Кем были бы эти люди, если б не Первая мировая? Один, наверное, остался бы шофёром, автомехаником. Второй, возможно, вышел бы в средней руки адвокаты. Третий уже определился с призванием: католический священник. Но пришёл 1914 год, они надели форму, в России попали в плен – и уж дальше…
Шофёр
В 1967-м президент Югославии Иосип Броз Тито находился с визитом в Австрии. Ему сообщили о приятном сюрпризе: бывшему унтер-офицеру австро-венгерской армии Иосипу Брозу хотят вручить «Серебряную медаль за храбрость», которой тот был отмечен за бои в Карпатах в 1915 году. Тито отказался, сказав, что, наверное, это награда какого-то однофамильца. Заострять внимание на данном эпизоде своей биографии господин президент не желал.
Интересно – австрийцы просто хотели сделать гостю приятное или на что-то намекали? В Югославии всегда было непросто с межнациональными отношениями. Тито пытался взаимную нелюбовь своих народов – прежде всего сербов и хорватов – сгладить, изжить. А тут опять напоминают, что его родная Хорватия когда-то была провинцией Австро-Венгерской империи и сам Иосип Броз (полухорват-полусловенец) автоматически по месту рождения оказался подданным императора Франца-Иосифа. В армию которого в 1913‑м, по достижении 21 года, как полагалось, был призван.
Скажем больше: Тито служил не где-то, а в хорватской 42-й домобранской дивизии (что-то вроде национальных гвардейских частей). Правда, пошёл туда не из какого-то хорватского (или имперского) патриотизма. Просто в обычных войсках служили три года, а в домобранах – два. Вот и перевёлся. Нет, сама армия ему нравилась. Но лишний год в казармах! Зачем? Ведь как раз пошли дела. Сын деревенского пьянчуги-кузнеца, Иосип с детства мечтал не просто вырваться из предопределённой рождением среды, ему вообще хотелось стать другим человеком. Хорошо одеваться (слабость осталась на всю жизнь), видеть мир, пользоваться уважением. Потому в 15 лет и ушёл «в люди». Перед призывом он уже работал водителем-испытателем на автозаводе под Веной (а в команде инженера Ф. Порше, будущего отца «Фольксвагена», был механиком, участвовал в гонках). Ходил в оперетту, брал уроки танцев и фехтования. Всё хорошо! Чего ж задерживаться в солдатах?
Но в 1914-м началась война – и как раз с убийства сербскими террористами австрийского эрцгерцога. Будущий лидер единой Югославии отправился воевать – сначала с сербами, потом с вступившимися за Сербию русскими. Действительно, был старшим унтер-офицером, командиром взвода разведки. В 1915-м в Карпатах позиции его полка неожиданно прорвали кавалеристы нашей Дикой дивизии. Бой перешёл в рукопашную, какой-то спешившийся черкес с двухметровой пикой бросился на унтера Броза. Тот – даром что лучший фехтовальщик в полку! – штыком пику отбил. Но тут – страшный удар в спину. Это другой черкес своей пикой сзади достал. Раненый Броз оказался в плену. Долго лежал в госпитале, потом – лагеря военнопленных в российской глубинке (Ардатов, Кунгур). В революцию увлёкся большевистскими идеями. Вступил в Красную армию (считается, что воевал, был ранен, хотя сам он говорил, что не стоит преувеличивать его роль в русской Гражданской: да, записался в Интернациональный полк, но в боях не участвовал). При Колчаке тихо работал под Омском механиком на мельнице. Женился здесь – на крестьянской девушке Пелагее Белоусовой (его первый брак). Правда, когда возвратились красные, вступил в югославскую ячейку РКП(б). Домой приехал в 1920‑м. Австро-Венгрия уже развалилась, и родные места Броза вошли в КСХС – Королевство сербов, хорватов и словенцев. Но Иосипа просто тянуло домой. Коммунистическое подполье, псевдоним Тито, ставший фамилией, работа в Коминтерне, Вторая мировая, руководство партизанской армией в немецком тылу, звание маршала и всё-всё остальное – это уже последующие страницы его биографии.
Студент
Молодому Иосипу Брозу ещё до войны нравились социалисты. А кто нравился немецкому студенту-юристу из Йены Роланду Фрейслеру? В 1914-м – император Вильгельм, это точно. Не зря же Фрейслер пошёл на фронт добровольцем, заслужил Железный крест и звание лейтенанта. В 1915-м попал в русский плен. В лагере тихо ждал конца войны, учил русский. Тут – 1917 год. И – полный поворот кругом! – пламенный германский патриот Фрейслер стал столь же пламенным коммунистом.
Где-то пишут, что он служил в ЧК. Где-то – что командовал интернациональным полком. Что ездил с продотрядом. Что просто комиссарил в лагере военнопленных, делил пайки, штудировал Маркса-Энгельса, делал доклады о международном положении. Возможно, было что-то одно. Возможно, чуть того, чуть другого. Возможно, всё вместе: революция и Гражданская война – время, когда что угодно возможно. По документам же… Ах, помилуйте, всё ли тогда фиксировалось в документах? И какие из них уцелели? Доподлинно известно лишь, что в 1920-м на родину вернулся убеждённый член РКП(б) товарищ Фрейслер. Правда, дальше революцию делать не стал, вернулся в университет.
Но мало-помалу в Германии начал набирать силу нацизм. И Фрейслер снова сделал поворот кругом – стал верным поклонником Гитлера. На жизнь зарабатывал адвокатурой, избирался депутатом рейхстага.
Его звезда взошла после Лейпцигского процесса («АН» №7-2013). Болгары-коминтерновцы Г. Димитров, В. Танев и Б. Попов обвинялись в поджоге рейхстага. Но их алиби не удалось опровергнуть, и судья Бюнгер подсудимых отпустил. Для Гитлера и Геринга это стало пощёчиной. Законник хренов! Нужны более надёжные юристы. Доктор юриспруденции Фрейслер, например!
Сначала он работал в Министерстве юстиции, потом возглавил Народную судебную палату – чрезвычайный орган, который рассматривал политические дела. Палата никогда не отличалась гуманностью, при Фрейслере же выносились сплошь смертные приговоры. Он стал, по сути, Великим инквизитором рейха – в объективность даже не игрался, над подсудимыми издевался, вымещая на них всю свою желчь и закомплексованность.
3 февраля 1945 г. рассматривалось очередное дело участников антигитлеровского «заговора 20 июля». Глава суда Фрейслер собрался зачитать приговор (понятно – смертный) обер-лейтенанту фон Шлабрендорфу. Но началась английская бомбёжка, и бомба упала на здание, где шёл процесс. Рухнувшая балка проломила Фрейслеру череп. Его вытащили во двор, там и умер – прямо в судейской мантии, прижимая к груди папку. На посту, так сказать.
С обеих сторон
В Первую мировую войну в русский плен попало около 3 млн. солдат и офицеров из разных армий стран-противников. В Гражданскую многие из этих пленных примкнули к красным – кто в силу обстоятельств, кто по идейным причинам. Они составили костяк «интернациональных частей» Красной армии, которые наряду с латышами и китайцами были «гвардией» революции. В «АН» №39-2014 мы напомнили о судьбе Я. Гашека и Э. Кольмана, сегодня приводим ещё примеры. Можно вспомнить и имена Б. Куна, Ф. Мюнниха, М. Залка, А. Штиллера, И. Надя, О. Гросса и др. – разные люди, разные судьбы. Свои «интернационалисты» воевали и у белых: например, известный немецкий писатель-консерватор Э. Двингер у Колчака. Отдельная страница – судьба в России чехословацкого корпуса.
Священник
Тито – один из ярчайших политиков ХХ века, Фрейслер – крупная фигура в нацистской иерархии. А вот имя Теодора Малли стало известно лишь в перестройку. Хотя он тоже немало повлиял на судьбы мира. Советский разведчик Т. Малли, работая в Англии, завербовал (вместе с А. Дейчем) будущую знаменитую «кембриджскую пятёрку». А уж та дальше в Москву передавала информацию, нередко прямо определявшую внешнюю политику Сталина.
С Малли интересно вот что: он в Первую мировую на русском фронте был католическим священником, военным капелланом в австро-венгерской армии. Хотя что такое капеллан? По нашим меркам – офицер-политработник. Малли видел грязь, кровь, смерть, ходил в атаки (только не с винтовкой, а с крестом) был ранен, в 1916-м попал в плен. Потом вспоминал: в окопах я разочаровался в прежнем боге, в лагере военнопленных уверовал в нового – Революцию. На русской Гражданской он уже рядовым бойцом воевал с белочехами, Колчаком, Махно. С 1921-го – в органах ВЧК-ОГПУ. Эта служба не была хлебной. Как раз к тому времени относится опубликованное ныне секретное письмо начальника украинского ЧК Манцева Дзержинскому с мольбой хоть чуть-чуть поднять жалованье сотрудникам. А то ведь с голодухи местами доходит до того, что чекистки проституцией подрабатывают, а чекисты стреляются или уходят в бандиты. Но Малли не роптал. Неофиты – они в любой вере самые преданные.
В 1926-м его забрали в Москву. Логично, что попал в конце концов в Иностранный отдел ОГПУ. Вся наша разведка тех лет – череда латышских, еврейских, немецких, венгерских, болгарских и тому подобных фамилий. Эти люди боролись за грядущее царство нового Интернационала, знали языки, были умны, смелы – и идеально подходили для загранработы. Тут бы добавить, что дальше Малли прослыл виртуозом вербовок, и в этом ему наверняка пригодился опыт «ловца душ». Возможно. Хотя вопрос, какой ценой ему служба давалась. Известно, например, что он сильно пил, а напившись, впадал в депрессию…
Расстрелян в 1938 году.
В чужой земле
Мы говорим о людях, которых волна Мировой войны забросила на нашу землю, и здесь их увлекла красная идея. Очень уж обаятельным выглядел новый проект, казалось, он пригоден для всего человечества. Но, может, всё проще? Вспомним, сколько уже бывших белых после Гражданской оказалось раскидано по миру. И многие действовали так же – где-то по душевному порыву, где-то просто за деньги в чужих заварушках «продавали шпагу» той или другой стороне. «АН» писали (№49-2009), например, как в 1924-м недавние русские офицеры помогли устроить госпереворот в Албании. Наши воевали в Южной Америке, в Китае, в Испании (у республиканцев и у Франко)... Известный эмигрантский поэт Н. Туроверов (сам служивший во французском Иностранном легионе) написал горькие стихи: «Нам всё равно, в какой земле сметать народные восстанья».
Где сметать, а где и устраивать…
Какая разница, если земля не своя.