Никас Сафронов: У меня в роду было много священников

Герои проекта Сергея ЕЛИНА «Своя философия» дают личные ответы на вечные вопросы, побуждая читателей задуматься о самом главном. Своей философией с нами поделился самый популярный художник страны Никас САФРОНОВ.

– У вас в роду было много верующих людей. Это на вас повлияло?

– У меня в роду было много священников, и, хотя мама не из этого рода, она тоже глубоко верующий человек, это наложило отпечаток на мою жизнь.

– Религия как институция трансформируется, уйдёт ли она в будущем?

– Думаю, религия будет всегда. Хотя она может меняться: сначала язычество, потом христианство и так далее. К тому же человек – неизученное существо: бывают случаи, что он попал под молнию и потом начал говорить на 135 языках, включая мёртвые. Или ясновидящий может насквозь увидеть тело без рентгена – как саранская девушка.

– Как вы думаете, какая могла бы быть форма у Вселенной?

– Это сфера, шары. Я пишу шары с детства, они мне снятся, я считаю, что шары – это семья, Земля. Нашу страну я бы поместил в некий шар, купол и никого бы туда не пускал, чтобы мы сами развивались. Может, мы съели бы друг друга, а может, построили бы высочайшую цивилизацию. Есть ощущение, что когда начинаем заимствовать что-то от Запада, то, кроме войн, это ничем не заканчивается.

– Есть ли у вас цель, которая лежит за пределами жизни?

– Древние греки говорили, что если человек при жизни заставил говорить о себе, то он будет существовать, пока мир существует. Имеется в виду вклад человека в искусство, науку. Поэтому у меня, наверное, есть надежда, что я останусь.

Однажды почувствовал, что состоялся как художник. Я тогда учился на третьем курсе, уже продавал картины, но всё ещё не был уверен насчёт профессии. Мне приснился сон, как я гуляю по галерее, где висят мои картины, которых в реальности ещё не написал, а со мной какой-то дед. Он делает мне замечания, я с ним спорю, в один момент оборачиваюсь, а его уже нет. Поднимаю голову наверх, а это – Леонардо, он улетает. Я кричу: «Куда ты?» А он бросает мне молча шар, я его ловлю. Утром просыпаюсь и понимаю, что я – художник.

– В чём для вас смысл жизни?

– Я стараюсь жить по совести. Поддерживаю семью – братьев, сестру, друзей. Когда заболел мой школьный друг Анатолий Трушкин, нашёл для него швейцарские лекарства. Но второй раз не смог его спасти – коронавирус.

Во время пандемии не остановил проекты, хотя никто не покупал картин целых полтора года. Мне удалось купить аппарат ИВЛ за два с лишним миллиона и отправить в детскую больницу в Ульяновск.

– Человечество прогрессирует, эволюционирует?

– Пока человечество развивается по нисходящей. Ещё десять лет назад я знал, что в трёх местах в океане есть чистая рыба, а сейчас уже и этого нет.

– Вы самый популярный в России художник. Как оцениваете современное российское искусство?

– Многие российские художники уподобляются Западу, что неправильно. Нужно владеть классической основой и искать свой путь, используя все возможные средства – например, современные технологии. Сейчас школы становятся хуже, и самые хорошие художники – те, кто учился в провинциях, когда туда по распределению уезжали молодые специалисты, получившие образование у старых мастеров.

Я ученикам говорю, что нужно настраиваться на три вещи: профессионализм, обязательность, духовность. Во-первых, научитесь работать как Веласкес, а потом делайте как хотите. Во-вторых, будьте обязательны: если пообещали девушке Эйфелеву башню подарить – снесите её и подарите. Или не давайте обещаний, которых не сможете выполнить.

В-третьих, духовность. Я работал по заказу американской галереи – нужно было нарисовать после событий 11 сентября трагедию, мне прислали фотографию, на которой люди кричат, башни падают. Я нарисовал просто плачущего ангела, свернувшегося калачиком вокруг развалин, и никаких трупов.

– Как относитесь к славе?

– Я просто известный человек, и, если бы меня сбила машина, об этом узнали бы все. Когда я напишу портрет, то могу подарить его Софи Лорен. Но я не бегаю с Софи Лорен, просто её знаю, мы дружим.

– Какая книга на вас повлияла больше всего?

– Книга Мопассана «Милый друг». Конечно, я понимал, что никогда не буду жить так, но мне понравилась идея. Я родился в бараке в Ульяновске: зимой там огромные сугробы и в детстве очень любил в них зарываться, делал себе там берлогу и мечтал, что у меня будут замок, остров. Сейчас у меня всё есть.

– Детство тяжёлое было?

- У меня было прекрасное барачное детство, рядом протекала река Свияга, хлеб мы намазывали маслом и сверху сахаром посыпали, на столе всегда были огурцы с огорода. С друзьями мы лазили в сады за яблоками, в нас стреляли солью, а мы отмачивали свои задницы в Свияге и снова принимались за старое. Тогда я думал, что буду садовником.

Потом мечтал стать лётчиком, пиратом. Жизнь была романтическая, никто не думал, что нам тяжело. Было прекрасно. Я сегодня отдал бы всю свою славу, имя, чтобы вернуться в детство – в барак, в котором родился.

– Есть ли какой-то девиз, которым вы руководствуетесь?

– Никто не интересуется тем, кто ищет миллион, но всем интересен тот, кто его нашёл.