22 апреля – день рождения Владимира Ленина (р. 1870). Как ни относись к нему – этот человек сыграл в судьбе России поворотную роль. Интерес к таким фигурам неизбежен всегда. Но в частной судьбе Ленина есть сюжеты вроде бы известные, но на которые интересно взглянуть под другим углом. Они ведь любопытны жизненными пересечениями, объяснением обстоятельств, формировавших личность красного вождя.
Под другим углом
Один из таких сюжетов – история с золотой медалью гимназиста Володи Ульянова. С советских времён как-то подразумевается – тут не о чем спорить, юный Ленин был так талантлив и так замечательно учился, что медаль ему просто должны были дать!
Но, помилуйте, в этой жизни никто никому ничего не должен. Экзамен – дело субъективное. Завалить любого ученика преподаватель может всегда. Даже при самом блестящем ответе пара дополнительных вопросов – и вот уже в ведомости вместо пятёрки четвёрка. А что отпадает надежда на медаль – проблема учащегося! Тем более что в том страшном для семьи Ульяновых 1887 году им уж точно было не до оспаривания оценок.
Так что «АН» сегодня решили взглянуть на ту давнюю историю глазами человека, ныне почти забытого, – директора Симбирской классической гимназии Фёдора Михайловича Керенского.
Чёрная полоса
В нашей справке мы немного рассказываем об отце Ленина – Илье Николаевиче Ульянове. Судьба Фёдора Керенского схожа. Сын бедного священника, он с отличием окончил духовную семинарию, потом тот же Казанский университет, из которого также вышел со степенью кандидата, – и служить тоже пошёл по линии Министерства народного просвещения. Естественно, они с Ульяновым друг друга знали.
В январе 1886-го Илья Николаевич скоропостижно скончался. С этого для его семьи началась чёрная полоса. В мае 1887 г. за попытку покушения на Александра III был повешен старший сын Ульяновых Александр. Симбирскую гимназию он ранее закончил с золотой медалью. Керенский из Петербурга получил внушение за «политическую близорукость» – как мог не разглядеть революционера?
Члены семьи человека, который намеревался стать цареубийцей, в те дни в Симбирске стали изгоями. Местные жандармы всерьёз подумывали о высылке их из города во избежание самосуда. Ленин всегда помнил, что тогда «ни одна либеральная каналья симбирская не отважилась высказать моей матери словечко сочувствия. Чтобы не встречаться с нею, перебегали на другую сторону улицы» (не здесь ли истоки знаменитого презрения Ильича к русской либеральной интеллигенции?).
Но насколько он был прав в своём ожесточении? По крайней мере в одном случае – с Керенским?
Трудный подросток
Расставим акценты правильно. Владимир Ульянов действительно учился на отлично. Как раз тогда сдавал выпускные экзамены и уверенно шёл на золотую медаль. Но директору гимназии прозрачно намекнули на нежелательность её присуждения ещё и брату государственного преступника.
При этом у Керенского имелись предлоги, чтобы Ульянова-младшего не отмечать.
Во-первых, кроме успехов в учёбе учитывалось и поведение ученика. Юного Ленина не назовёшь хулиганом – но ряд поступков ему вполне могли поставить в вину. Например, был закопёрщиком скандала в гимназическом пансионе (что-то вроде интерната, куда учащихся определяли на лето). Конфликт возник из-за котлет «второй свежести» на обедах. Как выяснилось, там действительно воровал эконом – но выпад против администрации налицо. В том же пансионе Ульянов попался и с «запрещённой» для гимназиста книгой (ещё при жизни отца дети Ильи Николаевича имели в городской библиотеке доступ к Писареву, Герцену и т.д.). Кроме того, организовал бойкот соученика, доносившего учителям на товарищей...
Заметим: Керенский во вверенном учебном заведении держал железную дисциплину. За годы его директорства из гимназии было отчислено около 250 учеников – в том числе за проступки и менее серьёзные. Так что Володя Ульянов явно подставлялся.
Абсолютно круглым отличником он тоже не был. Одна четвёрка всё же имелась – по логике. Предмет читал сам Фёдор Михайлович. Правда – решайте сами, самодурство тут или преподавательский принцип: пятёрки Керенский не ставил вообще: мол, на отлично знаю только я. Эта четвёрка перешла и в аттестат. Хотя, с другой стороны, на получение золотой медали она не влияла. Медалист не мог иметь четвёрок по математике, словесности, латыни и греческому языку.
При всей своей даровитости (несомненной!) ученик Ульянов нередко «ходил по грани», по-мальчишески фрондируя перед гимназическим начальством. Тому же Керенскому при всех заявил, что учебник по логике никуда не годится. Накануне выпускных в сочинении «Причины благосостояния народной жизни» написал об угнетённых классах в обществе. Спор об учебнике Керенский пресёк, не вдаваясь в дискуссию. Отдавая сочинение, лишь заметил: «О каких угнетённых классах вы пишете, при чём это тут?»
Повторим: если бы директор «зарубил» ульяновскую медаль, завалил бы того на одном из экзаменов, занизил выпускные оценки, никто бы его не осудил: ни попечитель Симбирского учебного округа, ни городские обыватели. Керенский этого не сделал. Другой искал бы повода придраться. Керенский острые ситуации гасил на корню. Почему?
Скорее всего, он элементарно жалел этого паренька. Ну да, взвинчен, иногда явно нарывается. Так ведь и понять можно – нервы! Только что умер отец (которого Фёдор Михайлович знал и уважал), в отчаянии мать, казнён брат… Однако порядочно ли за грехи Александра топить его младшего брата? Может, сейчас долг педагога, просто честного человека – как раз закрыть глаза на ершистость подростка?
Статус семьи
Ульяновы приехали в Симбирск в 1869 году. Глава семейства Илья Николаевич получил назначение на должность инспектора народных училищ губернии. Человек это был, несомненно, незаурядный. Внук крепостного, сын астраханского мещанина, он окончил гимназию с серебряной медалью. В Казанском университете учился у Лобачевского. Мог стать крупным учёным. Но наука тогда не была делом престижным или денежным, а Ульянов завершил высшее образование «кандидатом университета» (что-то вроде диплома с отличием). На госслужбе это позволяло начать карьеру сразу чиновником десятого класса Табели о рангах (прочие начинали с 14-го). Вдобавок Ульянов пошёл по линии Министерства народного просвещения, а там чины давались быстрее. Педагогом же оказался блестящим – и, поработав в Пензе и Нижнем Новгороде, в 36 лет был уже коллежским советником (полковником). В Симбирск приехал в 38 лет, ещё через пять лет стал уже директором народных училищ – то есть курировал все начальные школы большой и богатой губернии, открывал новые. Должность являлась «министерской номенклатурой» – и Ульянов получил чин действительного статского советника (генерал-майора). В городе чин выше имел только губернатор, такой же чин – лишь пять человек.
Жалованье Ильи Николаевича составляло 83 рубля 20 копеек в месяц. Для понимания: рабочий на Казанском кожевенном заводе получал 5–6 рублей в месяц, корова стоила 15–20 рублей, хорошие сапоги – рублей 15. Но сказать, что большая семья Ульяновых (шестеро детей) роскошествовала, нельзя. У них был свой дом с садом (обошёлся в 4 тысячи рублей, при отъезде из Симбирска в 1887 г. продали за 6 тысяч), кроме того, сыновья (но не дочери!) Ульянова имели право на бесплатное обучение в гимназии (а так бы пришлось платить по 30 рублей в год за каждого). Жили замкнуто (нечастые гости – как правило, люди из круга Ильи Николаевича, наносившие ему визиты по праздникам), в городе считались семьёй тихой, почтенной, не дававшей поводов для пересудов.
После медали
В итоге золотую медаль Володя получил. Что давало ему право продолжить образование – тогда вступительных экзаменов в высшие учебные заведения не было, в студенты принимали на основании аттестата. Но Ульянов же – брат государственного преступника! Ректор Казанского университета, куда собрался молодой Ленин, для подстраховки, прежде чем подписать приказ о его зачислении, запросил из Симбирской гимназии характеристику. В августе 1887 г. Керенский её дал (подписали и все члены педагогического совета).
Директор опять повёл себя как хороший адвокат. Подчёркивая положительные качества Ульянова (таланты, прилежание, воспитание в хорошей семье), он лишь мимоходом упомянул об отрицательных (к ним отнёс некоторые нелюдимость и неуживчивость).
Но уже в декабре 1887-го Ульянов принял активное участие в студенческих волнениях (хотя накануне дал подписку-обязательство не нарушать университетских правил). Был исключён, выслан в село Кокушкино, куда к тому времени переехала семья. В скандальной сходке участвовал ещё ряд студентов из Симбирска. Руководство Казанского учебного округа ответственность за это возложило на главу тамошней гимназии. Керенскому пришлось объясняться. Его ответ сохранился в архивах (написан, кстати, с большим достоинством). Про Ульянова там, в частности, замечено, что тот «мог впасть в умоисступление вследствие роковой катастрофы, потрясшей несчастное семейство и, вероятно, губительно повлиявшей на впечатлительного юношу».
Тем не менее за доброе отношение к «впечатлительному юноше» пришлось расплачиваться. Фёдору Михайловичу дали дослужить пятилетний директорский срок в Симбирске – и перевели в Ташкент. По сути, это была ссылка на глухую окраину империи. Так что именно Ташкентскую гимназию заканчивал с золотой медалью сын Керенского Александр.
В 1917 году жизнь удивительным образом свела в схватке за власть лидера Февраля Александра Керенского и лидера Октября Владимира Ульянова-Ленина. Победил, как известно, Ленин. Но большевики не отличались милосердием к противникам. О благородстве, которое отец Керенского когда-то проявил к юному Ильичу, в советских источниках если и вспоминали, то вскользь, подчёркивая, что этот чиновник всё равно был врагом юного нонконформиста Володи.
Так может, хоть мы отдадим должное порядочности директора симбирской гимназии?