"Всегда хотела стать только Леной Макаровой"

Известный писатель, искусствотерапевт, ученица Эрнста Неизвестного перевоспитывает мужей, учит свободе, менять угол зрения и философскому отношению к жизни.

Мне вручили уголь, но найти свободный кусок бумаги на стене оказалось не так-то просто. Два зала миланского “Лицеума” забиты битком. Каждый клочок стены и пола занят рисующими. Начало я пропустила из-за опоздавшего водителя блаблакара… 

Вокруг меня самозабвенно чертили углём 60 человек из самых разных стран мира: Италии, России, Испании, Ирландии, Швейцарии, Германии, Сербии… Все они прилетели в Милан на футуристический воркшоп (мастер-класс) по арт-терапии с Еленой и Маней Макаровыми. Многие  не в первый раз. 

Люди записываются к ним в лист ожидания за несколько месяцев. А я узнала об этом событии неожиданно, оно как раз совпадало с моим днём рождения. Я подумала, что пережить этот день на воркшопе с названием "Что там за горизонтом" было бы лучшим из всех имеющихся вариантов. И мне повезло – меня втиснули в это пространство свободы и самовыражения, не смотря на физическое  отсутствие места. Где 60, там и 61... 

Два дня я лепила и собирала по кусочкам себя новую: из глины, из марли, пропитанной гипсом, из проволоки, из обрывков газет, из акриловых красок, угля и пастели. 

Одно из заданий – нарисовать фразу из "Манифеста футуризма" Маринетти. Я перечитывала фразу на русском и итальянском, время истекало, как вдруг из-под руки стали вырываться на бумагу серпы-молоты, звезды, скрипичные ключи, перья и орущая толпа...  

"Я не врач, не психолог, терпеть не могу психологию"

Когда я брала интервью у Елены Макаровой, я ничего толком не знала о ней, не читала её знаменитых книг "Как вылепить отфыркивание", “Освободите слона”, “Вечный сдвиг” и других из 40 изданных и переведенных на разные языки. Никогда прежде я не слышала имен Фридл Дикер-Брандейс и Эдит Крамер – арт-терапевтов и художниц, сыгравших огромную роль в судьбе Елены. Хотелось добавить: не слышала "к моему стыду", но я рада, что открыла их в свои 47 лет.

- Я не врач, не психолог, терпеть не могу психологию. У меня нет сетификата. Я Лена Макарова, автор многих книг, арт-терапевт, дизайнер, исследователь, - так говорит о себе моя собеседница.

Предлагаю вашему вниманию беседу с Еленой после первого дня воркшопа.

- Елена, когда вы стали арт-терапевтом?

- В возрасте 10 лет я провела два года в больнице среди детей, многие из которых были прикованы к постели. Я ходила по палатам и рассказывала, как за окном падает снег, как садится солнце, я придумывала для них занятия, чтобы они могли двигаться. Они поднимали свои культяшки (не у всех были ладошки и пальчики) и приветствовали друг друга: “Здравствуй! Здравствуй! Как ты себя чувствуешь?” Однажды папа привез мне пластилин, и я самозабвенно лепила все на свете для маленьких пациентов, это и предопределило мою профессию. Но всерьёз я занялась искусствотерапией, когда в 1988 году в архивах Еврейского музея Праги обнаружила свою неизвестную предшественницу – художницу Фридл Дикер-Брандейс. Она училась в школе Баухауз у художников Пауля Клее и Йоханнеса Иттена, по системе своих знаменитых учителей занималась с детьми эмигрантов в Праге и позже – в гетто Терезин. Фридл понимала, что нужно детям во всех ситуациях, включая самые страшные. К моменту, когда она была депортирована в Освенцим, осталось 4,5 тысяч детских рисунков, подписанных именами авторов, пронумерованых по урокам. Фридл надеялась, что сможет проанализировать то, чем она занималась с детьми в концлагере, но стала пеплом в газовой камере. Та же участь постигла и большинство её учеников. Из 620 в живых остались 100.

- И вы сделали то, что не смогла Фридл?

- Да, я собирала её работы, издавала её тексты и занималась выставками. В Израиле я нашла того человека, которому Фридл передала на хранение чемоданы с детскими рисунками. Звали его Вилли Гроаг, он был директором детского дома девочек, в котором жила и преподавала Фридл. Ему удалось избежать Освенцима и сохранить рисунки. После войны он сдал их в Еврейскую общину Праги, теперь они собственность тамошнего Еврейского музея, и приносят ему хорошую прибыль. 

Я пыталась понять, что Фридл делала с детьми в стрессовой ситуации концлагеря. Физически я не могла проанализировать все 4,5 тысячи рисунков, поэтому взяла для исследования рисунки девочек из комнаты 28, о каждой из них у меня была довольно обширная информация, и это помогало понять, как строились занятия, чего добивалась Фридл в работе с каждым ребенком по-отдельности. Итогом стал биографический роман “Фридл”, вышедший в издательстве НЛО в 2012 году. 

"Если человек хочет уйти из жизни, он имеет на это полное право"

- Кому показана арт-терапия? 

- И здоровым, и болеющим. Но с аутистами не будешь делать того, что мы делали с вами сегодня. Маня (дочь Елены, художница – авт.,) занимается искусством с пожилыми людьми с диагнозом “болезнь Альцгеймера”. Со всеми – свои способы работы. Если говорим о слепых, то делаем упор на тактильные ощущения, форму, занимаемся лепкой. В последнее время ко мне приходит все больше потенциальных самоубийц. Из разных стран. 

- У меня немало знакомых, друзей, чьи дети добровольно ушли из жизни...

- Человек – это космос... Сейчас мы работаем с одной женщиной, единственная дочь которой покончила с собой. Есть люди с наследственной и приобретенной склонностью к суициду, многие из хороших семей. Но они не могут смириться с мыслью, что они конечны и хотят быстрее с этим разобраться, чтобы перестать бояться.

- И тогда нужна терапия, но не только “арте”?

- Я считаю, что если человек хочет уйти из жизни, он имеет на это полное право. И ему бесполезно рассказывать, как прекрасна жизнь. Но он должен подготовиться к последнему шагу, чтобы родные не винили себя всю оставшуюся жизнь, чтобы никого не обидеть. Мне, Лене, жаль хорошего человека, которому не мила жизнь, я и придумываю всякие уловки, которые отвратили бы его от суицидальных мыслей. Мы разговариваем и пишем письма родным. Сам этот процесс часто приводит к катарсису. Пока что все мои юные «самоубийцы» приняли жизнь и начали жить, а не готовиться к смерти. 

- А если человек не сообщает открыто, что хочет свести счеты с жизнью?

- Иногда это видно. Не могу точно сказать, что именно видно. Но я вижу. Однажды я была в гостях у подруги и заметила, что её дочь что-то замышляет. Я позвала ее в ночной бар, и после первой рюмки она мне все выложила. Она долго искала подходящие капли, и вот нашла, - мгновенная смерть. И вечный покой. Я поклялась, что ничего не скажу ее маме, моей подруге, но, уехав, не оставляла ее ни на день. Мы беседовали в чате на разные темы, она знала, что я рядом днем и ночью, и, если «нахлынет», мы все честно обговорим. Пока держимся. 

Была и трагическая история. У другой моей подруги в Праге был сын с диагнозом “шизофрения”. В острые моменты он попадал в больницу, где ему купировали приступы. Я жила в доме у подруги, и когда ее сын вошел в дом, я увидела, что он задумал неладное и предупредила её: “Не выходи из дома, пока сына не госпитализируют!” Она это тоже чувствовала и не отпускала его от себя. А однажды он был в очень хорошем настроении, и всё вроде шло на лад, и она вышла за хлебом. Вернулась и нашла его в петле. 

Причины суицида не всегда связаны со стрессом, психикой. Иногда эндокринная система работает неправильно, вырабатывает нехорошие гормоны. Нужно сдать анализы для начала.  

"Что проговаривать, а о чем умолчать"

- Елена, вот вы говорите, что вы не психолог. А как же тогда заниматься арт-терапией?

- Что нужно человеку, который занимается с другими людьми? Глубокая образованность в разных сферах знаний. Если вы внимательно смотрели за тем, что происходит, то могли бы заметить, что давались вещи из истории, истории культуры, философии искусства. Вначале мы говорили о том, что такое перспектива в жизни, как относиться к прямой, обратной перспективе, - все это есть в нашей жизни, вот мы объемные, а наша проекция, наша тень – плоская… Чтобы выбирать такие темы и разрабатывать их, нужно иметь багаж самых разных знаний. Когда много чего знаешь, то основной проблемой становится – что проговаривать, а о чем умолчать. 

- Вы могли назвать ваш мастер-класс как угодно. Люди приходят не на тему, не на вывеску, не на титулы, а на имя, на личность. На Елену Макарову. В конце все получат сертификат с вашим автографом? 

- Да, все участники получат сертификат. Иногда он бывает полезен, смотря куда с ним идут. Если вы готовитесь провести свой воркшоп, и если его участники знают, кто такая Елена Макарова, то этот документ может сыграть роль. Прозанимавшись на наших семинарах онлайн и офлайн, вполне можно начать самому проводить занятия в своем городе и своей стране.

- А как же авторское право?

- Я ничего, кроме себя, не патентую. Увы, попытки скопировать задания к успеху приводят редко. Используя те же материалы, те же темы, но не понимая сути… Нет, так это не работает. Удается тем, кто подходит к делу творчески. И такие ученики у меня, к счастью, есть. 

- Все мастер-классы посвящены разным темам?

- Да, я не умею повторяться. Мы с Маней обсуждаем, что нас сегодня волнует. В этот раз взяли футуризм. Где находимся? Что там за горизонтом? Как и что видим? Чего боимся?

- Я заметила, что многие приехали на ваш мастер-класс не в первый раз.

- Многие в третий или пятый раз, многие - впервые, как, например, режиссёр Тая Зубова. Супруги, арт-терапевт Рахель Фаринас и музыкотерапевт Давид Гамела, прибыли из Мадрида, Рахель не без моего участия написала диссертацию о педагогике Фридл. Они не говорят ни по-английски, ни по-итальянски, ни по-русски. Они приехали ловить кайф и у них это получилось, несмотря на языковой барьер.

"Извините, я рожаю. Вазу долеплю сразу после выписки"

- Одна женщина мне рассказала, что приехала к вам в четвёртый раз, так как в её жизни после ваших семинаров произошли мистические вещи…

- К мистике я не имею отношения. Я получаю удовольствие от своей работы. Каждый участник в процессе видит себя во всех работах, обдумывает долгими вечерами, что с ним происходило в течение этих двух дней. Он может заметить в себе некий сдвиг, изменение перспективной точки зрения, способность видеть вещи по-новому. У всех происходит по-разному. Даже во время онлайн-семинара семинаристы пишут, что стали замечать то, чего раньше не видели, и перестали обращать внимание на вещи, казавшиеся очень важными. Меняется точка и угол зрения.

- После арт-терапии люди принимают судьбоносные решения в жизни?

- Да, даже разводятся. Одна девушка начала лепить и рисовать дома, но вскоре выяснилось, что муж не выносит грязи, он ходил и маниакально проверял, нет ли следов угля на мебели… Она поняла, что вышла замуж не за того человека. Люди прекращают заниматься только бытом, посвящают себя искусству, и всему тому “бесполезному”, чего никогда не делали.

- То есть, развод для вас – результат позитивный?

- Иногда – да! Когда уходишь от чужого человека, который не дает тебе развиваться, это как вырваться из рабства. Наши онлайн семинары хорошо влияют на перевоспитание мужей. Самый длинный семинар – три месяца. В течение этого срока мужья остаются на голодном пайке, мамы не могут оторваться от холстов и скульптур. Были случаи, когда мужья месяцами ели одни макароны, но жены ни за какие деньги не хотели вставать за плиту. Одна девушка практически рожала во время семинара. “Лена, простите, у меня отошли воды, я еду рожать, вернусь – долеплю рисунок с вазой”. Через четыре дня получаю фотографию готовой скульптуры.

- Я заметила, что хочу понять, как правильно располагать предметы на листе...

- То, что мы делаем – не ради искусства, а чтобы человеку было хорошо. 

- Некоторые работы – откровенная мазня...

- Значит, в данный момент для человека именно это было важно.

- Мне не хватало инструкций, я впервые выполняла подобные задания...

- Тем не менее все нарисовали натюрморт из 3,5 предметов, которые были скрыты… Просто доверились и нарисовали. Как в “Голом короле”.  Что это такое вообще? Степень доверия мастеру? Свобода или полная подчиненность диктатуре? Есть о чём задуматься.

- Случалось, что люди уходили, испугавшись белого листа?

- Пока никто, если не считать два случая в Москве за последние 10 лет. Люди зарезервировали первый ряд, думая, что будут слушать лекцию. Они были в шоке от того, что придётся что-то делать руками. И ушли. Деньги мы им вернули.

Сегодня тоже одна синьора зарезервировала место в первом ряду, чтобы быть ближе к доске, лучше видеть. Но пустилась в пляс первая. 

"Оценок здесь не ставят"

- Что мы будем делать завтра?

- Завтра мы будем лепить из глины мифологических богинь судьбы, древние римляне их звали Парками, греки – Мойрами. Одна из них предсказывает судьбу, вторая следит за исполнением, третья - нить перерезает и человек умирает. Мы остановимся на первой. 

- Ученики не просят оценить их работы? 

- Бесполезно. Здесь ничего не оценивается. Это не о том, как правильно передать светотень в рисунке. Хотя я училась в Суриковском институте на факультете монументальной скульптуры, и с 14 лет с подачи моего папы работала у Эрнста Неизвестного. В течение десяти лет лепила из воска скульптуры по его рисункам. 

- Вы мечтали стать скульптором?

- Никем не хотела стать, только - Леной Макаровой…

- Но вы же не всегда были Макаровой.

- Да, до 22 лет я была Коренберг. 

- А потом встретили сказочника...

- Сережа Макаров принес в мою жизнь иную стилистику, сказочное воображение, абсолютный пофигизм, неприятие всякой статусности. В каком-то смысле он вывел меня из тумана псевдокультуры. Возможно, не будь Сережи, я стала бы ранимымым писателем, которого не особенно ценят. А при нём мне стало всё равно, кто я, собственно, такая, и это открыло мне разные миры, избавило от дятловой упертости.

- Вас интересует политика?

- Я же живу в этом мире, пишу письма Юрию Дмитриеву – правозащитнику, против которого сфабриковали дело. Человек всю жизнь потратил, чтобы раскопать кости жертв политических репрессий и восстановить их имена. Ему впору памятник ставить, а его посадили в тюрьму. Убийственная система. Я не люблю советскую власть, я уехала из СССР 30 лет назад. Ничего не изменилось. 

- Израиль - ваше место под солнцем?

- Безусловно. Динамическая страна, в которой постоянно переизбирают правительство. В Израиле не преследуют инакомыслящих. Такого слова и понятия в иврите нет. 

- По рисунку можно понять, что происходит с человеком?

- Я не пророчица Сибилла – по одному рисунку сложно, нужно видеть процесс в синхронии и диахронии. Отклонения бросаются в глаза. И надо думать о тактике работы с человеком с видимыми отклонениями. Часто это происходит на интуитивном уровне. 

- Вы не могли бы дать совет родителям, как уберечь своих детей в этом стрессовом мире?

- Я не умею давать советы. Нужно быть осторожной в этих вещах. Знаю только, что чуткий человек может предвидеть многие вещи. Наша российская система воспитания основана на достижении цели, ребенок надрывается, но не может её достичь. Целеполагание - глупое для жизни.

- Нас учили, что обязательно нужно кем-то стать!

- Будь свободен! Будь собой! 

Справка

Елена Макарова – писатель, автор 40 книг, скульптор, арт-терапевт родилась в семье поэтов Инны Лиснянской и Григория Корина (Коренберга). Училась скульптуре в Суриковском институте. Закончила Литературный институт имени Горького. Преподавала лепку в Химкинской школе искусств. В 1990 году переехала в Иерусалим. В настоящее время живёт в Хайфе. 

Свою первую повесть “Через каждые шесть дней – воскресенье” написала в 16 лет.

В 22 года вышла замуж за клоуна, писателя-сказочника Сергея Макарова. Он известен как «зеленый» клоун по прозвищу ГлавСказ   из «Снежного Шоу» Славы Полунина, автор книг «Необыкновенные приключения школьника Бобки, который изобрел летающий стул» и «Фея Ко и копания». Макаровы прожили вместе 42 года. В июле 2016 года Сергея не стало...

Занимаясь исследованием творчества и жизненного пути художницы Фридл Дикер-Брандейс, Елена Макарова познакомилась с её ученицей Эдит Крамер. И много лет работала с ней бок о бок, ассистировала на арт-терапевтических семинарах, куда съезжались психологи и психоаналитики со всего мира.

Елена – мама актёра-клоуна театра Славы Полунина Фёдора Макарова и талантливой художницы, перформера, арт-терапевта Марии Макаровой.