Актер Владимир Кошевой: Если у вас нет убеждений, то вас убедят в чём угодно

Актёру Владимиру Кошевому работы в кино хватает («Григорий Р.», «Хуторянин», «Преступление и наказание», «Одесса» ...) – впереди у него четыре кинопремьеры («Кадиш», «Безсоновъ», «УГРОза: Трепалов и Кошелёк», "Творения, или 4 Ка Велимира Хлебникова") и съёмка в историческом сериале, где ему досталась роль царя Фёдора. Сам же артист говорит, что с российским местечковым кино он держится на расстоянии, предпочитая ему театр. Свои фильмы он никогда не смотрит, а вот про спектакли готов рассказывать, ведь там у него только серьёзные работы. 

- Володя, читала, что в основе спектакля о любви Тургенева к певице Полине Виардо - сценарий Сергея Соловьева, написанный в 90-х, но так и не воплощенный…

- Сергей Александрович начал снимать фильм по своему сценарию в середине лихих 90-х. Но из-за финансовых проблем осуществить проект не удалось. От фильма остались только роскошные фотографии режиссёра, которые до сих пор выставляются в музее Тургенева. Когда я стал думать, что же ещё сделать про любовь, то вспомнил про нереализованную идею Соловьёва. Он нашёл по моей просьбе свой сценарий в запасниках, страницы были пожухлые и я получил особое удовольствие их читать и перелистывать. Любовь Тургенева к певице длилась около 40 лет и заставляет волноваться через столетия. Ведь если такое может быть, то это значит, что не всё потеряно в нашем прагматичном мире.

- Как можно вообще за 40 лет не разочароваться в одном человеке?

- Тургенев любил и принимал Полину такой, какая она есть. Даже когда она потеряла свой волшебный голос и перестала быть артисткой, то он всё равно её любил. То есть ему было неважно кто она. Даже если бы она была посудомойкой, то он бы всё равно любил. Моя бабушка любила говорить: «Желание – миллион возможностей, нежелание – миллион причин». Иван Тургенев находил миллион возможностей, чтобы быть с Полиной. Хочешь, чтобы я уехал – я уеду, найду женщину, похожую на тебя, и она мне родит ребёнка. И я всё равно буду любить тебя.

- В 2011 году Всемирная организация здравоохранения внесла любовь в список болезней. Мол, любовь – навязчивые мысли о другом человеке, перепады настроения, жалость к себе, прерывистый сон и бессонница, импульсивные поступки. Вы согласны, что любовь – это болезнь?

- Конечно, люди, которые влюблены, больны точно. С учёными не поспоришь.

- Выходит, что Иван Тургенев в своей любви к Виардо был болен неизлечимо?

- Вот, видите, до чего мы с вами договорились! Тургенев – больной человек. (Смеётся).

- Вам бы хотелось испытать что-то подобное в своей жизни?

- В моей жизни были любовные истории, и мне кажется, что я уже всё прочувствовал. Понял, что без страданий, без переживаний и расставаний нет настоящего чувства. Но мне 43 года и, может быть, ещё «блеснёт луч надежды». И я не хочу ставить себя на место Тургенева и повторять его жизнь. Хочу чего-то своего, особенного, а не так как заложено в алгоритме или сценарии. Даже если это будет что-то несчастное, то путь будет. Лишь бы было.

- Как сейчас у вас на личном фронте?

- Я влюблен, и моё сердце занято, ничего не ищу уже несколько лет.

- Полину Виардо в спектакле играет Сати Спивакова. Раньше её муж Владимир Спивакой не хотел, чтобы его жена занималась актёрской профессией. Он пересмотрел свои взгляды?

- Мы с ней на эту тему никогда не разговаривали. Мне даже в голову не пришло бы спросить: «Сати, а что твой муж говорит?» У нас совсем другие темы для разговора. Маэстро приходил на музыкальный спектакль "Григ-Ибсен. Пер Гюнт" в Доме музыки и сказал нам очень хорошие слова.

- Сати уже познакомила вас со всеми французскими знаменитостями?

- Как-то мы сидели в кафе, и к нам подошёл Лоран Илер (художественный руководитель балета  музыкального театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко). Он был любимым танцовщиком и учеником Рудольфа Нуреева. Сати сказала: «Это артист Владимир Кошевой, которые читает твои письма Нурееву в спектакле «Нуреев». Он воскликнул: «О! Как интересно!»

- Большой интерес у прессы вызвал спектакль «Рождение Сталина», где вы сыграли молодого Иосифа. Какой вывод вы для себя сделали: из чего зарождается зло, и откуда появляются тираны?

- Кто бы что ни говорил, но всё идёт из детства: накопившиеся обиды, недолюбленность, недоласкостность. У Сталина тоже была детская травма. В нашем спектакле есть его бесконечный конфликт и с отцом, и с богом. Отец не был ласков с Иосифом, бил его потому, что он был странным ребёнком. Все его старшие братья умерли, и только он остался в живых. По традиции Иосифа должны были отдать на учёбу в семинарию, но отец был против, он хотел, чтобы сын продолжил его дело (он шил великолепную обувь). А у мальчика был великолепный голос и со всей Грузии приезжали люди, чтобы его послушать, его приглашали выступать на свадьбах. Отцу это не нравилось, он был домашним тираном. Но мать тоже была хороша, тоже поколачивала сына. Как-то Иосиф пытался защитить мать от пьяного отца, но в итоге ему досталось и от неё тоже. Мать Сталина была очень властной женщиной.

- Почему, на ваш взгляд, у нас в последнее время пытаются обелить Сталина, устанавливают памятник Ивану Грозному?

- Есть определённая потребность в обществе, это идёт и сверху, и снизу. Как писал Николай Гоголь, пустой сосуд можно заполнить чем угодно. И если у вас нет убеждений, то вас убедят в чём угодно.

- На премьере спектакля «Нуреев» вы выходили на поклон в майке с портретом Кирилла Серебренникова. Как вы восприняли его освобождение из-под домашнего ареста, а потом и прекращение дела?

- Я прочитал об этом в Instagram и обрадовался. Ведь у Кирилла появилась возможность общаться с людьми, встречаться, работать. С другой стороны, понимаю, что в нашей стране всё не так спокойно, что могут схватить и обвинить любого. Люди в погонах всё что-то ищут, всё что-то копают. Никто прямого ответа не даёт, но зачем-то им это нужно. С Кириллом после его освобождения мы встретились на концерте Аллы Пугачёвой. Крепко обнялись, и я ему сказал, что очень рад его видеть и очень жду репетиций в «Нурееве». Потому что спектакль вышел два года назад без него, а артистам хотелось бы порепетировать с самим режиссёром. Что ни говори, а это совсем другие эмоции. Спектакль «Нуреев» идёт на сцене Большого театра (ближайшая дата выхода –  весной будущего года), и я в нём исполняю главную драматическую роль.

- У вас в запасе пять кинопремьер, собираетесь играть царя Фёдора в историческом сериале. Значит ли это, что в кино вы сегодня нарасхват?

- Нарасхват я в театре, а с кино держусь на расстоянии. Если в кино актёр маленький винтик, от которого мало что зависит (могут не так смонтировать, порезать роль), то в театре идёт проверка, сможешь ли ты удержать зрительный зал в течение двух часов. И если такое удаётся, то ощущаю необыкновенную силу.

- В самом начале своей карьеры вы сыграли Родиона Раскольникова в сериале «Преступление и наказание». Существует мнение, что читать Достоевского в подростковом юном возрасте опасно. Можно разочароваться в окружающем мире и задуматься о суициде…

- Здесь очень важно кто тебя ведёт, кто тебе рассказывает. Мозг ребёнка – это кувшин, который можно заполнить чем угодно. Даже в нашем с вами интервью на те же самые вопросы я могу дать другие ответы только потому, что у меня поменялось настроение. Если произведения Достоевского преподнесут детям не со знаком минус, то будет всё хорошо. А если будут нагнетать, мол, как всё грязно, как всё ужасно вокруг, то может случиться всё что угодно. В этом смысле мне повезло. У меня была прекрасная учительница литературы. С ней мы изучали «Преступление и наказание», потом читали «Дядюшкин сон», «Кроткую», «Чужую жену или мужа под кроватью».

Татьяна НИКИШИНА