Рыболовецкое судно «Шанс-101» не вышло на связь в положенное время в воскресенье, и колхоз, которому оно принадлежит, обратился в МЧС. Спасательная операция продолжается, но странная история судна вызвала огромное количество вопросов.
В первые же часы после трагедии в море были подобраны два плота с выжившими моряками из команды краболова, состоявшей из граждан России и Индонезии, и спасены 15 человек. Об остальных моряках – всего на судне было, по данным владельца судна, 30 человек, поступает крайне противоречивая информация.
В первых сообщениях о трагедии с судном, поступавших из разных источников – МЧС, портовых служб, СК - говорилось о шести погибших, затем эта информация была опровергнута. Позднее стало известно, что, по словам спасенных моряков, на одном из плотов после кораблекрушения оказалось 18 человек, восемь из них умерли от переохлаждения и их тела были опущены в море ради спасения выживших рыбаков.
Эта информация сильнейшим образом встревожила Михаила Войтенко, главного редактора «Морского бюллетеня», знающего о море и морских трагедиях не понаслышке. Он связался с владельцем судна, рыбколхозом «Восток-1», и выяснил, что судно было в хорошем состоянии. Такого типа суда, по мнению специалистов, хороши в производственном плане, но «слабоваты для суровых зимних условий севера Японского моря и Охотского моря».
Много вопросов у бывшего заместителя начальника службы мореплавания рыбколхоза и морского журналиста вызвали сообщения о том, что судно перевернулось от удара волны о борт – эта версия кажется специалистам не очень серьезной. Но самое большое недоумение и тревогу испытывает Войтенко по поводу сообщений о сбрасывании тел замерзших моряков в море. Он уверен, что сбрасывать тела в воду можно только в случае крайней опасности: «От этой истории с выброшенными телами погибших, большинство из которых оказалось индонезийцами, как-то очень не по себе. Выбрасывание за борт тел оправдано лишь в случае, если герметичность надувного спасательного плота была нарушена, и он тонул», - пишет журналист в блоге. Не сбрасывать тела в море, казалось бы, нужно до последней возможности - как ни ужасно, но они служат свидетельством естественной смерти погибших и спасают выживших от обвинения в убийстве, увы.
Встревожило Войтенко и активное участие следователей в операции с первых же часов, он недоумевает, что делает следствие в спасательной операции, когда еще не все найдены:
«Не спасатели спрашивают у них, что да как и где лучше искать тех, кто числится пропавшим, не врачи, которых вроде как выслал на Сахалин вездесущий МЧС, а — следователи».
Однако больше всего журналиста и бывшего моряка возмущает безобразная организация спасения на водах, отсутствие проверенной и достоверной информации, и обилие случайных сведений, из которых можно сделать любые выводы: «Как обычно, отсутствует профессиональная, постоянно обновляемая информация о ЧП из какого-то одного источника, каковым по идее, должен быть ГМСКЦ. Пишут кто во что горазд, интерпретируя, каждый по своему, скудные огрызки информации, получаемые от МЧС, МСКЦ и компании-владельца. Кто командует поисково-спасательной операцией, в чьем распоряжении находятся поисково-спасательные средства, и какие именно, неизвестно. МЧС дежурно пишет о себе любимом, СК рапортует об открытии «дела», но кто же все-таки, ответственен за спасательные операции в водах РФ, остается большой военной тайной».
Спасательная операция продолжается – поиск пропавших членов экипажа ведут шесть приморских промысловых судов и сахалинский спасатель «Атлас», ожидается участие в поисковой операции авиации МЧС (ранее сообщалось, что над морем уже летают самолеты и вертолеты, и даже назывались их данные), сообщил ИТАР ТАСС капитан морского порта Владивосток Александр Кувшинов.