Патологоанатом Марина Куликова: «При ковиде пациент просто перестаёт дышать, потому что у него нет такой возможности»

Профессию патологоанатома окружают множество баек, легенд и стереотипов, которые навеяны в том числе и всевозможными сериалами. Многим видится этакий огромный мрачный мужик, бесконечно потрошащий трупы. На самом деле доктора этой специализации ставят диагнозы едва ли не каждому второму из живых пациентов. За что можно любить эту профессию? Прибавилось ли работы в период пандемии? Какие последствия новой коронавирусной инфекции находят патанатомы при исследовании тела умершего человека? Об этом и о многом другом корреспондент «АН» поговорила с заведующей патанатомическим отделением Семилукской районной больницы Мариной Куликовой, врачом высшей категории, проработавшей в отрасли 26 лет.

- Марина Викторовна, как вы пришли в эту профессию? Честно говоря, с трудом могу представить себе о том, что в детстве можно мечтать стать патологоанатомом.

- В детстве я кем только не мечтала быть. Но большую часть времени склонялась к фармацевтике. Поступила в медакадемию в Воронеже на факультет лечебное дело. И как-то почти сразу заинтересовалась патанатомией. У нас был паталогоанатомический кружок, который вёл замечательный профессор Виталий Иванович Даниленко. Он читал потрясающие лекции, которые могли заинтересовать любого студента, а его кружок был, на мой взгляд, самым интересным в академии.

- Говорят, что многие студенты падают в обмороки на вскрытии. Даже когда препарируют лягушек…

- Бывало и такое, но, к счастью, не со мной. А что касается лягушек, то я их ещё в детстве вскрывала. Хотя, конечно, не сказать, что я прямо мечтала работать в секционном зале на вскрытии – меня куда больше привлекала морфология, то есть работа с образцами тканей. Но получилось так, что я отстала от своего курса, потому что после рождения ребёнка была в декрете. Со мной в индивидуальном порядке занималась наша заведующая кафедрой профессор Воля Сергеевна Пашкова. Потрясающий специалист! И вот когда я сказала ей, что не люблю заниматься вскрытием, она мне спокойно объяснила, что нельзя рассматривать тело как человека. Это материал, который подлежит исследованию. «Ваша задача, юный доктор, исследовать и выяснить – что, отчего, зачем и почему».

- Но ведь этот психологический барьер преодолеть очень сложно?!

- Тогда да, конечно тяжело было. Сейчас уже нет, потому что ты относишься к этому как к профессии. То есть, если ты профессионал, какие могут быть обмороки?! Твоя задача – отличить норму от патологии, сделать определённые выводы и сформулировать правильный диагноз.

«Чем больше ты знаешь, тем больше сомневаешься».

- Вам нравится ваша работа?

- Конечно. Патанатомия это специальность, в которой можно думать, размышлять. Конечно, всегда интереснее изучать заковыристые случаи, необычные. И чем дольше работаешь в патанатомии, тем больше сомнений. Вот такой парадокс – чем больше ты знаешь, тем больше сомневаешься и тем, получается, меньше знаешь.

- Врачам вашей специализации, в отличие от узконаправленных специалистов, необходимо разбираться во всех болезнях, а это огромный пласт знаний. Что помогает в работе?

- Вы правы. Но для этого существует множество литературы, которую мы изучаем. Есть коллеги, с которыми можно посоветоваться. Есть, наконец, специализированные сайты в интернете. Врач учится всегда. Я сейчас не только по патанатомов говорю, а про всех докторов.

- Как говорят ваши коллеги, через руки патологоанатомов проходит едва ли не каждый второй живой пациент, которым вы ставите диагнозы…

- Скорее, через глаза. Это на самом деле так. Всё, что удаляется хирургическим путём – органы, их части, всевозможные пункции отправляются нам на исследование. Здесь лаборант изготавливает гистологические препараты для дальнейшего исследования. На самом деле, гистология или как её ещё называют, морфология, очень интересная наука. Правда, сейчас она занимает меньше времени, поскольку снизилась хирургическая активность. А вот количество вскрытий, другой части нашей работы, возросло.

«Честь и хвала людям, которые изобрели вакцину».

- Ковид?

- Он самый. Как вы знаете, на базе нашей больницы развёрнуто 260 коек для больных коронавирусной инфекций. Поступают очень тяжёлые больные, которые, к сожалению, зачастую погибают.

- К вам попадают вакцинированные пациенты, умершие от ковид? Или до вас не доводят информацию о наличии или отсутствии прививки?

- Когда пациента отправляют к нам, в истории болезни должна быть отмечена дата вакцинации, если она была. Так вот, я ещё ни разу не видела на документах такой пометки.

- А вы сами сделали прививку?

- Конечно! Я не хочу болеть. Тем более что уже не понаслышке знаю и вижу, что творит вирус в организме человека. А поскольку мы имеем дело с ковидом, наши сотрудники вакцинировались одними из первых. Недавно наша лаборант всё-таки заболела, но в лёгкой форме – на днях сделает тест и если он будет отрицательным, выйдет на работу. Так что честь и хвала людям, которые изобрели вакцину, чтобы облегчить нашу с вами жизнь.

- Можете подробнее рассказать о том, что «творит» вирус в организме?

- Ну, начнём с того, что если часть пациентов умирает непосредственно из-за инфекции, то другая – от её последствий. В основном ковид негативно воздействует на сосуды – то есть как вы понимаете, так или иначе затрагивает все органы. Если у пациента есть хронические заболевания или патологии сердца, сахарный диабет, онкология, ковид обостряет всю эту хронику. Но, конечно, самая главная мишень для инфекции – лёгкие. При вскрытии мы видим картину вирусной пневмонии. Она достаточно специфически выглядит.

- Что с ними, с лёгкими, происходит?

- Они погибают. В прямом смысле этого слова. Человек перестаёт дышать просто потому, что не имеет возможности этого делать.

- Как сказал ваш коллега, Михаил Никишин, процесс этот очень мучительный…

- Михаилу Фёдоровичу виднее, он реаниматолог. Я же сам процесс, к счастью, не наблюдаю. Зато вижу последствия. Возможно, вы помните из школьного курса анатомии, что в наших лёгких есть так называемые альвеолы – пузырьковидные образования. В норме они должны быть заполнены воздухом. При ковиде они заполняются фибрином – специфическим белком. Словом, тем, чего там в принципе быть не должно – не хочу утомлять читателя нашей терминологией.

Фотография – и в закрытый гроб.

- Не раз слышала «пугалки» о том, что люди после вакцинации умирают… Мол, молодой человек сделал прививку и умер. Правда, забывают, к примеру, сказать, что он как тот воробей в анекдоте, «пил, курил, болел…» и упорно связывают смерть именно с вакциной.

- Ну, рано или поздно умирают все. И заметьте, не только от коронавируса. Как говорила моя бабушка, «смерть причину найдёт». Что касается гибели пациента после прививки, то я лично таких случаев не знаю.

- Знаете, два года назад, когда умерла моя бабушка, я для себя открыла ещё один штрих, характеризующий вашу работу. В некотором роде вы дарите людям последнюю радость – достойно похоронить своих близких. Смерть ведь ещё никого красивее не сделала, а вы, порой с невероятными сложностями, одеваете, красите, причёсываете умерших… Я, например, очень благодарна была вам за это. А ведь и тут «ковид» постарался – хоронят в закрытых гробах…

- Да, вы правы, привести человека в порядок – нелёгкий труд. Особенно это касается больных онкологией, которые плохо поддаются бальзамации, поэтому приходится прикладывать немалые усилия, чтобы сохранить тело в надлежащем виде. Есть горы специализированной литературы по этому вопросу. Но что касается больных, умерших от коронавирусной инфекции, то мы и с ними по желанию родственников проделываем все необходимые процедуры. Потом фотографируем и отправляем фотографию родным покойного. Да, конечно, это не сравнится с возможностью последний раз обнять близкого, поцеловать его, но всё же лучше, чем ничего.

- Правда, что люди вашей специальности любят «чёрный» юмор?

- Пожалуй, да. Я думаю, это некая защитная реакция для нас. Мы можем пошутить, но, как правило, делаем это между собой и не позволяем переходить границы.

- То есть, у вас, как и у других врачей, тоже есть определённая этика?

- Конечно.

- Говорят, что патологоанатом никогда не работает со своими близкими и друзьями…

- Это действительно так. И не работаешь, и даже в секционный зал не заходишь. Видишь результат только на выходе, когда всё готово.

«Что поделаешь, таков путь».

- Есть какая-то категория пациентов, с которой сложнее работать? Не в физическом плане – тут-то как раз понятно, что скорее всего в эту категорию попадают грузные люди. В моральном…

- Ну я, например, очень обрадовалась, когда у меня «забрали» детей до года – этим теперь занимаются детские патологоанатомы. Я бы не смогла работать в этой специализации. Хотя у меня есть подруга, которая трудится в этой отрасли и тоже любит свою профессию. Но для меня лично дети, подростки, молодые люди… Это сложно. Когда ты видишь, что перед тобой молодой человек, который и не пожил ещё толком, просто по-человечески жаль его. Но что поделаешь?! Я недавно смотрела один фантастический сериал, где один из героев произнёс фразу: «Таков путь». У нас тоже существует масса пословиц на эту тему – «на всё воля Господа», например.

- А вы верующий человек?

- Конечно. Правда, не очень часто хожу в церковь. Возможно, не могу найти ту, в которой мне было бы комфортно. Как, к примеру, в старинных древнерусских храмах. Вот там просто потрясающе!

- То есть там вы чувствуете Бога?

- Как вам сказать… Я же достоверно не знаю как он выглядит, что он такое. Но там я чувствовала душевный покой, понимаете? Для меня вообще очень многое значит душевное равновесие. Я не люблю скандалов, ругани. Не люблю, когда кричат или громко плачут. У меня это вызывает ощущение некоей…

- Игры? Театральности?

- Да, чего-то искусственного. У меня и радость тихая, и горе тихое. Но это только мои личные ощущения. Я же понимаю, что у всех у нас разная психика, поэтому и эмоции проявляются по-разному. Понимаю, что не имею права никого осуждать. Возможно, это приходит с возрастом, с жизненным опытом. Вообще моя любимая заповедь «не суди, да не судим будешь».

«Мы приходим на свет голыми, и такими же уходим».

- Марина Викторовна, какова обычно реакция людей, когда они узнают про то, кем вы работаете? Недоумение? Испуг?

- Испуга однозначно нет, я никого не пугаю (улыб. – прим.авт.). А вообще я не очень люблю говорить с малознакомыми людьми о своей работе. Раньше, когда только начинала работать, да, рассказывала. Любила, так сказать, внести изюминку в общение. Но это по молодости, а чем старше становишься, тем более философски смотришь на жизнь. Особенно в связи с моей специальностью. Потому что здесь мы видим, что перед смертью все равны.

- И бомжи, и чиновники, и олигархи…

- Да, мы приходим на свет голыми, и такими же уходим.

- Если у человека нет родственников, кто его хоронит?

- Этим занимаются социальные службы. Но до них, как правило, редко доходит. У нас в Семилуках очень душевные люди – если человек одинок, его похороны оплачивают соседи.

- Как реагируете, когда работу патологоанатома показывают в различных сериалах?

- Мне смешно. Раньше, когда снимали фильмы, приглашали консультантов – военных, врачей, агрономов и так далее, в зависимости от темы фильма. Поэтому и достоверность была. В современном кинематографе я даже не знаю, есть ли эти консультанты и как они консультируют. Но на выходе получается абсурд. Когда я вижу, как, к примеру, в сериале «След» что-то вертят в центрифуге и результат отражается на экране компьютера, это нелепо. Как если бы снимать фильм про космос, используя дверцу от стиральной машины в качестве иллюминатора межпланетного лайнера.

- Могут ли в морг привезти живого человека? Существует ведь много баек про оживших покойников…

- Давным-давно, ещё когда я здесь не работала, действительно был один случай, когда с улицы привезли человека, который попросту был мертвецки пьян. Очнувшись, разумеется, основательно напугал персонал. Но сейчас это исключено.

- А у вас есть какие-то фобии? Боитесь, к примеру, темноты, мышей или пауков…?

- Нет. Ну, я, конечно, как и положено нормальной женщине, взвизгну при виде мыши, которую, к примеру, внезапно увижу на своём столе. Ни мышей, ни пауков не люблю, но чтобы бояться – нет.

«Я не приемлю Гамлета с рыжими волосами и клоунским носом».

- Вы умеете дома отключаться от работы?

- По крайней мене, стараюсь. С возрастом начинаешь понимать, что нельзя постоянно жить только работой. Если же не переключаться на отдых…

- То очень скоро можно стать пациентом своих коллег?

- Точно.

- Кстати, а как переключаетесь? У вас есть хобби?

- Я очень люблю скандинавскую ходьбу, люблю путешествовать. В целом мне больше нравится активный отдых – сплавляться по рекам, кататься на снегоходах. А ещё я заядлая театралка. Могу просто сорваться на выходных и поехать на премьеру спектакля, оперы или балета куда-нибудь в Москву. Или в Новосибирск – там, кстати, на мой взгляд, один из лучших театров России.

- Какие постановки больше любите? Классику или современные направления в искусстве?

- В этом я абсолютный консерватор. Я не приемлю Гамлета с рыжими волосами и клоунским носом. Считаю, что, например, чеховские «Три сестры» должны быть чеховскими – не надо ничего придумывать. Я не хочу смотреть режиссёрский взгляд, я хочу смотреть Че-хо-ва! Театр должен воспитывать людей, а не опускаться до уровня ток-шоу.

«Хочу, чтобы наши дети и внуки любили Россию».

- Давайте помечтаем. Вот вы нашли волшебную лампу. У вас есть три желания, которые джинн обязательно исполнит. Какими они будут?

- Во-первых, чтобы исчез ковид. Ну, или хотя бы перешёл в разряд, так скажем, рядовых заболеваний, которые мы уверенно можем лечить и природу каких знаем досконально. Во-вторых, как ни банально, мир во всём мире. Меня очень беспокоит сегодняшняя обстановка, которая от мирной очень далека. В-третьих… знаете, очень хочу, чтобы наши дети и внуки очень любили и ценили Россию. И гордились ею.

- Для вас это настолько важно? Почему?

- Потому что и я в числе многих виновата, что мы вырастили поколение потребителей. Когда мы росли, нам постоянно говорили, что нам никто ничего не должен, что мы должны учиться, работать… Для нас учитель был учителем, а не обслуживающим персоналом. Но потом что-то пошло не так. Недавно мой муж сказал очень интересную фразу: «мы, сами того не подозревая, продали свою страну за джинсы». Меня, например, раздражают вывески на иностранных языках. Зачем? У нас невероятно красивый язык со множеством оттенков, и говорить на нём – одно удовольствие. Но я уверена, что всё изменится. Просто нужно откинуть «нищенство» в головах, перестать винить во всех бедах власть имущих  и начать с себя – заплатить налоги, перестать кидать окурки и так далее. Но мы почему-то хотим получить от государства по максимуму, отдавая самый минимум себя, своих ресурсов. И в этом наша беда.

- То есть, вы думаете, что мы переварим всё это западничество и прекратим вечный погляд на США и Европу, на то, как «у них всё лучше устроено»?

- Да. Потому что мы великая страна. Потому что мы, русские, не просто уникальные, мы – единственные и неповторимые. В нас очень силён коллективный разум. Вы знаете, что это такое?

- Конечно. Правда, сейчас, в связи с пандемией, всё больше говорят про коллективный иммунитет.

- Ну, это тоже здорово (улыб. – прим.авт.). Как врач просто обязана напомнить, что он сформируется в том случае, если большинство населения будет привито. Но вернёмся к коллективному разуму. Думаю, что именно он позволит нам выстоять. И вера. Не только в бога, а вообще во всё хорошее. Ведь без веры было бы очень сложно жить. Знаю, что говорю, потому что я профессиональный оптимист. Но если человек не хочет видеть небо, а, простите, ищет дерьмо под ногами, вот ровно его он и найдёт. И наоборот. То есть, по сути, получается, что вокруг нас происходит то, что мы хотим видеть, что мы позволяем себе.

«Мы по природе вообще очень красивые».

- Какие черты вам больше всего не нравятся в людях?

- Зависть. Она разъедает душу. Ещё не люблю чопорность и показушность. Да, мне, как и всем людям, и особенно женщинам, нравится красивая одежда, нравятся украшения, но я никогда не возвожу материальное выше духовного.

- То есть вы лучше съездите в Новосибирский театр, чем купите себе новую шубу?

- Вот именно.

- А что вы больше всего цените? Опять же, в людях, я имею в виду.

- Искренность. Оптимизм. Мы вообще по природе очень красивые. Только этот красивый сосуд нужно наполнять знаниями, позитивными эмоциями, общением с хорошими людьми.

- Как говорила незабвенная Фаина Раневская, «есть люди, в которых живёт Бог, есть люди, в которых живёт дьявол, а есть те, в которых живут только глисты»…

- Очень верно подмечено.