22 сентября 1977 г. – 30 лет назад – в Свердловске начался снос Ипатьевского дома. Не так давно найдены детские останки – предположительно царевича Алексея и его сестры. Жизнь вновь и вновь напоминает нам о драматической истории гибели царской семьи.
7 ФЕВРАЛЯ 1919 г. следователь по особо важным делам Омского окружного суда Николай Алексеевич Соколов получил распоряжение взяться за расследование трех убийств, произошедших на Урале в июне-июле 1918 г. – пермского (великого князя Михаила), екатеринбургского (Николая II и его семьи) и алапаевского (группы великих князей и великой княгини Елизаветы Федоровны). Соколов продолжил работу, начатую екатеринбургскими юристами Наметкиным и Сергеевым. Расследование стало главным делом его жизни, фактически продолжалось до самой смерти в 1924 году. Сейчас в любой книге, кинокартине, статье о цареубийстве – ссылки: Соколов, Соколов…
В начале перестройки полковник юстиции Валерий Иванович Прищеп был старшим помощником Главного военного прокурора СССР. Как раз пошли первые публикации о цареубийстве (Радзинский, Рябов, Солоухин). Начальство предложило Прищепу поработать с архивом Соколова – может, пора рассекретить?
Прищеп ахнул: но ведь соколовские материалы на Западе! (Наши власти позднее выкупали их на аукционе Сотби, выменивали у лихтенштейнского князя.) Однако оказалось: документы – правда, частично в машинописных копиях, но заверенных самим Соколовым, – тихо лежали в архиве Главной военной прокуратуры аж с 1945 года. Их вывезли тогда из Берлина как трофей. В Берлин же тома попали, скорее всего, в войну, из Франции, где жил Соколов в эмиграции; он на всякий случай сделал несколько экземпляров «Дела» – вот один и оказался в Москве.
Прищеп работал с «соколовским архивом» вместе с прокурором-криминалистом ГВП Алексеем Александровым (кстати, оба – заслуженные юристы России). Спустя 60 лет следователи проверяли следователя, заново анализировали показания, экспертизы, выводы. Итогом «переследствия» стала их совместная, вышедшая лет 10 назад книга «Расследование цареубийства. Рассекреченные материалы». На фоне тогдашнего шума вокруг царской семьи (в 1998 г. найденные останки как раз торжественно перезахоранивались в Петропавловской крепости) она осталась незамеченной – а напрасно. Впервые читателю предоставлялась возможность ознакомиться непосредственно с материалами «соколовского архива», ведь основная часть «Расследования цареубийства» – воспроизведенные документы.
В прошлом году книга вышла вновь. Листаю ее, слушая Валерия Ивановича.
Авторы «Расследования» не входили в состав группы Генеральной прокуратуры, работавшей в 1990-е. Изучать вопрос они начали раньше, действовали автономно. Но выводы совпадают. Валерий Иванович подчеркивает: следов какого-либо заговора (еврейского, немецкого, кремлевского) в «Деле» не усматривается. Да, сам Соколов в своей книге «Убийство царской семьи» «теорию заговора» развивал – но делал он это, по мнению Прищепа, в угоду общей белогвардейской политической конъюнктуре. Так ученый, бывает, проведя серию наблюдений, трактует их исходя из собственных представлений. При том, что сами наблюдения – объективны, и другой ученый, опираясь на них, сделает другие выводы.
Действительность, считает мой собеседник, была проще и страшнее. Произвол местных властей, их страх и растерянность перед наступающими белыми и чехами, общее отношение к свергнутым Романовым (а властителей у нас или обожают, или ненавидят) – вот что предопределило уральские убийства. Его система доказательств, доводы, контрдоводы, ответы на вопросы, разоблачение мифов – все это тоже есть в «Расследовании цареубийства»: комментарии к документам составляют примерно пятую часть книги.
Но мы сейчас – о другом.
Есть такой фотоэффект «блоу ап»: при увеличении снимка выявляются подробности, не замечавшиеся ранее. При чтении подряд материалов «архива Соколова» возникает ощущение «блоу апа». Протоколы тогда писались не усредненным юридическим языком, как сейчас. Они были очень подробны, с долгими предысториями, нередко сохраняли речевые характеристики. И кажется, будто десятки людей – от Керенского и Милюкова до какого-нибудь конюха Шакирова – рассказывают не только о событиях, связанных с уральскими убийствами. Разговор идет о времени в целом – подробностях быта, отношениях, настроениях. Некоторые подобные – вроде бы второстепенные – цитаты из соколовских документов мы решили сегодня привести. Они передают атмосферу эпохи – а без нее не понять екатеринбургскую трагедию.
Сергей НЕХАМКИН
Голоса времени
«В ПЕРВЫХ числах июля месяца Иван Васильевич Солонин по случаю свадьбы своей попросил меня сварить для него «кумышки». Пока я занимался приготовлением «кумышки», в семье жениха произошла ссора, и женихова мать пошла в Совет с доносом на меня». (Из показаний гражданина А. Самсонова. Тогда ведь формально сохранялся сухой закон, объявленный еще в Первую мировую, водки не было. Самсонов в родном Алапаевске промышлял «кумышкой» (самогоноварением). Но несостоявшаяся теща неведомого Солонина со зла «стукнула». Самсонова, однако, предупредили. Он пораньше свернулся, приехал домой – и стал свидетелем странной заварухи у соседнего дома. А это местные большевики увозили убивать великих князей.)
«Из бывших в охране б. Царя красноармейцев Сафонов, Стрекотин и Котегов – люди отчаянные, в заводе слыли за хулиганов». (В. Чертополохов, караульный в Ипатьевском доме.)
«Муж мой – человек грамотный, непьющий и не буян, так что жили мы с ним очень дружно и хорошо. (…) За последнее время он стал непослушным, никого не признавал и как будто даже семью свою перестал жалеть». (М. Медведева, жена Павла Медведева, одного из главных цареубийц. «За последнее время» – это перед расстрелом.)
«Говырина в нашем заводе рабочие не любили. (…) В конце концов выжили его со скандалами из председателей фабрично-заводского комитета. Тогда он попал в председатели Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией». (И. Абрамов, расследование алапаевского убийства. Чекист Говырин был в числе убийц.)
Еще из тех же показаний: «Григорий (брат Абрамова) был большевик. В составе трибунала судил фельдшера Векшина, своего крестного отца, за «контрреволюционность», выразившуюся в том, что он ругнул совет. Я стал выговаривать брату: «Вот тебе и свобода слова! Всякую совесть вы потеряли, раз крестного судите». Брат рассердился и ушел. Вернулся и привел с собой красноармейцев. За «дерзкие» слова против большевиков он меня арестовал».
«Сычев при большевиках был (…) комиссаром на вокзале». (Комментарий В. Прищепа: «После революции образовалась масса диковинных должностей: «комиссар вокзала», «комиссар бани»… Какие-то вчерашние «пролетарии», фельдшеры, студенты-недоучки вмиг стали начальниками. Их было много, они постоянно норовили «власть показать», при этом боялись, что придут белые и накажут. По большому счету, такие же «комиссары бани» приняли от имени Уралсовета решение о расстреле царской семьи».)
«…Большевик Мясников, человек кровожадный, озлобленный, вряд ли нормальный. Он с кем-то разговаривал, и до меня донеслась фраза: «Дали бы мне Николая. Я бы с ним расправился, как с Михаилом». (В. Карнаухова, сестра чекиста Лукоянова. Речь о Гаврииле Мясникове, по собственной воле тайно расстрелявшем в Перми великого князя Михаила, ибо «Романовы – самые жирные из эксплуататоров». В. Прищеп считает, что это убийство спровоцировало остальные: оказывается, «можно» и «ничего не будет».)
И наконец, самая пронзительная реплика. Из показаний А. Белозеровой, сожительницы караульного Ипатьевского дома Логинова: «А про Алексея (маленького царевича) Логинов говорил, что он обращался к охранникам: «Товарищи, вылечите меня, я не буду вредным, а буду такой же, как вы все».
Внимание!
КНИГУ А. Александрова и В. Прищепа «Расследование цареубийства» можно приобрести у нас в редакции наложенным платежом. Стоимость 1 экз. с доставкой 180.00 рублей.
Также по многочисленным просьбам читателей мы возобновляем рассылку других книг нашей редакции. Вы можете заказать предлагаемые книги наложенным платежом. Направьте нам заявку по адресу: 125167, Москва, пр. Аэропорта, д. 11, ЗАО «СВР-медиа»–«ПОДПИСКА». В заявке укажите название книги и количество, а также свой полный почтовый адрес и Ф.И.О. Книги высылаются ценной бандеролью; в стоимость включены расходы на пересылку. Почтовый перевод оплачивается отдельно.
Лот 12. И. Резник «Приключения Бобы Грека». 120.00 руб.
Лот 1. И. Резник «Квадрат четверостиший». 150.00 руб.
Лот 4. Е. Коротких, А. Панкратов-Черный «Наезд на Париж». 150.00 руб.
Справки по телефонам (495) 981-68-25, 410-30-09 (моб.)