Актриса Анна Нахапетова: Моя мама – Вера Глаголева

 Анна Нахапетова родилась в семье известных актёров Веры Глаголевой и Родиона Нахапетова. Долгое время занималась балетом, танцевала в Большом театре. Сейчас работает в Театре Романа Виктюка. Зритель знает Анну по ролям в таких фильмах и сериалах, как «Воскресный папа», «Русские в городе ангелов», «Новогодний романс», «Одна война», «Две женщины» и др.

- Аня, когда вы впервые снялись в кино?

- Когда мне было шесть с половиной лет, я сыграла дочку мамы в фильме «Воскресный папа». Мои родители не хотели, чтобы я пошла по их стопам, но режиссёр Наум Бирман настоял. Фильм этот до сих пор часто показывают по телевидению. И у меня остались очень теплые детские воспоминания о тех съёмках: нас встречают в Ленинграде, мы едем с мамой на огромной машине «Чайка»,  лето, мне подарили какие-то игрушки. А сами съёмки проходили в игровой форме, и я не относилась к ним серьезно. После этой картины в моей киношной жизни была огромная пауза, потому что я была полностью увлечена балетом.

- Расскажите о своей балетной жизни! 

- Я двадцать лет проработала в Большом театре. Окончила Московское хореографическое училище в классе Софьи Николаевны Головкиной. И сразу после распределения была приглашена в три театра: в Театр Станиславского, Кремлёвский Дворец съездов и Большой театр. Я выбрала Большой. Перетанцевала практически весь классический кордебалетный репертуар, а так же выходила в сольных афишных партиях. Мы с театром много ездили по миру. В год было по три-четыре больших поездки.

- Какая поездка запомнилась больше остальных?

- Я очень люблю Японию. Это удивительная страна. Мы с труппой ездили по самым разным городам на скоростных комфортабельных поездах.Была в таких городах, как Токио, Осака, Нагоя. Японцы очень дружелюбные и приятные люди. Они любят балет. Артистов Большого театра они принимают всегдакак-то по-особенному. Со мной и в училище учились японки, они были маленького роста.

- А у вас для балета подходящий рост?

- Когда я пришла в училище, я была самая маленькая в классе. Потом я выросла, у меня рост 1.68, это нормально для балета. Но сейчас другая тенденция. Сейчас в училище набирают высоких, худых, с идеальными ногами. Если ты не держишь ногу на 180 градусов, тебя в училище, думаю, что уже и не возьмут. В основном сейчас приходят в балет из художественной гимнастики. И вообще балетная техника и физические требования с каждым годом шагают вперёд.

- Когда ездили в зарубежные командировки с Большим театром, не возникало желания остаться за границей?

- Нет, никогда. Я всегда была привязана к театру и своей семье. У меня родилась дочка… А если вернуться к зарубежным поездкам, не могу не отметить гастроли в Америке, в Лос-Анджелесе. Папа приходил на все мои спектакли. Если была такая возможность, я всегда оставалась у отца на какой-то срок.

- А ваш папа никогда не жалел, что эмигрировал в США?

- Лучше задать этот вопрос папе. Я об этом от него не слышала. Вообще папа всё время в работе. Что-то пишет, у него много сценариев и разных идей. В Америке он подружился с Рэем Брэдбери. Когда папа оканчивал Высшие режиссёрские курсы, он сделал дипломную работу по произведению этого знаменитого фантаста «Вино из одуванчиков». Брэдбери её видел и позже дал папе все права на новую постановку этого произведения.

- Кто для вас Роман Виктюк? Как вы попали в его театр?

- Это довольно длинная история. Десять лет назад меня пригласили в Театр Сатиры, хотели поставить пьесу, написанную специально для меня. Ставил её артист театра Стас Николаев. Эта пьеса – синтез балета и драмы. Называлась она «Люпофь». На самом деле, я ничего не умела в этой профессии, даже то, что я снималась в кино, ничего не значило. Театр и кино – два разных ремесла. 

 Я не могла внятно произнести на сцене ни слова. Думала, мне будет очень легко, но, как показала практика, было безумно сложно. И мы какими-то семимильными шагами проходили со Стасом основы актёрского мастерства. Затем был худсовет. На нём присутствовали Александр Ширвиндт, Михаил Державин, Ольга Аросева, Вера Васильева, Алёна Яковлева. Все мэтры Театра Сатиры. Это было самое страшное, что я испытала в своей жизни! Потому что я очень боялась, что увидят мой непрофессионализм. Но, слава Богу, нам дали зелёный свет.

Мы играли этот спектакль несколько лет на «Чердаке» Театра Сатиры, меня там увидели и порекомендовали  Гульнаре Галавинской. Она тогда ставила «Стеклянный зверинец» в «Другом театре». И там я познакомилась с заслуженным артистом России Дмитрием Бозиным, который играл Джима. Я подружилась с ним, с его семьёй. И стала приходить на его спектакли в Театр Романа Виктюка. Без всякой мысли, что я могу здесь когда-либо работать. 

И как-то я пришла на спектакль «Нездешний сад. Рудольф Нуриев». Балетная история о выдающемся танцоре, который покинул Советский Союз, и о Марго Фонтейн, великой английской балерине. У Театра Виктюка ещё не было своей постоянной площадки, и летом того года они снимали площадку в ТЮЗе на две недели. И это называлось «Театральный марафон». Каждый вечер шли спектакли, и я их посещала. И вот когда я смотрела «Нездешний сад», Фатима, супруга Дмитрия Бозина, сказала мне: «Аня, у меня есть мечта. Я хочу, чтобы ты когда-нибудь сыграла роль Марго Фонтейн». Я о таком не могла даже мечтать. Мы вместе посмотрели спектакль, улыбнулись друг другу, и на этом мечта осталась мечтой.

Прошло где-то полгода. И девочка, которая исполняла роль Марго Фонтейн, ушла в декрет. И тогда Дима предложил мне попробоваться. Мы какое-то время репетировали, потом показали Роману Григорьевичу Виктюку. Он одобрил. После этого я играла этот спектакль как приглашённая актриса. Я тогда ещё работала в Большом театре. После очередного спектакля, после поклонов Роман Григорьевич взял меня за руку и сказал: «Приходи ко мне завтра на репетицию».

Я не знала, куда он меня зовёт, на какую роль приглашает. Мне было всё равно. Для меня этот человек был и остаётся гением. Это человек-легенда. Я могу расценивать это как подарок судьбы. Я очень многому научилась и у Романа Григорьевича, и у артистов, которые у него работают. Через два месяца репетиций Роман Григорьевич лично подошёл ко мне и пригласил в свою труппу. В этот же день я забрала документы из Большого, где на тот момент уже оформила пенсию и стала ветераном труда.

- Что такое балетная пенсия? Чем она отличается от обычной?

- Ничем. Только ранний выход.

- Вы снимались у мамы в картине «Одна война». Расскажите, чем вам была интересна эта роль? 

- Это фильм и роль, которыми я могу по-настоящему гордиться. За эту картину мы получили более 40 призов. Я пришла на кастинг и никто, кроме продюсера, не знал, что я дочка режиссёра. Я понравилась. «Вы что, смеётесь, - сказала моя мама. – Это же моя дочь. Вы не знаете?» «Как дочь?» А я очень подходила на эту роль. Изначально мама набирала артисток по типажам. Пять главных героинь. У неё были фотографии разных девушек, среди которых была моя прабабушка. А так как я на нее действительно похожа, это сыграло определённую роль, что в итоге выбрали меня. 

- Как работалось с мамой?

- Снимали фильм в Карелии. Передать это время, 1945 год, было достаточно трудно. Мы жили с мамой в одной квартире, и, когда приходили поздно вечером домой, не обсуждали то, что было на площадке. Зато на съёмках я пыталась уловить каждое мамино слово. Снимали на острове, были построены палатки, в которых мы проводили большую часть времени. Было очень холодно, дул сильный ветер. Возникали разные экстремальные ситуации. Например, сцену, когда топится героиня Натальи Кудряшовой, снимали в очень холодной воде. Мы хотели снять кино, которое затронет сердца зрителей. И у нас это получилось.

- Вам, наверное, многие говорили, что вы очень похожи на маму – и внешне, и голосом, и манерами?

- Да, говорят. Мы с мамой всегда общались, как две подруги. Я рассказывала ей всё самое интересное, что со мной происходило, она рассказывала о своих делах и проблемах…Что касается внешности, мы как-то стояли с мамой вместе у зеркала и пытались выяснить, почему все говорят, что мы так похожи. Не смогли понять, у нас разные черты лица. Мистика какая-то. А вот голос и манеры – это да, это есть!