Эти трагедии сегодня вспоминают нечасто. Но ведь сто лет назад (13 января 1917 г.) при взрыве в грузовом районе «Экономия» Архангельского порта погибло более 70 человек (точная цифра неизвестна), 344 были ранены. А тремя месяцами раньше взрывы прогремели в грузовом районе «Бакарица». Там счёт гораздо больше – только по официальным данным, 607 погибших, 1186 раненых.
«Бакарица» и «Экономия»
«Грузовые районы» – это то, что сегодня называют терминалами. Два портовых причально-складских комплекса примерно в 30 км друг от друга.
На «Бакарице» 26 октября 1916 г. у причала №20 взорвался пароход «Барон Дризен». Это торговое судно под российским флагом прибыло из Нью-Йорка с военными грузами (в том числе взрывчаткой и снарядами) и в тот момент разгружалось. Около 1600 тонн грузов ещё оставалось на борту. Вдруг начали рваться ящики со снарядами в носовой части трюма. Вспыхнул пожар, следом на воздух взлетел весь пароход. Гигантским взрывом затопило или сильно повредило разгружавшиеся рядом суда, портовый кран, причал, запылал страшный пожар на берегу.
Через три месяца на «Экономии» взорвался пароход «Семён Челюскин». В Мурманске он с французского корабля принял партию грузов для союзной Антанте (а значит – и России) румынской армии – в том числе тоже взрывчатку (мелинит, синкрит и т.д.). ЧП тоже произошло при разгрузке, и тоже надо говорить о череде взрывов: вдруг при откатке задымилась бочка с мелинитом, все кинулись за борт. Сначала рванул сам «Челюскин», затем пришвартованный к нему английский пароход «Байропия». На берегу сдетонировала уже выгруженная взрывчатка, начавшийся пожар перекинулся на склады с боеприпасами… Десять дней они пылали и взрывались. И хоть жертв оказалось меньше, ущерб был много масштабнее. Погибло всё снаряжение, поставленное румынам Францией в преддверии готовившегося летнего наступления 1917 года.
Архангельский порт
Об этих печальных событиях «АН» расспрашивали доктора исторических наук Татьяну Игоревну Трошину (Архангельск), автора ряда работ, посвящённых Русскому Северу в годы Первой мировой. Естественно – и Архангельскому порту в тот период.
Этот порт веками был главными северными морскими воротами России, после 1914 года его значение возросло многократно. Русской армии потоком шло военное снаряжение от союзников. Мурманск ещё только строился, основную нагрузку нёс Архангельск. Порт тогда расширили, углубили дно, построили новые причалы, складские помещения, провели железнодорожные ветки. В ходе этой реконструкции и появились новые грузовые районы «Бакарица» и «Экономия».
Однако корреспондента «АН» особо интересовал вопрос о «немецком следе» во взрывах 1916 и 1917 годов. Трошина много работала в архивах и согласна с теми, кто утверждает: этот след – есть. По крайней мере в случае на «Бакарице».
Немецкий след
Ах, как жаль, что архивы германской разведки того времени погибли во Вторую мировую! Однако и имеющихся у нас сведений достаточно.
Начнём с того, что факт диверсии тогда признала «междуведомственная комиссия», возглавлявшаяся генералом А. Маниковским, начальником Главного артиллерийского управления русской армии – человеком дельным, трезвым, которому важно было не на «шпиёнов» всё свалить, а реально разобраться в причинах произошедшего. В выводах комиссии чётко сказано: первый взрыв на «Дризене» был произведён «с помощью адской машины электрическим способом или с помощью бикфордова шнура с капсюлями гремучей ртути».
Косвенный, но интересный момент: о взрывах на «Бакарице» германские СМИ сообщили ещё до публикации официальной информации в России. Правда, они писали о прорыве в порт немецких подлодок (что с учётом тогдашней техники было невозможно), о 60 затопленных судах (сильное преувеличение) – но сам факт показателен. Может, немцы ждали? А источники в Архангельске подтвердили – в порту чего-то случилось…
Если «адская машина» взорвалась – значит, кто-то её заложил. Кто? Что ж – есть человек, на которого ложатся весьма серьёзные подозрения: боцман «Барона Дризена» Иван Полько.
Цепь событий
Ещё раз о цепочке событий. Буквально за день до взрыва на «Бакарице» из Архангельска ушёл последний пароход с солдатами «Русского экспедиционного корпуса» на борту – им предстояло сражаться во Франции. Возможно, именно корабли, на которые грузился корпус, должны были стать «мишенью №1».
Но «Дризен» тогда к причалам не подошёл, стоял в стороне. Почему? Во-первых, запомните такую фамилию – Мелленберг, мы к ней ещё вернёмся. Во-вторых – «контртеррористический режим». Ведь «судно под русским флагом» (как и под любым другим) – понятие условное. Команды торговых судов нанимались в портах отправления. Рейсы в Россию были тяжелы, опасны. Даже за большие деньги мало кто соглашался. В экипаже «Дризена» были негры, пуэрториканцы – брали кого угодно, вплоть до последнего сброда. Диверсанту затесаться – раз плюнуть! Понимая это, на всякий случай людей с подобных судов к берегу без крайней нужды не подпускали.
Но вот экспедиционный корпус уплыл. «Дризен» стал под разгрузку. Капитан Фриц Дрейман повёз в город документы. Ещё трём офицерам тоже разрешили сойти – они были латыши, рижане, семьи находились в Архангельске в эвакуации, вот и разрешили встретиться.
Между прочим! Русская контрразведка знала, что в этом порту немцы готовят диверсию, подбирают исполнителей – из прогермански настроенных финнов или прибалтов. Дрейман был эстонец, все офицеры на судне – латыши. Ура! Хватай, лепи заговор «по национальному признаку». Но нет. Проверили и отпустили – причём официально сняв подозрения. Искали ведь подлинных виновников.
А вот показания Полько подозрения как раз вызывали.
Севастополь, Нью-Йорк, Галифакс…
Заметим, в ту пору в портах стран Антанты было несколько схожих трагедий.
В Севастополе (7.10.1916) взорвался линкор «Императрица Мария». 30.10.1916 на островке Блек Том близ Нью-Йорка взлетели на воздух склады с тоннами боеприпасов. Взрыв в канадском Галифаксе (6.12.1917) уничтожил полгорода.
Очень хочется во всём обвинить германские спецслужбы, но… Во взрывах на Блек Томе их след доказан. В Галифаксе же была сугубо техногенная катастрофа: в порту столкнулись два корабля, один из которых выходил с грузом взрывчатки. «Императрица Мария»? Тут под вопросом: возможно, диверсия, а возможно – «человеческий фактор», злосчастное стечение обстоятельств.
Подозреваемые
Боцман объяснял: шла разгрузка, он показывал грузчикам, где что находится, вдруг схватило живот. Побежал в клозет. Тут раздался взрыв, дверь сорвало, Полько «сбросило со стульчака». Когда очнулся – всё вокруг уже горело. Он испугался и прыгнул за борт. Дальше – путаный рассказ, как спасался (то ли плыл, то ли бежал по брёвнам), объяснения, почему на берегу оказался в сухой куртке… Допросы шли долго, на одном боцман признался, что перед отправлением из Нью-Йорка был завербован немцами. Правда, тут же отказался – дескать, на меня следствие давило. Но Трошина замечает: следователи тех лет – не энкавэдэшники 1937 года. Никто никого не пытал.
Сразу скажем: стопроцентно вину Полько не доказали. Не успели. Хоть по газетам тогда и прошло сообщение, что его судили и казнили, – это не так. Длилось следствие, Полько сидел в тюрьме – а затем грянула одна революция, другая… В 1918-м его тихо выпустили – ведь уже никого не интересовал. Дальнейшие следы теряются. Однако и доныне боцман «в сильном подозрении».
При этом моя собеседница обратила внимание на другое: «Бакарица» через несколько дней начала в прежнем объёме принимать грузы. То есть, несмотря на разрушения, на жертвы, на пережитый шок, портовые службы быстро всё восстановили и продолжили работу. Разве не чудо?
А через три месяца грянули взрывы на «Экономии». Следствие по ним не увязывалось со следствием по «Бакарице», злой умысел не считался главной версией – мелинит капризен, взрыв мог случиться и из-за неосторожности грузчиков. Правда… Помните фамилию Мелленберг? Прапорщик Эдмунд Мелленберг, бывший портовый служащий из Владивостока, на «Бакарице» в роковой день отвечал за разгрузку «Дризена». Естественно, тоже предстал перед следствием. И признался. Нет, не в работе на немцев – во взяточничестве. В Архангельск ведь приходили и обычные гражданские суда. Они подолгу ждали разгрузки, поскольку в первую очередь принимались грузы для армии. И «гражданские» капитаны давали на лапу, чтобы стать наконец к причалу. А Мелленберг брал. Иногда из-за этого суда с первоочередным военным грузом простаивали – как простоял лишнее время и «Дризен». Но тут, твердил Мелленберг, просто коррупция, не диверсия, за коррупцию меня и судите.
Ему предложили вернуть капитанам, у которых брал взятки, полученные деньги (вернул) и перевели служить на Кольский полуостров – там корабли военные, подношения вымогать не с кого. Но дознание по взрывам на «Бакарице» продолжалось, и Мелленберга опять вызвали в Архангельск на допрос. Прибыл он на «Челюскине» – и этот «Челюскин» в тот же день взорвался на «Экономии». Случайность?
Естественно, прапорщика снова взяли «в оборот». Но – грянула Февральская революция, после которой судьба Мелленберга неясна.
Если Полько в нашей истории подозреваемый №1, то Мелленберг – №2. Хотя, подчеркнём, они лишь подозреваемые, вина не доказана.
Но не с неба же свалилась эта проклятая «адская машина»!
Впрочем, действия немецких диверсантов наложились на гораздо более серьёзную проблему. Трещала уже вся система. Татьяна Игоревна называет факторы, усугубившие ущерб от взрывов. Железная дорога не вывезла вовремя грузы для румынской армии – вот они и скопились на «Экономии», где враз погибли. Лишь после взрыва на «Бакарице» в порту приняли режимно-охранные меры, которых давно требовала контрразведка. Дельных и умных чиновников (собеседница приводит примеры) убирали, переводили, заменяли «своими людьми»… Частные проявления общего кризиса, приближавшего революцию. До которой оставалось всего ничего.