Вот он, центр, откуда невидимая рука направляла удары в самое сердце русской политической эмиграции; здесь плелась паутина; здесь слабые (...) становились предателями...» Из книги В. Агафонова «Заграничная охранка». Через три недели это он, профессор Валериан Константинович Агафонов, заместитель главы Парижской Комиссии Временного правительства по разбору архивов бывшей заграничной агентуры, решительным движением сорвал с дверей наложенные Красильниковым печати.
«Научная истина и общественная совесть»
Жаль, что в людской памяти имя Агафонова связано в основном с «парижскими тайнами царской охранки». Фигура-то незаурядная - гляньте биографию.
Свой нравственный идеал этот человек формулировал так: «Научная истина и общественная совесть». И был верен ему всю жизнь. Как и большинство тогдашней интеллигенции, самодержавию Агафонов не симпатизировал. После 9 января окончательно ушел в политику, вступил в партию эсеров. Бомбы не кидал (был уже семейным человеком с тремя детьми), но в организационно-публицистическую работу включился активно. Участвовал во внутрипартийном расследовании дела знаменитого провокатора Азефа, в итоге из партии вышел, но верность революционным убеждениям сохранил.
«Центр паутины»
Зловещий «Центр паутины» представлял собой две комнатки на первом этаже русского консульства - кабинет Красильникова и архив.
Парижская Комиссия была организована телеграммой Временного правительства для разоблачения борьбы царской охранки с прогрессивными движениями. Но резво взявшись за дело, комиссия скоро начала сникать: хватало других забот, эмигранты уже рвались в Россию - в том числе и члены Комиссии. Да и...
Представьте, что в 1991-м на Лубянку приходит группа вчерашних диссидентов: «А ну, покажите, кто на нас стучал!» Допустим, показали. Дальше что? Плевать стукачам в рожи? Требовать арестов? У кого? В 1917-м дело было во Франции, и французов «русские разборки» явно не волновали.
По сути, оставалось изучать документы просто из научного интереса. Этим Агафонов и занялся. Почему именно он?
Историки, с которыми я советовался, пожимали плечами: ему было интересно! Когда-то, уже взрослым человеком, профессор Агафонов ушел в революцию. Мечтал, что Россия заживет новой жизнью, доброй и светлой. Царизм противодействовал, используя подлый механизм провокации, играя на людской низости, на слабости. В новой свободной России не должно быть места грязи прошлого. Надо назвать вслух имена осведомителей, показать весь коварный механизм системы, имевшей наглость протянуть руки даже сюда, в чужую страну. «Мы жили на чужбине под неустанным наблюдением агентов царского правительства... Почти за каждым ходили французские и русские филеры, на каждом собрании у входов и выходов мы встречали подозрительных субъектов, от которых за версту пахло охранкой; мы знали, что наша переписка перлюстрируется...»
Агент «Ленин», агент «Маркс»...
Правда, все оказалось не так просто. Политический сыск - своя наука. Вот сидит именитый почвовед перед грудой донесений: какой-то «Россини» сообщает, что некий «Петр» встречался в Цюрихе со «Средней»... Что за «Россини», что за «Средняя»? Понадобились помощь бывшего сотрудника Департамента полиции Меньщикова (уехал на Запад после революции 1905 г.; в Комиссию привлекли в качестве эксперта); скрупулезный анализ бухгалтерии; сличение найденных материалов с уже известными данными (вспомнить хотя бы разоблачительные публикации знаменитого «охотника за провокаторами» Бурцева). Так начала выстраиваться картина...
...Книгу Агафонова у нас недавно переиздали - ее подготовило к печати «Общество изучения истории отечественных спецслужб» под названием «Парижские тайны царской охранки». Человек, интересующийся темой, найдет массу интересного. Главное - развенчивается миф о царской охранке как структуре вялой и туповатой. Сам того не желая, лишь излагая факты, Агафонов показывает: это была мощная, энергичная спецслужба, работавшая агрессивно и профессионально грамотно. Свой «участок фронта» она держала. Да, не предотвратила революцию - но самая сильная спецслужба бессильна, когда в дело вступают тектонические процессы истории.
Революционеры и охранка воевали без сантиментов. Каждая сторона считала себя правой, цель для тех и для других оправдывала средства. Ваш удар - наш удар. Ваш ход - наш ход. Мораль тут не ночевала. Возле каждого вожака оппозиционной партии - обязательно пара осведомителей. Боевики кидают бомбы? Охранка не по-
брезгует подстроить за рубежом загадочную смерть крупного террориста (гибель эсера-максималиста Черняка на шведском пароходе: в полу его каюты оказалось странное отверстие, а в трюме - груз с ядовитыми испарениями). Бурцев разоблачает провокаторов? В его окружение внедряются аж три агента (один потом предложит Бурцеву за крупную сумму сдать остальных). На стороне революционеров западное общественное мнение? Из России присылаются агенты-газетчики с деньгами для налаживания «неформальных» связей с коллегами (миссия Манасевича-Мануйлова). В стане революционеров странное затишье? Агент Гартинг варганит в Париже фальшивую бомбовую мастерскую, которую сам же сдаст французам. У «агентуры» мало сил, русские эмигранты легко вычисляют русских же «хвостов»? Сыщик французской полиции Бинт создает детективное бюро: обеспечение заказами - от руководства агентуры. И так - годами. Сложился даже свой юмор. Например, агентам давали клички по именам известных революционеров: был агент «Маркс», агент Долин носил кличку «Ленин»...
«Вольный каменщик» сработал для Берии
В сентябре 1917 г. Агафонов вернулся в Петроград, через несколько месяцев его книга увидела свет. Сказать бы - стала сенсацией, но до книжных ли сенсаций в стране, где голод и разгорается Гражданская война?
Большевиков профессор возненавидел - впрочем, как и большинство недавних либералов. В 1921-м вернулся во Францию. Для французской науки он сделал много. От русской же политики отошел, хотя состоял во многих общественных организациях. Поиск нравственного идеала продолжался - и профессор вступил в масонскую ложу, достиг высокого статуса. Во Вторую мировую уже стариком помогал Сопротивлению, после войны призывал эмигрантов возвращаться в СССР (но это тогда было общим настроением). Сам, однако, не вернулся. Умер в 1955 г.
Агафонов, похоже, был искренним человеком и, готовя «Заграничную охранку», действительно думал, что делает важнейшее дело для морального очищения страны. О, прекраснодушные мечты «февральцев»! Сталин тоже был революционером, но, став во главе великой державы, понял: существовать она может лишь как империя - иначе не устоит против внешних врагов, иначе ему самому не совладать с народом, за плечами которого три революции. А империи понадобился свой карательный инструмент - спецслужбы. А спецслужбам приходилось работать и за границей - уже против сталинских врагов. По-новому осваивалась наука перевербовок, спецопераций, подкупа прессы... Но зачем изобретать велосипед?
И в 1941 г. обличительная книга профессора Валериана Агафонова - либерала, интеллектуала, революционера, «вольного каменщика» - была тайно переиздана в СССР в качестве закрытого учебника для сотрудников НКВД.
Кое-что о герое
АГАФОНОВ Валериан Константинович (1863-1955) - русский ученый (почвовед, геолог), литератор, общественный и политический деятель. Из-за смерти матери и необходимости содержать парализованного отца до срока оставил гимназию и пошел работать. Через несколько лет, сдав экстерном экзамены за гимназический курс, поступил в Петербургский университет. Одновременно с учебой играл в театре, стал популярным артистом, но оставил сцену ради науки. Ученик великого Докучаева, автор известной до революции научно-популярной книги «Настоящее и прошлое Земли». В эмиграции впервые оказался как активный эсер, жил во Франции с 1906 по 1917 г.
Вторично выехал во Францию в 1921 г. Работал в Институте агрономических исследований. Участник экспедиций в Африку и Южную Америку. Член Французских геологического и минералогического обществ, Международной ассоциации науки о почвах. Составил почвенные карты Франции и Туниса. В ноябре 1933 года стал лауреатом Французской академии наук. Возглавлял в Сорбонне комиссию по составлению почвенной карты Африки. Кавалер ордена Почетного легиона. Близкий друг гениального русского ученого В. Вернадского.