«Варшавский процесс» – проходивший 80 лет назад суд по делу об убийстве украинскими националистами министра внутренних дел довоенной Польши Бронислава Перацкого. Организатором убийства был молодой ещё Степан Бандера. И можно, конечно, сказать, что история эта украинско-польская, значит, «не наша». Но ведь всё в мире связано…
Смерть генерала
«Варшавский процесс» длился с 18.11.1935 по 13.01.1936. На скамье подсудимых – 12 человек. Самое известное имя (сегодня) – Степан Бандера, тогда 26-летний недоучившийся студент-агроном, шеф «краевой экзекутивы Организации украинских националистов (ОУН) на Западной Украине». Имена прочих (кроме, возможно, Николая Лебедя, ближайшего соратника Бандеры) нынешнему российскому читателю мало что скажут: это были люди, так или иначе причастные к теракту, а также те, кто помогал скрыться непосредственному убийце – Григорию Мацейко.
Мы в справке приводим распространённую точку зрения – Перацкого, мол, застрелили за то, за это… Хотя, возможно, всё проще: именно к нему имелась возможность подобраться. Генерал ходил без охраны, обедал (старый холостяк!) всегда в одном и том же варшавском кафе «Клуб друзей». Скорее всего, будь Перацкий даже не грозным министром, а человеком для ОУН вполне безобидным, его всё равно бы грохнули – за должность. Бандере позарез требовался громкий теракт.
И вот 15 июля 1934 г. в вестибюле этого самого «Клуба друзей» неизвестный трижды выстрелил генералу в затылок. Выскочил. На улице за ним погнались два постовых полицейских, он отстреливался, одного ранил – в общем, оторвался. Это и был Мацейко, который в итоге добрался до Латинской Америки, где и доживал век. Кстати, в 1941-м абвер пытался его привлечь для покушения на президента США Рузвельта.
По следу
Довоенную Польшу не назовёшь страной гражданского и национального мира. Всякое случалось. Первого президента страны Нарутовича вообще застрелил свой же польский экстремист-«эндек» (эти и Пилсудского «со товарищи» считали «проклятыми либералами»). Одно время не брезговали террором и подпольщики-коммунисты. Но то, что выстрелы в Перацкого – дело рук ещё одной опасной силы, украинских националистов, выяснилось почти сразу.
Прежде чем открыть огонь, покушавшийся бросил в кафе самодельную бомбу, но она не взорвалась. А чуть ранее дефензива (польская политическая полиция) накрыла подпольную химлабораторию. Как подозревалось – оуновскую. Экспертиза показала: бомба сделана там. Насели на задержанного в лаборатории студента-химика Карпинца (тоже потом проходил по процессу). Постепенно на допросах он начал колоться. При этом методично «отрабатывая» лиц, проходящих по оперативным учётам, дефензива установила личность убийцы. Сам он, как сказано, успел скрыться – но стали проверять связи. Тут неожиданно согласились помочь спецслужбы Чехословакии и Германии. Чехи провели в Праге обыск у крупного оуновского деятеля Е. Сенника – и изъятый архив (две тысячи документов) передали полякам. Многое с организацией убийства стало ясно. Параллельно работали и с револьвером убийцы (Мацейко, убегая, выбросил его в реку, но нашли): где оружие засветилось ранее? Эта линия тоже вывела на кое-каких персонажей. В общем, все концы вели к «экзекутиве» Степана Бандеры. Самого Бандеру как раз накануне арестовали – но по другому делу. Теперь его стали «крутить» и в связи с убийством Перацкого. Позже немцы выдали Лебедя, который за генералом следил…
Взгляд назад
Здесь предложим читателю ещё раз глянуть справку – и кое-что к ней добавим.
На «крэсах усходних» Польшу действительно не любили, а официальная Варшава своей политикой ещё и делала всё, чтобы эта нелюбовь крепла. Благодаря данному казусу на Западной Украине оуновцы получили основание именовать себя «борцами с национальным угнетением». При этом ребята были вполне себе фашистами, просто местного галицийского разлива. Их аналоги в других странах – это, например, хорватские усташи, чернорубашечники Муссолини, румынская «Железная гвардия», да и германские наци (не зря в 1941-м замечательно поладили). Сама ОУН возникла в 1929 г. после слияния уже существовавшей УВО («Украинской военной организации», ещё в 1921-м пытавшейся убить Пилсудского) и десятка других украинских националистических организаций. При этом по понятным причинам руководство ОУН во главе с фюрером (пардон, «проводником») Е. Коновальцем обреталось в Европах. На местах же (по оуновской терминологии – в «краях») действовали «полномочные представительства» – экзекутивы. «Западноукраинская экзекутива» Бандеры была одной из них. Но здесь тот случай, когда вспоминаются слова И. Бабеля про человека, который «среди биндюжников считался грубияном». Даже на фоне прочих оуновцев, публики кровавой и аморальной, Бандера и его люди отличались особыми жестокостью, коварством – и амбициозностью. Убийству Перацкого предшествовала целая серия аналогичных акций, в том числе два убийства особо нашумевших – видного польского чиновника Т. Голувко и советского дипработника во Львове А. Майлова (поэтому мы сейчас условно пишем про «третью кровь»). Стреляя в Майлова, бандеровцы «мстили Советам за голодомор».
Волчья стая
«Молодой волк» Бандера тянул одеяло на себя – что «старому волку» Коновальцу не нравилось. «Полной неожиданностью явилась для меня новость, что убийство Перацкого (…) было проведено вопреки приказу Коновальца и стоял за этим Бандера, соперничавший с последним за власть. (…) Коновалец рассказал мне, что к этому времени между Польшей и Германией был подписан договор о дружбе, так что немцев никоим образом не устраивали любые враждебные акции по отношению к полякам. Они были взбешены (…)».
До сих пор, рассказывая об убийстве Перацкого, мы опирались на работы украинских историков (например, В. Бровко). Но данная цитата – из другого источника: мемуаров легендарного советского разведчика Павла Судоплатова. В 1930-е Павел Анатольевич был внедрён в ОУН, оказался близок к Коновальцу (которого позднее уничтожил). Ещё Судоплатов пишет: ОУН, ища покровителя, вышла на немцев, а конкретно – на абвер (что подтверждается и массой других источников).
Только абвер – это военная разведка. Немало. Но и немного. В Германии как раз утвердился Гитлер, у него имелись (в тот момент) свои планы на Польшу, Геббельс ехал с визитом в Варшаву – в общем, см. выше. Да, ранее Коновалец отдал приказ устроить полякам какой-нибудь громкий тарарам. Но сейчас решили повременить. Только Бандера играл в свою игру – и запустил машину. А слежка показала: Перацкий – удобная мишень…
Правда, все эти моменты выяснились уже в наши дни. Тогда же на «Варшавском процессе» Бандера произносил пылкие речи, большинство подсудимых тоже. Как ни странно, поляки никого не казнили (говорят, немцы всё же вступились). Бандера получил пожизненное.
Впрочем, и выяснявшиеся на суде детали заставляли ёжиться. Взять, скажем, дивную историю, как один из подсудимых, Иван Малюца, получил приказ ликвидировать другого, Романа Мигаля, – за то, что перестал выходить на связь с Бандерой. Но не захотел человек стрелять в товарища. Тогда другие боевики убили любимую девушку Малюцы: нарушаешь дисциплину – знай, чем рискуешь! Что ж, в волчьей стае и нравы волчьи.
А в 1939-м началась война. Охрана тюрьмы, где Бандера сидел, разбежалась. «Великий борец за украинское дело» вырвался. Что было дальше, какой кровью утверждался его «единственно правильный» национальный идеал – известно.
При этом множество загубленных бандеровцами людей были украинцами. Но…
У К. Чапека есть замечательная фраза: «Националист: Чёрт с ним, с народом! Нам важен только его престиж».
Пацификатор
Бригадного о генерала Б. Перацкого ОУН считала ответственным за «пацификацию» Западной Украины осенью 1930 года. Это слово можно перевести как «умиротворение». Хотя точнее – как «усмирение».
«Крэсы усходни» («восточные окраины» – земли Западной Украины и Западной Белоруссии) Польша получила по Рижскому миру в 1921 году. Но эти края достались ей просто в силу обстоятельств – ранее они принадлежали рухнувшим Австро-Венгерской и Российской империям. Разумеется, Польша клялась обеспечить местному населению все права – ничего не собираясь выполнять. Небогатая, отнюдь не самая демократическая страна, она и при желании не могла бы обеспечить процветание новообретённым территориям. И коренное население «крэсов» действительно оказалось у себя дома людьми второго сорта. Кое-что о дальнейших событиях – в тексте.
Летом 1930 г., воспользовавшись тем, что люди устали от нужды и официального польского шовинизма, ОУН на Западной Украине развязала «саботажную кампанию» против польских властей и местных поляков (большей частью таких же, как их соседи-украинцы, обычных крестьян). Поводом были предстоявшие осенью выборы в сейм. Пылали польские дома и посевы, спиливались телеграфные столбы, взлетали на воздух мосты и полицейские участки. Всё это подавалось как «народный протест». Варшава ответила «пацификацией» – военно-полицейскими карательными акциями с порками, арестами. Правда, боевики, как правило, успевали скрыться, и удары обрушивались на простых украинских селян, на мальчишек-школьников. ОУН же заботилась о должном «освещении событий»: ситуацию в Западной Украине обсуждала даже Лига Наций.
Перацкий сначала руководил «пацификацией» на Львовщине, потом возглавил всю операцию. Он быстро понял, что тупое подавление бьёт по самой же Польше – и сменил тактику. С одной стороны, началась целенаправленная безжалостная охота на боевиков и местных командиров ОУН, с другой – демонстративно поддерживалось «умеренное крыло» в украинском движении. Так что ОУН, боясь потерять весь свой актив, сама свернула «саботажную кампанию». Вообще же Перацкий настаивал: решение польско-украинской проблемы – не ополячивание и окатоличивание украинцев, а постепенная взаимная интеграция двух народов. Этим он тоже вызывал ненависть оуновцев: им бы «чем хуже – тем лучше».