Если точно, «король-солдат» Фридрих Вильгельм, о котором мы будем говорить, трон ещё не занял – правил его отец. Но великанов уже собирал. В 1712 г. продолжалась Северная война. Пётр отдал Меншикову приказ, чтобы тот, приняв в Померании командование над введёнными русскими войсками, из «аукцилярных» (пополняемых из местного населения) полков отобрал десять солдат «большага возрасту» (роста) и отослал прусскому «кронпринцу». Это был широкий жест с политическим подтекстом – о страсти Фридриха Вильгельма к «долговязым парням» знала вся Европа. А ещё случилась накануне одна история…
Сын пишет папе
Среди источников, которыми автор пользовался, готовя этот материал, хочется особо выделить работу современного историка В. Егорова о русских «прусских великанах» и полузабытую книгу М. Пуцилло «Начало дружественных сношений России с Пруссией» (1878 г.) на ту же тему. Напомним, Михаил Павлович Пуцилло (1845–1889) – герой одной из публикаций «АН» (№19-2014). Этот человек обогатил Россию целым народом – русскими корейцами, принимал и расселял их, создал первый русско-корейский словарь, благодарные корейцы при жизни поставили ему два памятника. В Приморье он открыл неведомую прежде бабочку, в Забайкалье исследовал Хамар-Дабан, в Сербии сражался за освобождение «братушек-славян» от турок. А в конце жизни служил в архиве российского МИДа – и нашёл ряд малоизвестных документов XVIII века. В частности, письмо 1711 г. русского посланника в Берлине А. Головкина канцлеру (министру иностранных дел) империи Г. Головкину. Совпадение фамилий не случайно – посланник был сыном канцлера. Но отнюдь не по-семейному, а весьма официально он информировал шефа-отца о неожиданно возникшем вопросе.
Бывший пленный
В посольство обратился некий солдат прусского Королевского гвардейского полка – знаменитой Riesengarde, «великанской гвардии» кронпринца Фридриха Вильгельма. По происхождению этот гвардеец был русским, в русской армии и служил – да во время войны со шведами попал в плен. Отправили в Швецию, он сбежал, добирался до России и по пути оказался на территории Пруссии. Тут со своим двухметровым ростом попался кому-то на глаза (а как такому не попасться?) – и был немедленно забран в Riesengarde. Нет, не сказать, что ему там жилось так уж плохо – но… Он же русский! У него свой государь есть – Пётр Алексеевич! А сейчас принуждён служить чужому. Может, господин посол договорится, чтобы обратно отпустили?
Головкин-младший, однако, не спешил затевать разговор в Пруссии – знал, чем может кончиться. Просто просил у канцлера совета. Канцлер поговорил с Петром – и царь (неожиданно или, наоборот, ожидаемо?) повелел: великану служить, где служит. А Меншикову отдал тот самый приказ о ещё десяти богатырях в подарок прусскому принцу.
Большие мужики
Был ли тот приказ исполнен – неизвестно. Документов не сохранилось. Но машина завертелась. И потом ещё много раз Пётр слал другу-кронпринцу «больших мужиков». А после Петра слали их Екатерина I, Анна Иоанновна... Русские «дядя-достань-воробышка» передавались или «в презент» (насовсем) или «в услужение» (на время). Общее количество? Скажем так: известно, что в 1714–1724 гг. в общей сложности поступило из России в Пруссию 248 «красивых и видных» солдат в «презент» (насовсем) и 154 «в услужение» (на время). Правда, статистика – дело хитрое: кто-то приходил, кто-то уходил, выбывал из строя... Но порядок цифр ясен.
Их этого количества примерно сотня человек была ростом от 193, 5 см и выше. Таких-то и забирали в «великанскую гвардию». Прочих (тех, кто под 180 см) распределяли по обычным гренадерским полкам.
Эти данные приводит В. Егоров, в его исследовании ещё масса попутных сюжетов. Пётр дружил с Фридрихом Вильгельмом – и по решению Сената для прусского принца (с 1713-го – уже короля) высокорослых здоровяков искали по всей России. Хватали и крестьянин, и купцов, и монахов – лишь бы габариты подходящие да возраст до 50 лет. С 1716-го новобранцам по присланному образцу сразу шили у нас прусскую форму, в Туле для них изготавливали ружья-фузеи прусского образца. И т.д.
Король-солдат
«Но зачем всё это?!» – воскликнет кто-то из читателей.
Давайте по порядку. Конечно, «великаны» – персональный бзик Фридриха Вильгельма. Он вообще был человеком со странностями, а с годами порфирия – болезнь, влекущая в том числе нервные расстройства – сделала его нрав и вовсе невыносимым. К концу жизни достал подданных настолько, что те танцевали, узнав о его смерти. И тем не менее этот монарх – один из самых ярких и эффективных в истории своей страны.
Пруссия при нём – жёстко управляемое централизованное государство. Никакого свободомыслия, никаких культурных взлётов. Зато чиновники в узде, любой вопрос решается быстро (за бюрократическую проволочку – кара!), суды судят честно (простолюдин вполне может выиграть процесс у аристократа), каждый грош в бюджете тратится лишь на дело. А дело – это прежде всего армия. И не только потому, что всё военное Фридрих Вильгельм обожал с детства и позднее получил прозвище «король-солдат». Ведь Пруссия хоть и была обширна, но представляла собой пять разбросанных по карте провинций. Во время Северной войны кронпринц, сжав зубы, наблюдал, как чужие войска запросто заходят на его земли, по-хозяйски там располагаются. И не зашумишь – ведь своих-то войск, по сути, не было (точнее, были, но отец, Фридрих I, их сдавал внаём другим королям – обычная тогдашняя практика). Так, может, чем кормить чужих солдат – лучше уж своих?
К концу его жизни Пруссия имела первоклассную 70-тысячную армию – отлично вооружённую, вышколенную, знаменитую железной палочной дисциплиной и корпоративным духом. Правда, воевала она лишь дважды – Фридрих Вильгельм подданных берёг, в драки влазил только при гарантии успеха и за часть победного куша. Пётр дарил ему великанов, рассчитывая, что Пруссия станет нашей союзницей в борьбе со шведским Карлом XII. Что ж, Пруссия союзницей стала – но лишь в конце Северной войны, выторговав себе за это шведский (на тот момент) Штеттин и обширные территории вокруг него.
Но зачем столько вояк мирной стране? Ведь не сеют, не пашут…
Ничего! Не та армия хороша, которая воюет, а та, которой боятся. Пруссаков в Европе боялись. Кроме того, милитаризация экономики обернулась благом – со временем Пруссия уже выгодно торговала продукцией своей «оборонки»…
С точки зрения этологии
Этология – наука, изучающая генетически обусловленное поведение животных и людей: ведь в каждом из нас на уровне инстинктов тоже сидит что-то от предков-обезьян. В одной из книг про этологию нам встретилась мысль, соотносимая с темой разговора.
«Почему у кирасир на касках султаны, а в среде офицеров то и дело возникает мода на высокие тульи у фуражек? Отчего маленькие люди стремятся выглядеть выше, надевают обувь на высоких каблуках? (…) Оттого, что в природе большие пугают маленьких. Они сильнее (…). Стремление казаться больше (…) присуще многим видам. Некоторые лягушки и рыбы раздуваются в опасной ситуации, стремясь нагнать страху на противника своими размерами. Кобра, угрожая, раздувает «уши». Некоторые ящерицы расправляют ошейник вокруг головы. Кошка горбится и вздыбливает шерсть, стараясь выглядеть покрупнее. Размер имеет значение! Потому что непроизвольно воспринимается оппонентом как значительность, как сила. (…) Эффект визуального величия, действующий помимо сознания». А. Никонов. «Человек как животное».
Без игрушек
И всё же – великаны! Они-то зачем?
Сказано же – персональный бзик. Хобби. Кто-то марки собирает – а Фридрих Вильгельм… В нашей справке приведено наблюдение этологов – может, в нём объяснение того факта, что гневливый король (сам – невысокий толстяк) размякал при виде строя двухметровых гигантов?
Его офицеры-вербовщики никогда не церемонились в поисках рекрутов (так, позже, в 1740-м, они, подпоив, зацапали здоровяка из марбургских студентов – русского Михайло Ломоносова; к счастью для России, наш гений сбежал). А в поисках «длинных парней» прямо с цепи срывались. Шастали по всей Европе, плевали на любые политесы – король прикроет! И король прикрывал. Пример из книги о нём немецкого историка В. Фенора:как-то курфюст Август Саксонский, у которого пруссаки внаглую сводили подданных, возмутился и арестовал одного вербовщика. Фридрих Вильгельм пригрозил в ответ повесить саксонского посла – и тот сбежал, зная, что это не шутки.
Денег на своих голиафов король не жалел – на круг потратил на них около 12 млн талеров. Правда, не из казны, а из хитрого фонда «Рекрутенкасса» – любой подданный мог купить благожелательность монарха, внеся туда некую сумму.
Немцы. Голландцы. Поляки. Ирландцы. Как сказано – русские. Портрет одного «нашего» сохранился – москвича Свирида Родионова. Как им жилось? Да в общем неплохо. Да – шагистика, парады… Зато – любимцы короля, с которыми он вне строя любил поболтать запросто.
Иногда пишут, что высокие солдаты требовались, поскольку на поле боя таким легче было управляться с тогдашними шомпольными ружьями. Но, помилуйте, для боя и обычных гренадер хватало! А Riesengarde – сугубо декоративно-церемониальная часть. Бросать её в огонь Фридриху Вильгельму и в голову бы не пришло.
Впрочем, имелись у него на гигантов другие виды. «Король-солдат» считал, что народ в его государстве как-то мелковат. Может, с великаньей помощью улучшить породу? В жёны богатырям он лично подбирал девиц подлиннее.
Но о результатах высочайшей селекции сказать что-то трудно. В 1740-м Фридрих Вильгельм умер. У его сына, эстета и хищника, быстро зачесались руки выхватить шпагу – благо папа оставил наследие в виде отличной армии. Сыном этим был знаменитый в будущем Фридрих II Великий – действительно крупный полководец. Правда, первым делом он расформировал Riesengarde.
Для войн ведь нужны настоящие солдаты, а не игрушечные – пусть и очень большие.