизненное – это и так уже страшное наказание. Конечно, преступления против детей – за гранью человеческого понимания. Но если мы берём на себя функции Бога, мы сами переходим некую черту.

- Оставим маньяков в покое… Скажите, Катя, красота помогает в актёрской профессии, или порой мешает?

- Наверное, помогает. Особенно, если хочется играть главные роли. Внешность имеет значение, и надо за ней следить, поддерживать определённую форму. Но я, когда слышу в свой адрес «красивая актриса», не воспринимаю это как комплимент. Пытаюсь научиться реагировать на это без каких-то обид. Но почему-то слышится в этом – «красивая, но не талантливая, не глубокая». Когда есть возможность сыграть что-то другое, достать как раз некрасивое, я очень радуюсь этому. В «Технаре», например, меня обезображивали, рисовали синяки, красные глаза.

- С кем из маститых актёров старой школы вы снимались в кино? Чем они вас поразили, чему научили?

- Я поражалась тому, как работал Богдан Сильвестрович Ступка. Мы снимались с ним в сериале «Однажды в Ростове», я играла его дочь. Когда мы снимали сцену на кладбище, он так проживал своё горе! Это было мощно и сильно! Я стояла рядом, и мне казалось, что это абсолютно театральное проживание «на последний ряд». Притом, что это был крупный план.

Сейчас у нас есть такая манерка, именно манерка, особенно у молодых артистов, мы склонны к псевдоправде. Псевдобытовая речь, немножечко под себя, и если мы снимаем крупный план, то минимум какого-то движения в мимике и выражении лица. А Богдан Сильвестрович работал так, будто это сцена в каком-то большом театре. И я была крайне удивлена, когда потом увидела этот дубль на плейбэке, крупный план. Там не было ничего лишнего, абсолютно! Это было так по-настоящему, так достоверно и глубоко проникало в сердце! Я не знаю, как он это делал, не знаю, потеряна ли эта школа навсегда…

- У вас была заметная роль в сериале «Гадалка». Вы никогда не гадали себе на будущее? Вообще верите в гадания, в какие-то мистические вещи?

- Конечно, в сложные моменты жизни хочется, чтобы помогли. Иногда возникает желание погадать, обратиться к каким-то магам и волшебникам, которые бы указали путь. Я однажды общалась с гадалкой. Она мне сказала, что человек, который станет моим будущим мужем, уже рядом, просто я его не замечаю. Возможно, это имело какое-то значение при принятии мной решения о первом замужестве. Не знаю. Но после этого опыта я себя теперь останавливаю в попытках делать какие-то натальные карты, астрологические прогнозы. Это всё работает как некое программирование. Особенно в острую, трудную минуту мы хватаемся за любую соломинку, и с её помощью начинаем себя вытаскивать. А, может, надо было за другую соломинку уцепиться?

- Катя, вы замечательно сыграли в сериале «Зелёный фургон. Совсем другая история». Как работалось на съёмочной площадке с Дмитрием Харатьяном?

- Роль и материал меня настолько зажёг, я так загорелась своей Эммой! Даже брала уроки испанского языка. Хотела сделать слышимый акцент. Но режиссёр сказал, что у меня слишком много текста и обойдёмся без акцента, хотя какие-то испанские словечки у моей героини прорываются… С Дмитрием Харатьяном работалось прекрасно. В первый же день, как я прибыла в Анапу, Дмитрий мне позвонил. Я прилетела с мамой и ребёнком, мы тогда ужинали. Раздался звонок: «Катя, добрый вечер! Это Дима Харатьян». Он предложил встретиться и почитать что-то из сценария. Я была в шоке, мы до этого с ним не встречались и на пробах не виделись…

Дима сразу перешёл на дружескую форму общения. Не строил из себя суперзвезду, какой он, собственно, и является. Много рассказывал, как они снимали первый, легендарный «Зелёный фургон». Про то, как попал в «Гардемарины», другие истории из своей жизни. С ним работалось очень легко. Дима из тех партнёров, которые слышат других. Он всегда радуется каким-то чужим предложениям. Не склонен тянуть исключительно свою линию, с которой его не сместить. Очень гибкий человек.

- Вы в «Зелёном фургоне» - такая стильная! Вам нравится носить исторические платья? По душе мода 40-х годов прошлого века?

- Мне ещё мастер говорил: «Олькина, ты родилась не в то время. Родилась бы на 40-50 лет раньше, цены бы тебе не было». У меня, мол, не современное лицо, оно слишком правильное. Да, мне очень нравится эпоха 40-х, 50-х, 60-х годов. Я снималась в фильмах про те времена – «Зелёный фургон», «Однажды в Ростове», «Семейный альбом». Судьба щедра ко мне на такие роли. И мне по душе быть женщиной в кадре. В то время слабый пол был женственнее, соответствующе и одевался. Сейчас, кстати, есть курсы для пробуждения женственности, и там говорят, в частности, о том, что надо носить юбки. Потому что, когда женщина ходит в юбке, у неё не перекрываются чакры, и она черпает энергию из земли. И это помогает в раскрытии женственности. Мы нацепили на себя брюки, взяли много мужских обязанностей, очень хотели быть сильными и независимыми, а теперь ругаем мужчин, что они такие слабые.

- А в жизни вы модница? Следите за тенденциями?

- Вообще нет. Мне вот сейчас нужно сделать фотосессию, и фотограф просит прислать какие-то примеры из моего гардероба. А я понимаю, что последнее, что покупала, это одежда для беременных и  кормящих. Для меня пойти по магазинам – стресс. Мне плохо в торговых центрах, где много людей. Я там просто задыхаюсь. Наряжаться мне нравится, когда идёт выбор костюмов для героини. Тогда рождается образ, я думаю о том, почему она бы выбрала это платье, о чём скажет тот или иной костюм. А для себя – я в какой-то момент перешла в формат одежды, в которой удобно. Как вы думаете, это плохо или хорошо?