Когда наша страна только перешла на бальную систему образования, никто и подумать не мог, что споры о том «быть» ей или «не быть» будут вестись все ожесточеннее каждый новый учебный год. Будущие выпускники и нынешние абитуриенты массово жалуются на ЕГЭ и способы приема в вузы, а педагоги вместе с сильными мира сего сокрушаются об «утечке мозгов» из страны. «Аргументы Недели» побеседовали с проректором по научно-методической работе Международной академии бизнеса и управления, доктором технических наук, профессором и Почётным работником высшего профессионального образования РФ Юрием САМОЛАЕВЫМ и узнали, как изменился образовательный процесс со времен Союза и насколько на самом деле хороша та система, по которой учат будущих специалистов.
– Юрий Николаевич, россияне уже давно спорят о полезности ЕГЭ. Что думаете о Едином государственном экзамене вы?
- В конце 90-х годов в процессе построения новой модели демократического российского государства, наша страна взяла ориентир на самые высокие мировые стандарты, в том числе в сфере образования. Как следствие Правительство приняло решение о применении методологии Болонского процесса, который должен был обеспечить сближение и гармонизацию систем образования стран Европы для создания единого европейского пространства высшего образования. Естественно, декларировались самые благие намерения. ЕГЭ должен был уничтожить коррупцию в школах и вузах, обеспечить эффективную проверку знаний выпускников школ. Именно поэтому была выбрана тестовая форма, с которой работает беспристрастная машина. Госэкзамен, по мнению идеологов этого перехода, позволял сделать высшее образование по-настоящему доступным для школьников из регионов.
– Но все пошло не по плану?
– Впервые российские школьники столкнулись с ЕГЭ в 1997 году. Тогда это называли добровольным тестированием выпускников, а в 2003 отчитались об успехах. Европейская комиссия одобрила начинания России и предложила подписать документ, обязывающий нашу страну перейти на двухступенчатую систему, хотя у нас и появилось отличие, так как сохранился и третий уровень – специалист. Тем не менее именно с тех пор ЕГЭ перестал быть добровольным. Его усложняли, облегчали, изменяли задания – пытались подстроить под российского выпускника. Однако сохранялся основной недостаток: тестирование, которое в принципе не способно выявить уровень знаний, превратило процесс обучения в «натаскивание» на экзамен, который и стал самоцелью. Но цель в системе образования должна быть совершенно другой – получение знаний, развитие личности и, самое главное, воспитание достойных граждан России.
– Получается, нарушились начальные условия непрерывного образования.
– Попытка в рамках болонского процесса сделать ЕГЭ одновременно выпускным экзаменом из школы и вступительным экзаменом в вуз, то есть «2 экзамена в 1», нарушила методологию образовательного процесса, в основе которого до сих пор лежит классическая советская школа. Экзамен в системе общего образования был неотъемлемой частью учебного процесса. Его главным назначением было формирование у учащихся целостного представления о предмете, а не формальный контроль и оценка знаний.
В свою очередь, в системе высшего образования вступительный экзамен должен был раскрывать потенциальные способности абитуриента по освоению образовательных программ высшего образования. Эта несогласованность в дальнейшем была усугублена административным разделением единой системы управления образованием на два министерства, со своими целями и задачами.
Кроме того, процедура проведения ЕГЭ, слепленная по кусочкам и непрерывно меняющаяся, стала крайне бюрократизированной и ресурсозатратной. Временные, трудовые, материальные затраты – чрезмерны. Моральный ущерб этой формы ещё более велик. Сравните атмосферу прежнего выпускного экзамена – цветы, приподнятое настроение – прямой антипод нервозному ЕГЭ с его мрачными атрибутами антитеррора. Но самое главное – исчезла конкретная ответственность руководителей образовательного процесса перед обществом. Сегодня полезность ЕГЭ не подтверждается никакими ожиданиями российского общества.
– Внедрение балльной системы в России вообще может быть целесообразным и эффективным?
– Внедрение балльной системы в российских и европейских вузах имеет совершенно разные приоритеты. В Европе Болонский процесс направлен, прежде всего, на обеспечение открытости образовательного пространства и академической мобильности всех его участников. Он не меняет основ европейской образовательной модели и поэтому осуществляется преимущественно административными мерами. Ключевое значение имеет внедрение систем перевода и накопления кредитов (зачетных единиц), благодаря которым результаты обучения студента формализуются и могут быть учтены при переходе из одного университета в другой при смене образовательных программ. Успеваемость студентов при этом определяется национальной шкалой оценок. В итоге студент накапливает не только кредиты, но и рейтинговые категории. В российских вузах такая модель бессмысленна уже в силу их совершенно незначительной интеграции в европейское образовательное пространство, равно как и отсутствия сколько-нибудь заметной академической мобильности внутри страны. Поэтому внедрение балльной системы в России может быть целесообразным и эффективным только в том случае, если связано не с сугубо административными реформами, а с изменением самой модели обучения, внедрением технологий компетентностной педагогики/андрогогики. Такая модель является основным инструментом оценки работы студента в процессе учебно-производственной, научной, внеучебной деятельности и определения рейтинга выпускника на выходе.
– Но при внедрении такой модели организации учебного процесса нагрузка на преподавателя резко повышается.
– Верно, причем речь идет не только об интенсивности контрольных процедур. В первую очередь требуется выполнить огромный объем учебно-методической работы, связанной с проектированием балльной системы, разработкой соответствующих дидактических материалов и оценочных средств. И эта работа не носит разовый характер – полноценная и эффективная рейтинговая система разрабатывается минимум за три-четыре года, а коррективы в нее приходится вносить ежегодно. При реализации балльной системы на преподавателя также возлагаются дополнительные функции по ее организационному и информационному обеспечению. Современному преподавателю необходимо учиться осмысливать не только характер познавательной деятельности студентов, но и уровень его готовности к ней, и свои собственные действия.
– Многие россияне со светлой грустью вспоминают Союз, где образование было куда доступнее, чем сейчас. На ваш взгляд, это так?
– Однозначного ответа на вопрос «лучше или хуже» не существует. Каждая эпоха определяется внутренними и внешними факторами, влияющими на процессы развития общества. Советская система образования отражала цели государственной политики того периода и была связана с заботой о повышении культурно-образовательного уровня всех граждан, без каких-либо отличий, добиваясь всеобщей доступности качественного бесплатного образования. Существующие сегодня либерально-рыночные отношения в обществе определяют в качестве приоритетов креативность, творческое начало, нестандартное мышление обучаемых. Естественно, что в этих условиях советская система образования вступает в противоречия между необходимыми качествами, предъявляемыми к современному специалисту, и уровнем его подготовки. Цель современного российского образования – формирование системы, соответствующей уровню современной действительности, в которой человек должен стремиться решать свои проблемы сам, уметь быстро реагировать на изменение ситуации, не ждать помощи со стороны и принимать решения самостоятельно.
Да, в обществе возросла тяга к образованию, а демократизация социальной жизни сделала его более доступным для инвалидов, работающей молодежи и так далее. И это достойно поддержки. Но реализуемые методы – способы достижения цели, основанные на откровенном плагиате зарубежного опыта, не учитывают, да и не могут учитывать особенности российской действительности.
– Можно ли сказать, что отсутствие стратегической цели в системе образования, делает невозможным его эффективное развитие?
– Конечно. Декларируются правильные цели, но механизм реализации разрабатывается кулуарно, без опоры на общественные запросы и чаяния. Фактически идёт разрушение отечественного образования, ликвидация даже того полезного, что уже было создано за последние тридцать лет. Советская школа, совершенствование которой должна была продолжать современная Россия, считалась одной из лучших в мире, а по своей концепции – лучшей. Для государства развитие именно национально-ориентированного образования и вывод его на качественно новый уровень, по существу, является фактором национальной безопасности. При этом фундаментом должна стать именно система советского образования, как основа, скорректированная с учётом потребностей государства в специалистах нужного инновационного качества.
– С этим может быть связана и «утечка мозгов» из страны, о которой недавно говорил Министр науки и высшего образования Валерий Фальков, не так ли? Система образования меняется, чтобы совершенствовать навыки и применять их «на полную» специалисты уезжают в другие страны. Еще и платят больше.
– Сейчас Россия – единственная из развитых стран, где несколько десятилетий подряд сокращается число ученых. В 1990 году Россия занимала первое место в мире по их числу, но с тех пор их количество снизилось с 992 тысяч до 348 тысяч – то есть на 65%. Сегодня сохраняются три критических риска для российской науки: недостаток финансирования, отсталая инфраструктура и третий, самый главный – кадровый, интеллектуальный потенциал. Отмечая этот главный риск, связанный с истощением кадрового научного потенциала, можно предложить два императива решения проблемы: первый – ограничение выезда за границу выпускников, обучавшихся по целевым программам, обязательством работы по контракту с государством или возвращением денег, потраченных на их подготовку, в бюджет; второй – государство должно обеспечивать достойную оплату труда учёных. Ведь они вынужденно ищут высокооплачиваемую работу, которую обычно предлагают именно за границей.
Кроме того, государству нужно не просто удерживать у себя имеющихся учёных-исследователей, а создавать привлекательные условия для их возвращения в Россию. И только в этом случае учёные и высококвалифицированные специалисты будут работать на благо нашей страны, своим примером раскрывая перспективы для выпускников вузов, молодых специалистов в сфере научной и профессиональной деятельности.