Лидер группы «Мельница» Хелависа – об идеологическом саморазрушении Европы

Перед Новым годом Европейская комиссия (высший орган исполнительной власти ЕС) разослала чиновникам инструкцию, где, в частности, рекомендовалось воздерживаться от упоминания Рождества и говорить вместо этого «период праздников». Вероятно, таким образом зондировалось общественное мнение: в скором времени инструкцию отозвали. Тем не менее идеологический курс оказался заявлен, причём на высшем политическом уровне. Это не прошло и не пройдёт бесследно – в частности, Литва взяла под козырёк и очистила здание своего парламента от рождественских ёлок. В наступившем году Евросоюз отмечает 30 лет со дня своего основания. Остаётся ли европейским общество, которое отказывается от самых основ европейской культуры? Эту тему обозреватель «АН» обсудил со знающей Европу не понаслышке Натальей О’ШЕЙ, более известной как ХЕЛАВИСА, – одной из главных звёзд русского рока, лидером группы «Мельница», кандидатом филологических наук.

– Ваши песни являются, если позволите здесь этот канцеляризм, подлинной евроинтеграцией, поскольку в них переплетаются разные европейские фольклорные мотивы: славянские, германские, кельтские. Значит ли это, что идею Евросоюза вы в своё время восприняли на ура?

– В рамках своей научной деятельности я занимаюсь индоевропейскими языками, ареал которых простирается от Индии до Ирландии, включая в себя, разумеется, и славянские языки, – поэтому сама идея европейского сообщества мне понятна и близка. Близка не только с точки зрения языкового родства, но и с точки зрения истории. Средневековая Европа представляла собой множество маленьких княжеств, перетекавших друг в друга, и некоторые нынешние государства тогда попросту не существовали, например Германия, возникшая довольно поздно (в XIX веке. – Прим. «АН»).

В то же время ЕС никогда не стремился к тому, чтобы размыть национальные идентичности стран-участниц идентичностью общеевропейской. Его создание преследовало цели экономические и политические, такие как облегчение перемещения между странами, единая валюта, единый рынок. Однако внутри этой общности, внутри этого пространства, ставшего столь удобным для быстрого перемещения, ты проезжаешь всего-то сто километров и видишь, что оказался в другой стране, видишь, как сильно страны-участницы отличаются друг от друга. В этом смысле ЕС скорее поспособствовал развитию национальных идентичностей, чем ослабил их.

В какой-то момент казалось, что евроинтеграция – очень правильный путь, что всё получается. А потом стало понятно: помимо плюсов она приносит трудности. Например, если падает фунт, то за ним падает евро, и единственная валюта, которая в этом случае не несёт потерь, – это швейцарский франк, не зависящий от курса фунта или евро (Швейцария никогда не являлась членом ЕС. – Прим. «АН»). Кроме того, на границах ЕС остаётся несколько зон, подверженных военным конфликтам. Европейским структурам, например ОБСЕ, в этом направлении ещё работать и работать.

– Помимо экономических сюрпризов, о которых вы сказали, Евросоюз таил в себе сюрприз идеологический – политкорректность.

– В 1990-е понятие «политкорректность» было новым, прикольным. Оно и сейчас прикольное, другое дело, что его границы теперь размываются. Сейчас мы имеем дело не только с правами нацменьшинств, не только с историческими конфликтами, мешающими общению граждан тех или иных стран. Мы также имеем дело с такими популярными темами, как гендерное неравенство, трансфобия (недостаточно уважительное отношение к трансам. – Прим. «АН»), Black lives matter («Жизни чёрных важны» – радикальное движение, направленное против «белых привилегий». – Прим. «АН»). Всё это уже не совсем относится к политкорректности, местами превышает меру и порождает травлю – травлю в адрес тех, кто слишком консервативен в глазах подобных деятелей.

– Из недавних громких эпизодов можно привести случай с британской писательницей Джоан Роулинг, автором романов о Гарри Поттере. Поскольку на Западе люди теперь сами определяют свою половую принадлежность, то женщиной является каждый, кто считает себя таковой. Соответственно, для обозначения женщины в традиционном понимании потребовался новый термин – «менструирующий человек». Роулинг публично высказалась против этого термина, за что подверглась остракизму. Вплоть до того, что её не пригласили в новый спецэпизод кинофраншизы о Гарри Поттере.

– Диктатура общественного мнения ещё страшнее, чем государственная диктатура, потому что у общественного мнения нет границ. Им чрезвычайно легко манипулировать, в то же время чрезвычайно сложно поставить ему рамки. Если для национальных идентичностей существуют рамки, уложения, то для носителей определённых субкультур (гендерных, расовых и других, например для субкультуры инвалидов) пока нет никаких самоограничений. Нет уложений, которые бы определяли, насколько далеко человек может зайти в борьбе за права своей субкультуры, не ущемил ли он тем самым права других людей – тех, которые данную субкультуру не очень понимают и не очень принимают.

Если один кричит «ату его!», к этому присоединяется толпа. После того как я публично прокомментировала случай Джоан Роулинг, ко мне посыпались негативные комментарии. «Вы не в курсе, какие у неё друзья в шотландском парламенте!» – пишут мне интернет-пользователи. Причём пользователи российские, которые, конечно же, лучше всех знают, что там происходит в Шотландии. Как предполагается, Роулинг дружит с шотландскими ультраправыми, мечтающими (здесь я ставлю большие красные кавычки) выгнать трансгендеров из страны.

– А как вам рекомендация европейским чиновникам не упоминать Рождество и говорить вместо этого «период праздников»?

– Эта рекомендация связана с огромным количеством мигрантов в Европе. И не только мусульман, но и, например, православных арабов (православные, как известно, празднуют Рождество не 25 декабря, как католики и протестанты, а 7 января). Сама идея – подчеркнуть, что праздников в эти дни много, – прозвучала бы неплохо, если бы её красиво подали. Иудеи впереди планеты всей начинают праздновать Хануку, затем католики и протестанты празднуют Рождество, потом агностики празднуют Новый год, а затем всех догоняют православные. В Израиле можно увидеть такую картину: в окне одного дома горит ханукия (семисвечник. – Прим. «АН»), а в окне другого дома, соседнего, – рождественская ёлка. Это красиво. Это то, чего хотелось бы добиться. Мне вспоминаются слова героини моего любимого фильма «Мисс конгениальность»: «Я хочу рестрикшен-ордер (запрет на приближение. – Прим. «АН») для всех серийных насильников. И мира во всём мире» (смеётся). Если же говорить о том, как эту идею преподнесли в действительности, – мол, давайте откажемся от упора на Рождество, – то это звучит не круто. Звучит так себе. В духе отказа от европейской идентичности.

– Ваш последний хит «Хамсин» – это песня о крестоносце. Вы, очевидно, не сторонница односторонне-негативного отношения к крестовым походам.

– Абсолютно не сторонница. Речь о романтическом крестоносце, о крестоносце-менестреле. О Жофре Рюделе (один из первых французских трубадуров. – Прим. «АН»), который ищет свою принцессу Грёзу. Я прекрасно знаю, что творилось в ходе крестовых походов, но это абсолютно не мешает мне, например, читать Вальтера Скотта. История средневековой Европы если не такая же сложная, как история современных конфликтов, то ещё сложнее. У людей были высокая мотивация, вера, убеждённость в том, что дело их правое. Современное знание о том, сколько было крови, огня, разрушений, не мешает мне сочувствовать этим людям.

– Если спеть такую песню в Европе, то подвергнешься публичной словесной порке, как Роулинг?

– Не факт. Это был бы интересный эксперимент. Особенно если для аутентичности спеть на латыни, которую никто не поймёт (смеётся).

– Что вы чувствуете, когда говорят, что белое человечество виновато перед всем миром?

– Скуку. Идея, вброшенная неграмотными людьми. Это опять-таки к вопросу об общественном мнении, которым легко манипулировать и которому сложно поставить границы. Белому человечеству повезло с ранним, лихим развитием, повезло с активностью, чрезвычайной любопытностью. Вина перед миром?.. А китайцы, которые изобрели порох, – тоже виноваты? Может, без пороха белое человечество продвинулось бы в каком-нибудь другом направлении? Вспоминается Шурик из «Кавказской пленницы»: «Простите, часовню тоже я развалил?» (смеётся). Эта риторика – что дышло: её можно повернуть в любом направлении. У китайцев – порох, у европейцев – крестоносцы… К сожалению, не только в США, но и в Западной Европе деятели вроде Black lives matter сейчас на коне общественного мнения, сидят верхом на жерле пушки. Впрочем, произошло это не в момент. Ещё 20 лет назад в Шотландии человек с цветной кожей сел на привилегированное место, не имея соответствующего билета, а в ответ на недовольство проводницы устроил истерику: «Вы меня выгоняете потому, что я чёрный!»

– Подведём черту. Корректно ли вообще называть современную Европу Европой? Может, это уже какая-то анти-Европа?

– Я бы сказала так: это Европа, копающая сама под себя.