На нынешней Украине этот юбилей вряд ли пропустят. Как же – под Конотопом наши москалям навешали! «Здесь ковалась слава украинского оружия!» – надпись на поставленном при Ющенко памятнике на месте битвы. Ну, допустим, ковалась… А дальше что?
Чужой козырь
В истории ничего нельзя умалчивать. Однажды кто-то всё равно выложит на стол неудобные факты – и станут они чужим козырем в важном споре. Пять лет назад Ющенко вспомнил о 350-летии Конотопской битвы, совпадавшем с 300-летием Полтавской баталии. Мол, Полтава – не наш праздник, мы лучше отметим годовщину победы над москалями. Но в России многие удивились: а что, была такая битва?
Была. И в 1659 г. русское войско действительно в ней потерпело поражение от объединённой казацко-татарско-польско-литовской армии запорожского гетмана Выговского. Но проигрыш сражения – не проигрыш в войне, и смотреть картину надо в целом.
При Богдане
Ивана Выговского российская историография считает предателем. По праву: человек много кому присягал, потом перемётывался… Но в делах государственных такое поведение, кажется, именуется «реальной политикой»? Ладно, назовём гетмана «реальным политиком». Давнюю историю вообще хочется разобрать как шахматную партию, без эмоциональных ярлыков.
Потому отдадим должное: Иван Остапович был умён, хитёр, храбр. Сам – казак-шляхтич. Служил у поляков. В 1648 г. началось восстание Богдана Хмельницкого. Тот с Польшей воевал в союзе с крымскими татарами (которых всегда интересовала лишь добыча, и они – по ситуации – примыкали к любой из сторон). В битве на Жёлтых Водах крымцы взяли Выговского в плен. А Хмельницкий его когда-то знал – и выкупил за доброго коня, взял к себе. Дальше Выговский «при Богдане» сделал блестящую карьеру, стал генеральным писарем: это и администрация, и канцелярия, и дипломатия, и разведка… Справлялся отлично! Даже породнился с шефом, женив брата на дочери Хмельницкого.
В 1654 г. с подачи Хмельницкого Украина попросилась «под высокую руку» русского царя Алексея Михайловича (понятно, что «Украина», «Россия» – сегодняшние понятия, но для простоты будем употреблять эти термины, чтобы не углубляться в «историю с географией»). В 1657-м Богдан умер. Оставив свой край в очень непростой ситуации.
И дома, и замужем
Замечательный русский историк (кстати, украинофил по взглядам) Н. Костомаров писал: два вопроса были тогда там главными – политический и социальный.
Политический – это вопрос о будущем. Да – Украина воссоединилась с Россией. Отныне – вместе на вечные времена? Как сказать. Часть украинской верхушки хотела быть «и дома, и замужем»: мы в союзе, но, если что, – сами по себе. Многие недобро косились на русские части, появляющиеся в здешних городах, были конфликты с царёвыми представителями. Но глянем на картину глазами Москвы. «Приняв в подданство» Украину, Алексей Михайлович реально, а не по титулу стал «царём всея Руси», собирателем славянских православных земель. Это всегда понималось как одно из главных предназначений правителя России! К тому же вы, друзья, сами к нам попросились – поскольку не могли одолеть в одиночку своих врагов-поляков. Из-за вас мы ввязались в не очень нужную нам войну с Польшей. Да, теперь сообща казаки и московиты лихо били поляков. Однако война для Москвы – ещё и немалые издержки: людские потери, напряжение экономики… Компенсацией предполагались реальные экономические и геополитические выгоды от российско-украинского союза. А русские гарнизоны… Всем хороши были Тарасы Бульбы: ярки, храбры, единоверны. Только многие всё же себе на уме. Улыбки улыбками, но дубинка пусть будет под рукой – если вдруг ребята за твоей спиной решат всё переиграть и придётся отбиваться.
Но тут на Речь Посполитую напали ещё и шведы. В отчаянии поляки сделали «ход конём» – пообещали Алексею Михайловичу свой трон. И Москва в 1656 г. подписала с Польшей «Виленское перемирие».
Было ли это замирение с поляками изменой общему русско-украинскому делу? Напомним: Хмельницкий Виленские соглашения всё же признал (правда, намекнув царю, что поляки обманут, – так и вышло!). В конце концов, в рамках «большого проекта» нашлось бы и Украине подобающее место. А логика Алексея Михайловича… Делалось «предложение, от которого невозможно отказаться», возникал шанс реализовать главную тогдашнюю московскую геополитическую мечту – создать единую христианскую супердержаву на полконтинента. Не попытаться – нельзя.
Все хотели в казаки
Теперь о социальном вопросе. Костомаров объясняет – все хотели в казаки. То есть: вот традиционное украинское казачество – свободные удальцы, отчаянные профессиональные воины. Они давно «уважать себя заставили» – их боятся, с ними заигрывают, дают привилегии. В восстании Хмельницкого, как и в других, казаки были детонатором. Но дальше-то поднялось уже всё православное население Украины! И получалось: человек воевал, лил кровь – а ему сейчас снова идти подневольным селянином? И к кому? Казачья верхушка («старшина») после вытеснения панов-поляков сама заняла их нишу! Но, кричали недовольные, мы заслужили право войти в элитное казачье сословие! Заслужили… Однако ведь все не могут быть элитой!
Задача решения не имела. А взрыв назревал. И искры уже проскакивали – внутри «старшины» шли свои распри. Хмельницкий был бесспорным «первым среди равных». Но он умер. Кому быть «равней других»? При том, что за каждым казачьим лидером стояли свои полки, а из недовольных легко набирались целые «частные армии». Начиналась «Руина» – многолетняя шизофреничная междоусобица казачьей верхушки, стоившая Украине рек крови.
Неверный друг
Выговский стал гетманом после смерти Хмельницкого. Отдельный рассказ, как хитроумной игрой, кнутом и пряником вырывал булаву. Но вырвал. Понимая, что «трон» под ним некрепок.
Идея, что Россия объединится с Польшей, пугала Ивана Остаповича – а вдруг дальше он окажется третьим лишним? Потому сыграл на опережение: сам заключил с поляками «Гадячский договор» (1658) о федерации Польши с Украиной. Под обещание широкой украинской автономии, которое поляки заведомо выполнять не собирались.
Независимость – хорошее дело. Но, если не можешь отстоять её сам, приходится искать сильного союзника. А он от тебя взамен тоже что-то потребует. Закон жизни, иначе не бывает. Выговский не захотел иметь дела с Москвой – и сдал свою страну Польше, давнему врагу. А избрание Ивана Остаповича само по себе раскололо казаков, сейчас пошли открытые бунты – не хотели люди возвращения поляков! Гетман начал кроваво давить оппозицию. Требовалась поддержка. Позвал крымских татар. При этом, присягнув польскому королю, присягнул и хану – но Москву заверял в своей преданности. Поляки вели свою игру и Алексея Михайловича, конечно же, «кинули». Гадячский союз (что и предполагалось) стал «антимоскальским». Гетман уже фактически вёл войну с Москвой – но по-прежнему клялся ей в любви и дружбе. Реальный был политик!
«Привести в разум»
Войско князя Трубецкого пришло на Украину на помощь русским гарнизонам и местным союзникам России. Но ведь противник – «какой ни есть, а всё ж родня». Вот один из царских наказов: «Не хотя разлития крови православных христиан, привести казаков в разум с наименьшим ущербом» (хотя в бою, понятно, никто друг друга не щадил).40 дней Трубецкой не начинал действия, вёл переговоры. Не договорились. Русские выступили и 20 апреля 1659 г., подошли к Конотопу, где засел соратник Выговского – полковник Гуленицкий. Штурмом взять не вышло, и Трубецкой город осадил. Историки спорят – стоило ли задерживаться с этой осадой? Но князь, видимо, полагал, что Конотоп не выдержит и сдастся – всё ж лучше, чем «разлитие крови».
О дальнейшем – см. справку.
Теперь об итогах битвы. Да, поражение. Не роковое. Но неудача есть неудача. Трубецкой отступил, кампания оказалась сорванной. Обнажилась граница, пошли набеги крымцев – это в Москве вызвало панические слухи…
На Украине часто пишут про огромные русские потери. Однако все цифры – из пропагандистских материалов Выговского. Наши историки опираются на архивные данные. По ним выходит – 4769 погибших. Урон был скорее приметен: полегли и попали в плен многие представители громких фамилий.
Только вот дальше… Борьба внутри «старшины» разгоралась – и в итоге Выговский булаву сдал. Кроме того – «не водись с чертями»! Гетман Иван против своих же земляков позвал крымцев (ту же линию вёл и пришедший ему на смену сын Богдана Юрий Хмельницкий – это яблочко, увы, далеко откатилось от яблони), а тем надо было взять своё. Реально это обернулось растерзанием Украины, угоном в рабство тысяч людей… А Россия оправилась, стала шаг за шагом добиваться своих целей. Выговского казаки теперь сами звали «окаянным Ивашкой», его родню с позором выдали Трубецкому. Бывший гетман бежал под крыло поляков на Волынь. Шли годы, полыхала «Руина», и все на Украине уже резались со всеми. В 1664 г. правобережный гетман Тетеря, родственник и бывший соратник Выговского, но имевший на него зуб, Ивана Остаповича расстрелял.
Не потеряв чести
Пока длилась осада Конотопа, к нему подошло войско Выговского. Изменилось соотношение сил: у русских – около 35 тыс., у противника – 50–55 тыс. человек.
8 июля (28 июня по ст. стилю.) 1659 г. татары – это был их традиционный манёвр! – чуть потревожили русские тылы и отступили. В погоню рванул отряд князей Львова и Пожарского. Смельчак Пожарский (родственник знаменитого героя), увы, пренебрёг данными разведки. Отряд нарвался на засаду и погиб. Львов умер от ран. Пленённый Пожарский плюнул в лицо хану – и был зарублен.
На помощь Пожарскому поспешил полк князя Ромодановского. Но было уже поздно. Ромодановский закрепился на берегу реки Куколки (Сосновки), оказывая яростное сопротивление. Однако перебежчик указал брод, польско-литовские драгуны перешли реку и ударили с тыла. С тяжёлыми потерями князь отошёл.
Последующие этапы битвы – это осада основного лагеря Трубецкого, артиллерийские дуэли, отступление на Путивль под прикрытием «гуляй-города» (передвижного укрепления из возов)…
Русские, может, и проиграли сражение – но с поля боя не бежали и чести не потеряли.