Александр Сергеевич Пушкин частенько ходил по краю – то крамольные стихи напишет, то дружбу с заговорщиками заведёт, то на дуэлях стреляется. Но умереть до срока не стремился ни на эшафоте, ни в остроге. Потому от авторства написанной в апреле 1821 года «Гаврилиады» отпирался как мог – ведь за неё ему светила верная каторга, а то и смертная казнь.
Барин-развратитель
Началось всё, как водится, с доноса. Дворовые люди отставного штабс-капитана Митькова Никифор Денисов и Спиридон Ефимов с помощью некоего монаха (сами были неграмотны) написали митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Серафиму, что их барин хранит «развратное сочинение под заглавием Гаврилиады», которое им иногда издевательски читает и тем самым «развращает в понятиях православной веры». К доносу была приложена крамольная рукопись (видимо, выкрали). Это действительно был список поэмы, где библейское предание о Благовещении излагалось талантливо, но… Дальше выбирайте формулировки – игриво? цинично? похабно? кощунственно? На рукописи значилось имя автора: Пушкин.
Для дальнейшего понимания: собственноручной пушкинской рукописи «Гаврилиады» не сохранилось. Но авторство поэмы не вызывает сомнений. Во-первых, что называется, рука мастера. Во-вторых, известны наброски, планы, чувствуется перекличка с другими произведениями, да и то, что написал «Гаврилиаду» именно Александр Сергеевич, упоминали в письмах современники. Кроме того… Но об этом – ниже.
Судя по всему, «Гаврилиада» была окончательно дописана поэтом в апреле 1821 г. в Кишинёве. Но существовала подпольно, расходясь по России в бесчисленных рукописных копиях. Теперь же «засветилась»…
Митрополит Серафим был фигурой влиятельной. Именно он после казни декабристов составил «высочайше опробованное» «Благодарственное молебное пение Господу Богу, даровавшему победу на ниспровержение в 14 день декабря 1825 года крамолы, угрожавшей всему русскому государству» (кстати, брат обвинённого Валентина Митькова, Михаил, был декабристом и в тот момент отбывал каторгу в Сибири). Сейчас, доводя до сведения Николая I суть доноса, митрополит негодовал: «Поистине, сам сатана диктовал Пушкину поэму сию! Какого зла не может причинить она, тем паче, что Пушкина выдают нынешние молодые писатели за отличного гения, за первоклассного стихотворца?» Так что делом занялась созданная по велению государя особая комиссия.
«Прожжение языка»
Сам по себе этот сюжет историками изучен подробно (писали В. Брюсов, именитые пушкинисты, Н. Эйдельман, в наши дни – А. Наумов в книге «Посмертно подсудимый» и др.). Следственное дело сохранилось в архивах. В качестве обвиняемых по нему, кроме В. Митькова, проходило ещё девять человек. Всем инкриминировалось «дурное поведение». Видимо, это была формулировка, позволявшая (до поры?) не произносить впрямую опасное слово «богохульство»
Потому что богохульство по тем временам в Российской империи было уголовным преступлением. Каралось жестоко – вплоть до смертной казни. А Пётр Великий добавил ещё и «прожжение языка калёным железом».
Но нас, потомков, естественно, интересует самое громкое из фигурировавших в этой истории имён – Пушкина. Он не числился обвиняемым. Однако, как замечает А. Наумов, «из 46 документов дела 11 непосредственно относятся к поэту».
У Пушкина были основания для беспокойства. Вспомним хотя бы, что знаменитая ссылка в Михайловское (1824) была обусловлена, в частности, подозрением Пушкина в безверии: якобы брал уроки атеизма у заезжего доктора-англичанина. Но брал или не брал, и для чего брал… Может, ради разоблачения атеизма и брал?
При этом следствие не имело главной улики – подлинного автографа автора. Потому санкт-петербургскому генерал-губернатору поступило указание «призвав Пушкина к себе, спросить: им ли была написана поэма «Гаврилиада»? в каком году? имеет ли он у себя оную и, если имеет, то потребовать, чтоб вручил свой экземпляр».
Поэт и вера
Споры о религиозности Пушкина идут давно. Одни напоминают о его духовно-философской лирике, другие – о той же «Гаврилиаде», об эпиграмме «Мы добрых граждан позабавим…», о «Сказке о попе и работнике его Балде»...
Член Общественной палаты РФ протоиерей Всеволод Чаплин считает: исходить надо из того, что взгляды поэта менялись с возрастом.
– Писал ли Пушкин «Гаврилиаду»? Думаю, что писал. В молодости он был известен хулиганскими произведениями. Но к зрелости пересмотрел отношение к Богу, прошёл серьёзнейший путь к консерватизму.
Корреспондент «АН» заметил, что сегодня вопрос иногда ставится иначе: а какой Пушкин кому нужен? Вспомним – десять лет назад в Сыктывкаре по настоянию местной епархии была, например, отменена постановка «Балды» Д. Шостаковича по «Сказке о попе…». Есть священники, которые настаивают, чтобы это пушкинское произведение выходило в дореволюционной редакции В. Жуковского – «Сказка о купце Остолопе и работнике его Балде».
Отец Всеволод предлагает разделять «Гаврилиаду» и «Сказку о попе…».
– В «Гаврилиаде» есть элементы кощунства. Нельзя осквернять священные имена и символы, а в «Гаврилиаде» эти моменты присутствуют. А вот критиковать духовенство можно и смеяться над бытовым устройством жизни – тоже.
Признаться в шалости
Пушкин отвечал: «1. Не мною. 2. В первый раз видел я «Гаврилиаду» в лицее в 15-м или 16-м году и переписал её; не помню, куда дел её, но с тех пор не видел её. 3. Не имею». Ответ следствие не удовлетворил. Потребовали объяснений – при каких обстоятельствах Пушкин поэму видел. Поэт ответил: «Рукопись ходила между офицерами Гусарского полка, но от кого из них именно я достал оную, я никак не упомню. Мой же список сжёг я, вероятно, в 20-м году. Осмеливаюсь прибавить, что ни в одном из моих сочинений даже из тех, в коих я наиболее раскаиваюсь, нет следов духа безверия или кощунства над религией. Тем прискорбнее для меня мнение, приписывающее мне произведение столь жалкое и постыдное».
Отказывался Пушкин от авторства и в частной переписке. Например, в письме к П. Вяземскому от 1 сентября 1828 г. он называл создателем поэмы другого, уже умершего человека: «Мне навязалась на шею преглупая шутка. До правительства дошла наконец «Гаврилиада»: приписывают её мне; донесли на меня, и я, вероятно, отвечу за чужие проказы, если кн. Дмитрий Горчаков не явится с того света отстаивать права на свою собственность».
Но следствие Пушкину не верило. Николай повелел «сказать ему моим именем, что, зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтоб он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость, и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем?».
Лгать императору поэт не решился. И написал царю: «Будучи вопрошаем Правительством, я не считал себя обязанным признаться в шалости, столь же постыдной, как и преступной. Но теперь, вопрошаемый прямо от лица моего Государя, объявляю, что «Гаврилиада» сочинена мною в 1817 году. Повергая себя милосердию и великодушию царскому есмь Вашего императорского Величества верноподданный Александр Пушкин».
Николай, получив письмо, поэта простил. «Мне это дело подробно известно и совершенно кончено», – такую резолюцию император наложил 31 декабря 1828 года.
Вопрос, таким образом, был закрыт.
Подозревать Пушкина в трусости оснований нет – он, как сказано, частенько ходил по краю. А чем было обусловлено поведение Александра Сергеевича – искренним раскаянием или желанием не рисковать по глупости – пусть каждый решает сам.
Ответь по-пушкински
Вся эта давняя история кажется вполне актуальной на фоне регулярных нынешних скандалов в связи с «оскорблением чувств верующих». Иногда (см. справку) под ударом оказываются и пушкинские произведения. Но думается, даже если что-то кому-то у великого поэта не нравится, спорить с Пушкиным можно лишь по-пушкински. Блестящий пример – возражение Александру Сергеевичу его современника, великого русского церковного деятеля митрополита Филарета (Дроздова). На стихотворение «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?» Филарет отозвался: «Не напрасно, не случайно,/ Жизнь от Бога мне дана,/ Не без воли Бога тайной /И на казнь осуждена» (…).
Полностью не цитируем, но, поверьте, это хорошие стихи. Пушкин по крайней мере их оценил – и ответил Филарету: «Я лил потоки слёз нежданных,/ И к ранам совести моей/ Твоих речей благоуханных/ Отраден чистый был елей».
P.S. «Гаврилиада» была опубликована лишь после 1917 года.
Судьба доносчиков
А что же «дело Митькова»? Да ничего! Все обвинявшиеся были оправданы. Хотя, казалось бы, улики налицо – даже список крамольной поэмы приложен! Но, может, власть решила после декабристских событий не будоражить лишний раз общество – всё же дело не политическое? Или сочла, что свои грешки у каждого барина есть, и без крайней необходимости давать ход жалобам всяких дворовых не стоит?
Но дальше события повернулись неожиданно (или прогнозируемо?). Как только тучи рассеялись, отставной штабс-капитан Митьков, хоть и был братом декабриста, Денисова отправил на съезжую, где того высекли розгами. А затем сдал его с Ефимовым в рекруты. Известный историк Н. Эйдельман замечал, что Николай I тогда оказался перед дилеммой – доносчики должны быть поощрены, но права крепостника не должны быть затронуты.
Власти пытались обязать Митькова не наказывать «дворовых своих людей за сделанные ими показания». Николай собственноручно написал: «в рекруты не принимать». Митьков хладнокровно объяснил, что приказал высечь и отдать в рекруты Денисова и Ефимова, ещё не зная о высочайшем повелении. А «мера сия (это насчёт рекрутства) согласна была с собственным их желанием». Что ж, Денисов и Ефимов вполне могли сообразить, что сейчас им у обозлённого барина лучше не оставаться.
Николай «высочайше повелеть соизволил оставить их в военном ведомстве, но с тем, чтоб не были употреблены во фронтовую службу, a в нестроевую в каких-либо заведениях».