«Бермудский» треугольник США – ЕС – Россия

Логика действий западных стран не понятна: то они обвиняют Россию в разжигании украинского и сирийского конфликтов, кибератаках и распаде Договора о ракетах средней и малой дальности, то подают сигналы о сближении. О том, что происходит в отношениях между США, Европой и Россией, поговорим с Татьяной Зверевой, доктором политических наук, руководителем Центраевроатлантических исследований и международной безопасности Института актуальных международных проблем Дипакадемии МИД России.

Реликт холодной войны 

 – Скоро юбилейный саммит НАТО в Лондоне, как изменилась ее роль в обеспечении европейской безопасности? 

 – Политика администрации Трампа внесла новые нюансы в трансатлантические отношения. Его специфический стиль обнажил проблемы в НАТО, которые заслонялись другими сюжетами. Как и все международные организации времен Второй мировой войны, она отражала соотношение сил той эпохи. Поэтому у нее «врожденные» проблемы. 

НАТО, направленная на противодействие советской военной машине, закрепила за США особую роль в европейских делах. С окончанием холодной войны альянс потерял смысл существования. Сложился полицентричный мировой порядок, и система международной безопасности нуждается не в реформировании, а в воссоздании. Совокупный экономический вес стран ЕС не сопоставим с тем, что был в 1949 г. Существование альянса демонстрирует их зависимость от американского военного потенциала. Этот рудимент не обеспечивает безопасность Западной Европы и противоречит проекту «Большой Евразии».

Что нового в отношениях США и ЕС?

 – Как изменились отношения США и ЕС с учетом транзакционного подхода Трампа? Он потребовал увеличить оборонные расходы до пресловутых 2% ВВП, но усилил присутствие НАТО на восточном фланге. 

 – Европейцы не понимают политику Трампа. Во-первых, он «бередит старые раны». Трамп свысока требует наращивания военных расходов, но «старые» члены все менее склонны полагаться на США и НАТО. Тут важно не только, что он говорит, но и как он это делает. 

Во-вторых, европейцам не нравится демонстративный эгоизм Трампа – «Америка превыше всего». По его мнению, внешняя политика, основанная на национализме, является возвращением к нормальной жизни. Как полагают европейцы, совместное существование становится невозможным, если каждый дает волю националистическим чувствам, тем более, когда речь идет о США с их огромными военными расходами. К тому же, в Европе еще жива память о Второй мировой войне, развязанной Гитлером, и демонстрация национального эгоизма противоречит европейским представлениям. 

В-третьих, нельзя забывать о различиях в оценках и подходах США и стран ЕС к региональным конфликтам. Так, решение Вашингтона выйти из соглашения 2015 г. подрывает региональную стабильность и является еще одним ударом по интересам европейцев. Санкции, введенные США, больно бьют по европейским компаниям, работающим в Иране.

Однако одной из главных проблем для европейцев является наступающий Китай, который успешно освоил правила западной экономики и адаптировался к ним лучше, чем их создатели. Для европейцев важно, что США сохраняют позицию главного финансового, торгово-экономического и политического противовеса КНР. На сегодняшний день это - один из важных факторов, цементирующих трансатлантические отношения.

 Кто не заинтересован в ТТИП?

 – С учетом заморозки Трансатлантического партнерства по торговле и инвестициям и введения американских пошлин на европейские воздушные суда и сельскохозяйственную и промышленную продукцию, как будет проходить экономическая интеграция США и ЕС? 

– Да, ТТИП заморожен. Однако торгово-экономические связи Европы и США быстро развиваются в рамках единого комплекса, который укрепляется. Рынки ЕС и США сохраняют взаимную привлекательность. В США созданы все условия для инвестиций, и американский рынок остается самым привлекательным в мире. Таможенные пошлины между «двумя берегами Атлантики» практически не существуют. В ТТИП речь шла о снятии нетарифных ограничений и единой судебной инстанции для рассмотрения споров. Нельзя исключать, что Вашингтон в новых условиях захочет вернуться к идее ТТИП. 

Однако замораживание проекта было «фирменным знаком» Трампа, демонстрацией отличий. Нужны веские аргументы, чтобы он отказался от своей позиции. Действующий президент представляет те слои американского бизнеса, которые не поддерживали ТТИП. Они считают себя сильными для того, чтобы пренебрегать торговыми ограничениями, и не заинтересованы в дополнительных соглашениях, которые мешают вести бизнес по всему миру. Отсюда – критическое отношение самого президента к ТТИП.

Об отмене антироссийских санкций

 – В контексте возращения РФ в ПАСЕ и призывов к снятию санкций ожидать ли изменений в отношениях ЕС и России? Например, Макрон призвал к их «глубокому переосмыслению» и заметил отсутствие «мозга» у НАТО. К тому же, Европа на фоне прогнозов о замедлении роста приступила к разработке своей платежной системы. Кажется, она начала понимать, что политика изоляции России усилила ее зависимость от США? 

– Действительно, европейцы начали осознавать, что санкции против России ослабляют Европу. Однако речь идет не обо всем ЕС, а об Италии, Франции, Германии. И совсем не хотят ничего менять некоторые страны Евросоюза, которые входили в «советский блок». Антироссийская риторика используется их элитами в качестве «национальной идеи». Поэтому ожидать от ЕС быстрых сдвигов в сторону нормализации отношений с Россией не приходится: внешнеполитические решения требуют консенсуса всех членов.

Однако игнорировать подвижки в позиции крупных стран не верно. Макрон все чаще говорит о налаживании отношений с Россией. Без нее невозможно создать  надежную систему европейской безопасности. В выступлении перед послами в августе он отметил, что Париж и Москва должны делать вместе «что-то полезное» для мира, иначе Европа останется театром стратегической борьбы США и России. Отталкивать Москву – большая ошибка. Тогда она вступит в союз с Китаем, а это не в интересах Европы.

О будущей европейской армии

 – Новый подход США по слому либерального порядка подталкивает европейцев к укреплению оборонной интеграции. Каковы перспективы европейской армии? 

 – Европейцы стремятся продвигать укрепление военно-политической автономии. Яркий пример – программа ПЕСКО, увеличение финансирования военно-политической интеграции и унификация вооружений. Однако эти расходы существенно уступают военному бюджету США. Европа стремится сохранить социально-ориентированную модель экономики, что не предполагает роста военных расходов. 

Активная Франция – активная Европа

 – Францию считают независимым союзником США, их отношения, как Вы написали в книге «Внешняя политика современной Франции», − «причудливое сочетание сотрудничества и соперничества». А насколько Франция при Макроне активна в Европе и в мире? Например, Парижский форум мира показал ее настойчивые попытки усилить вес. Париж сейчас планирует встречу «нормандской четверки» 9 декабря…

– Французская внешняя политика – активная и инициативная, основанная на умелом сочетании общих принципов и гибкости. Макрон придает большое значение Европе, европейским ценностям, стремится стимулировать интеграцию там, где это возможно (еврозона, общий бюджет, правительство, парламент). Хотя позиция Франции по ряду вопросов не совпадает с немецким подходом, Макрон твердо держится курса на развитие взаимодействия с ФРГ. Эта политика была основана его великими предшественниками – де Голлем, Миттераном, Шираком. Франко-германское сотрудничество выведено на новый уровень благодаря Ахенскому договору – обновленному варианту Елисейского договора 1963 г. 

Возвращаясь к теме НАТО, отмечу, что Франция всегда критически относилась к расширению альянса. Париж негативно смотрел и на стремительное расширение рядов ЕС, которое привело к нарастанию проблем. Франция и ФРГ заблокировали процесс «сближения с НАТО» Грузии и Украины на Бухарестском саммите 2008 г. Франция не хотела без особых причин раздражать Москву. Для Парижа альянс всегда являлся организацией, через которую США осуществляли влияние в Европе.

 – Каков вклад Парижа в формирование нового миропорядка? Насколько изменился французский проект мироустройства?

 – Французский проект пока до конца не сформировался, как и само мироустройство, которое находится на этапе перехода к многополярности. Во внешней политике Франции видны некоторые доминанты: политика укрепления ЕС, который сталкивается с новыми вызовами (брекзит, позиционирование новых стран-членов, миграционная и террористическая угрозы); стремление повысить роль европейцев в НАТО; курс на развитие связей со странами Ближнего Востока и Африки, с Китаем и Индией. И речь идет о возобновлении и обновлении связей с Россией. 

Диалог Франции и России

 – Как показали встреча Макрона и Путина в августе и визиты французских министров в Москву в сентябре, Франция решилась восстановить диалог. В ноябре замглава МИД РФ С. Рябков и посол С. Берманн обсудили идею новой архитектуры европейской безопасности. Как улучшить двусторонние отношения, потенциал которых не совсем используется? Может Франция инициировать отмену санкций?

 – Конечно, хотелось бы, чтобы Франция заняла более активную позицию в пользу снятия санкций, поскольку они не привели к результатам. Россия никогда не меняла своей политики под внешним давлением. Скорее, внешнее давление способствовало консолидации общества на консервативных началах, большему обособлению со всеми вытекающими последствиями для развития демократических процессов. Это начали осознавать во Франции. 

Неправильно было бы забывать и об интересах французского бизнеса, который сомневался, надо ли идти на российский нестабильный рынок. Но с начала 2000-х гг. французские фирмы не покинули Россию и выступают за дальнейшее сотрудничество, лоббируя снятие санкций. Главное – не мешать позитивным процессам, которые наметились, и время возьмет свое. 

Уроки миграционного кризиса

– Какие уроки ЕС извлек из миграционного кризиса? В одной из своих статей Вы спрашиваете, что это – тихий развал ЕС или новый этап в интеграции? На улицах Парижа или Милана группы воинствующих мигрантов, распространяющих ислам, не исчезли…

– Миграционный кризис 2015 г. стал вызовом как для ЕС, так и для Парижа. Кризис во многом повлиял на решение Великобритании выйти из ЕС, показав лимиты европейской солидарности в условиях, когда необходимы общие решения и подходы.

Что касается Франции, то она в меньшей степени пострадала от наплыва мигрантов в силу относительной жесткости законодательства. Проблема интеграции мигрантов для нее - не новый вызов. Франция неоднократно сталкивалась с наплывом мигрантов. Однако это не означает, что удалось успокоить общество и решить миграционные проблемы. Одной из самых трудных остается изменение культурно-цивилизационной среды.

Другой вызов – давление социальных расходов на бюджет, которое усугубляется в связи с необходимостью вписывать мигрантов в жизнь французского общества. Нельзя не упомянуть и рост террористической угрозы, и реакцию общества. Эти вызовы сохраняют остроту, хотя правительство прилагает большие усилия для поиска адекватных ответов.

Как быть с несистемной оппозицией? 

 – 17 ноября исполнялся год протестам «желтых жилетов», которые вновь вышли на акцию в Париже. Можно ли провести аналогию между «желтыми жилетами» во Франции и несистемной оппозицией в России? 

 – Несомненно, можно провести параллели между вызовами, с которыми сталкиваются наши страны. Франция, как и Россия, остро нуждается в модернизации социально-экономической системы,в поддержке предпринимательской активности, широком использовании в экономике передовых технологий, стимулировании роста, создании условий для успешных стартапов и т.д. Однако не совсем корректно проводить прямые параллели между «желтыми жилетами» и протестами оппозиции в России – слишком разные у нас политические культуры и опыт политической борьбы.  

Панюжева Марина