Филолог Вячеслав Теркулов о борьбе Донбасса: «Язык — это Бог в нашем сознании»

Сейчас, в условиях обострения вокруг Донбасса, важно помнить о тех смыслах и ценностях, за которые вот уже восьмой год стоят народные республики русской нации. Гость «АН» – доктор филологических наук, профессор и заведующий кафедрой русского языка Донецкого национального университета Вячеслав ТЕРКУЛОВ, соавтор доктрины «Русский Донбасс» – главного идеологического документа ДНР.

– Доктрина «Русский Донбасс» была презентована в Донецке в этом году, причём весьма представительно – при участии главы ДНР Дениса Пушилина, назвавшего её «манифестом нашего выбора». Главное в документе то, что ДНР и ЛНР рассматриваются как русские национальные государства. Ровно о том же Пушилин сказал на днях: «В Донбассе мы строим русское национальное государство, и для этого придётся менять Конституцию». Напомним, даже Российская Федерация конституционно не провозглашена впрямую русским национальным государством (хотя провозглашена косвенно, поправкой о государствообразующем статусе русского народа).

– Я лингвист, и для меня главная часть доктрины та, что посвящена языку. Человек часто преуменьшает его роль, считает лишь средством общения. Самым древним языкам – от 30 до 70 тысяч лет, индоевропейским языкам – 4–5 тысяч лет (к индоевропейской семье относятся в том числе славянские языки. – Прим. «АН»). Как известно, язык – система самонастраивающаяся, саморазвивающаяся. Соответственно, если бы её основной функцией действительно было общение, то мы сейчас, по прошествии стольких тысячелетий, понимали бы друг друга с полуслова, но это не так. Другая известная точка зрения состоит в том, что функция языка – обозначать реальность, и это тоже неверно, ведь тогда мы бы не могли солгать.

Меня, возможно, проклянут за такие слова, но язык есть Бог, который находится в нашем сознании. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть…» Помните, как создавался мир в Книге Бытия? «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». Сказал – и стало. Дал название – и стало. Многих сущностей – любви, доброты, нежности – для нашего сознания не существовало бы, не будь у нас слов, их обозначающих.

В разных языках – разные модели формулировки, разное членение реальности. Например, на английское friend у нас приходится множество понятий: «друг», «товарищ», «приятель», «знакомый». Есть «близкий друг», есть «лучший друг», есть «закадычный друг» (от выражения «закладывать за кадык»). Язык предлагает нам видение мира, а также предлагает ценности. Русское мышление, русское сознание сформированы русской речью. На Украине с нашим языком борются не как со средством общения, а именно как со средством формирования сознания. Борются с тем мироукладом, тем космосом, который создаётся в сознании русским языком.

– Сторонники концепции русского мира, к которым вы принадлежите, зачастую придерживаются дореволюционной точки зрения: украинского языка (как и белорусского) не существует – существует лишь диалект русского. А из ваших слов выходит, что мова – это не просто самостоятельный язык, но даже чуждый русскому языку на ментальном уровне.

– К слову, впервые украинским языком это назвали в XX веке. Знаете где? В Австро-Венгерской империи (в её составе, напомню, тогда находилась Галичина). А в Советском Союзе, чего греха таить, идея украинской нации, украинской отдельности была абсолютизирована. В то же время украинский филолог Агатангел Крымский, живший в СССР, различал галицкое и малороссийское наречия (западно-украинское и восточно-украинское, если описать их территориально. – Прим. «АН»). Идея украинства пошла по пути объединения этих двух наречий, а также по пути усиленного нормализаторства: многие слова, общие для украинцев и русских, заменялись словами польского, латинского, немецкого происхождения. Это, несомненно, оказало ментальное воздействие на людей.

– В рамках нашей темы нельзя обойтись без ответа на вопрос о том, кого же всё-таки больше в Донбассе – русских или украинцев (великороссов или малороссов, пользуясь дореволюционными терминами). Обратимся к результатам последней переписи населения Украинского государства, состоявшейся в 2001 году. Цифры по Донбассу способны удивить. Луганская область: доля русских в населении – 39%, доля украинцев – 58%, и в то же время для 69% населения родной язык – русский. В Донецкой области это внешнее противоречие ещё заметнее: доля русских в населении – 38%, доля украинцев – 57%, и в то же время для 75% населения родной язык – русский. Как это понимать? Украинец ли человек, родной язык которого – русский, а не украинский?

– Прекрасно помню, как переписчики уговаривали меня указать национальность «украинец». И, как вы понимаете, не одного меня. Записаться украинцами уговорили больше людей, указать родным украинский язык – меньше. Не по нашим данным, а по данным Киевского международного института социологии, в 2003 году русский язык был родным более чем для 80% жителей Донбасса. Никогда здесь не говорили на украинском 40% населения, в противном случае это было бы слышно на улицах. Данное обстоятельство породило в умах идеологов украинства такую мифологему: дескать, Донбасс – русифицированный украинский край. В действительности же никакой политики русификации в Донбассе никогда не проводилось. Наоборот, в 1920–1930-е годы здесь проводилась украинизация, к которой немало усилий приложил лично товарищ Сталин, на пленумах говоривший о её необходимости. Русскоязычное образование в крае разгромили.

– Русификации не просто не было, но и быть не могло за ненадобностью – к чему русифицировать русскоязычное пространство? Донбасс, напомним, не является частью той территории, которую исторически называли Украиной или Малороссией. Большевики присобачили его к Украине (если быть точным, к УССР, ими же созданной), чтобы уравновесить её преимущественно крестьянское население пролетарским населением Донбасса, поскольку видели в пролетариях главную опору для советской власти. В последние десятилетия Российской империи, на рубеже XIX-XX веков, в этот бурно развивавшийся промышленный край ехали люди со всей страны, но преимущественно – великороссы и малороссы. Довольно быстро малороссы в этих условиях отказывались от своего наречия (тем более что тогда, до упомянутого вами языкового нормализаторства в УССР, речь Восточной Украины меньше отличалась от великорусской). Изменить сложившееся положение и была призвана большевистская украинизация, пик которой пришёлся на 1920–1930-е годы. Что происходило дальше?

– После Великой Отечественной войны и особенно в 1960-е здесь происходил возврат к школьному преподаванию на русском языке. Идеологи украинства называют его русификацией, но зачем было бы русифицировать здешнее – по-прежнему русскоязычное – население? В том-то и дело, что украинизировать людей не удалось, Донбасс продолжал общаться по-русски, а не по-украински. Соответственно, образование привели в соответствие с реальной языковой картиной. В годы застоя украинские школы (школы с преподаванием всех предметов на украинском языке) существовали на Донбассе только в украинских сёлах, хотя однажды в Донецке открыли с помпой украинскую гимназию – и особо востребованной она не стала. Что же касается украинского языка, то он был обязательным предметом для всех донбасских школ. Однако некоторых учеников – по просьбе родителей – от него освобождали. Это, на мой взгляд, неправильно, ведь тем самым был вручён козырь в руки ревнителей украинской идентичности, им дали повод обидеться.

Дальше – постсоветская эпоха. С 2001 по 2011 год количество русских школ в Донецкой области уменьшилось с 518 до 176. Особенно показателен пример пригорода Донецка – Макеевки: в 1991‑м – ни одной украинской школы, а на 2012‑й – полностью или частично украинизированы 68 школ из 72. В мировой истории есть примеры (Канада, Бельгия), когда введение второго государственного языка позволило преодолеть сепаратистские тенденции, но украинские власти предпочли противоположный путь.

– В ДНР тоже один государственный язык – русский.

– Школьники, желающие изучать украинский, имеют такое право в рамках факультатива. Что касается изучения всех дисциплин на украинском языке, то пусть сперва у школьников и их родителей возникнет этот запрос. Сейчас я сталкиваюсь с обратной ситуацией: родители сожалеют о ранее потраченном их детьми времени на изучение украинского. Не любят его. «В том, что произошло и происходит в последние годы с нашим краем, украинский язык не виноват», – говорю я. «После того как нёс на руках своего ребёнка с осколочными ранениями из-за налёта украинской авиации, не до таких тонкостей», – ответили мне на днях.

– Языковая политика ДНР последовательна, чего пока не скажешь об идеологической. Столько слов произнесено о том, что украинизация и даже само Украинское государство изобретены большевиками, – и при этом совсем недавно, в ноябре, Донецкой академии МВД присвоили имя Дзержинского.

– Почему бы и нет? Большевики сделали многое, в том числе и хорошее. А в Москве, где вы проживаете, не увековечены ли их имена?

– В московских национально мыслящих кругах Донбасс хотят воспринимать как авангард русского возрождения, который подаст пример в том числе и Москве. Помимо войны идёт противостояние информационное, смысловое. Недоброжелатели народных республик изображают их тоталитарными, экстремистскими, агрессивными – и лучшего подарка для этих людей, чем прославление Дзержинского, не придумать. В истории полицейских органов нашей страны много других – не вызывающих споры – деятелей.

– Вам бы хотелось, чтобы мы здесь летали на воздушных шарах и дышали амброзиями нектаров (смеётся). Российской империи – 300 лет, Московскому государству – ещё больше. А Донецкой народной республике – 7 лет. И вы хотите, чтобы мы сразу сделали всё идеально? Может быть, в чём-то мы и ошибаемся, но это наши ошибки. Понимаю, москвичей всё это волнует, но тогда покажите, как и что делать. У русских националистов в Москве есть точное представление – хорошее представление – о том, как должен быть устроен мир, Русский мир, но они не находят воплощения этому представлению в своём обыденном пространстве. И начинают искать здесь, ведь Донбасс встал за русскую идентичность.

– Российские СМИ, в том числе государственные, не раз приводили строчку В. Мощенко: «Не Украина и не Русь, боюсь, Донбасс, тебя, боюсь». Как относятся к этим словам у вас?

– Плохо относятся. Почему же «не Русь»? Донбасс – это Россия. Даже наше гэканье – русский признак. Южнорусский. Украинское гэканье коррелирует с оканьем, а донбасское – с аканьем. Точно так же, как кубанское или рязанское.