Председатель Совета народных комиссаров РСФСР, создатель первого в мире социалистического государства Владимир Ленин умер 90 лет назад – 21 января 1924 года. 27 января в Москве состоялись его грандиозные похороны.
Старые подшивки
К тому времени те, кто Ленина не любил, были либо уничтожены в Гражданскую войну, либо изгнаны из России, либо глухо молчали. При этом перед гробом красного вождя действительно прошли сотни тысяч людей. Заметим, под пистолетом никого не гнали. И толкаться в долгой очереди в мороз под тридцать градусов из обычного любопытства много желающих тоже вряд ли найдётся. Значит – другие мотивы. Какие? Идейные? Да, безусловно – глупо отрицать, что за красным знаменем тогда шли миллионы и пламенные коммунисты искренне оплакивали своего вождя. Кем-то (скажем, крестьянами, которых немало захотело поклониться гробу) Ленин просто воспринимался как новый царь, сменивший «Николашку». Причём царь добрый, такому можно было, например, пожаловаться на местные самоуправства. Помер – что дальше будет? Тоже понятное чувство. А ещё? В такой толпе не могло не быть самых обычных граждан – ходивших в церковь, голодавших в пору «военного коммунизма». Их что привело?
Советские газеты (автор листал, прежде всего, подшивки «Правды» и «Известий») под освещение событий отдавали целые полосы. Пропустим официальные материалы. Интересна прежде всего реакция тех, кому вроде бы любить Ленина было не за что. И вообще подзабытые подробности времени.
От лица верующих
Новая власть была богоборческой, но всё-таки – Властью. Хочешь не хочешь, надо считаться. Официальные церковные власти подчёркивали, что тоже скорбят.
«Священный синод Русской православной церкви выражает искреннее сожаление по случаю смерти великого освободителя нашего народа из царства векового насилия и гнёта на пути полной свободы и самоустроения. (…) Да будет же эта безмолвная могила неумолкаемой трибуной для всех, кто желает себе счастья» – из заявления митрополита Евдокима. Ленин назван в нём «христианственной душой». У патриарха Тихона с большевиками были свои, очень напряжённые отношения. Чуть позже он опубликовал отдельное короткое заявление, в дежурных фразах, от себя лично.
Отколовшийся (при поощрении власти) от Патриаршей церкви «обновленческий» Союз «Церковное возрождение» епископа Антонина не только выразил скорбь по поводу «остановки того сердца, которое билось за трудящихся и бедняков», но и… Нет, «обновленцы» не читали по атеисту Ленину заупокойных молитв. Но в Заиконоспасском соборе на Никольской прошло «траурное богослужение, посвящённое чествованию подвигов на пользу человечеству».
Были соболезнования от представителя Вселенского Константинопольского патриарха в России, саккелиона Василия Димопуло, от мусульман (за подписью муфтия Фахретдинова из Уфы), от Всероссийского союза баптистов («русские сектанты, угнетавшиеся царями и попами, чтут великого борца»). Кроме того, в России имелась масса верований, при царе считавшихся своего рода религиозным диссидентством: адвентисты седьмого дня, толстовцы (см. нашу справку), скопцы… Эти люди смерть Ленина восприняли вполне сочувственно – новая власть их избавила от нападок и гонений. Пример: «Принципы свободы совести, изложенные в Конституции и декретах нашей великой Союзной Республики, душой которых был Владимир Ильич, являются для адвентистов драгоценнейшим подарком».
Взгляд слепых, слово глухонемых
Пропустим бесконечные отклики от тружеников заводов, фабрик, железных дорог… Зацепимся взглядом за информацию о других организациях. Вот студенты Московского музыкального техникума для слепых свой концертный зал отныне решили именовать Ленинским. А «общее собрание глухонемых г. Москвы» постановило ходатайствовать о «включении изображения тов. Ленина в герб СССР».
Вообще отдельный момент – от кого шли тогда в газеты траурные письма. В частности – от «пролетарской группы цыган»; «заключённых Сокольнического исправтруддома»; «трудящихся Арского кантона»; «военкурсантов тюркнародов»; «трудовых артельщиков ответственного труда»; «американской менонитской помощи»; «московских грузин»; «Всероссийского Союза фотографов»… «Собрание уполномоченных Сухаревского рынка» постановило отчислить с каждой палатки по 5 рублей золотом «в целях увековечения памяти В.И. Ленина». Увековечить предполагалось, отдав деньги на детский дом.
Примирение у могилы
В те дни сочли нужным высказаться и некоторые люди, не считавшие большевиков «идейно близкими» – например, бывший эсер И. Ожигов. Или вот… «Смерть примиряет враждующих и заставляет их воскресить в памяти то доброе и возвышенное, что было свойственно умершему. (…) У открытого гроба мы все скажем ему последнее прости». Подписи: «Ап. Карелин; Г. Аносов; Ал-др Андреев; А. Солонович; Н. Николин; И. Григорьев; В. Иванов-Филиппов». Карелин, Аносов и Солонович пометили: «за себя и за товарищей». Это были лидеры различных анархистских группировок. А. Святогор, Н. Лебедев и В. Зикеев выступили с отдельным заявлением от лица Центрального и московского секретариата анархистов-биокосмистов.
«Бывш. офицер армии Колчака» Валериан Конокотин не скрывал, что состоит «на учёте в ГПУ». Но он давно пришёл к мысли, что у белых оказался «по неразумению и недоразумению». Узнав о смерти Ленина, решил сходить к гробу. В своём письме подробно описывал пережитые чувства и подводил итог: «Ни ему, ни его идеям я не враг и врагом никогда не буду. Хочу надеяться, что подавляющее большинство несчастного «белого пушечного мяса» чувствует то же, что и я».
Десять на восемь аршин
Это потом появился реальный (а не обсуждавшийся Политбюро ещё при жизни больного вождя) проект сохранения ленинских останков. Это потом появился Мавзолей. А в те дни, несмотря на лютый мороз (земля, жаловались газетчикам землекопы, «как чугун», её пришлось даже рвать «небольшими пороховыми зарядами»), на Красной площади спешно копали могилу. Хотя слово «могила» сбивает с толку. Ленину предстояло лежать в углублении (или помещении?) размерами «длиной в 10, шириной в 8 и глубиной в 5 аршин» – то есть примерно 7х5,7х3,5 м. Его стены держал «сруб» из обшитых толем «шпунтовых досок», а между досками и землёй засыпали слой опилок (такие подробности тоже сообщались). Одновременно над этим подземным помещением возводился (но к похоронам не успели, завершали потом) «временный склеп» по проекту архитектора А. Щусева. Склеп и могила должны были внутри освещаться «электрическими лампочками», внутреннее убранство решили декорировать чёрной и красной материей, гроб установить на помост. Тело уже прошло предварительное бальзамирование. «Академику Щусеву дано задание положить помост на такой высоте, чтобы входящие в склеп могли видеть через стеклянные прорезы в крышке гроба лицо Владимира Ильича. Таким образом, паломники к гробу Владимира Ильича и после погребения его в склепе будут видеть лицо мирового вождя трудящихся». Зайдя в склеп через дверь справа, к Ленину надлежало по лестнице спуститься. Выход – через дверь слева.
В эту самую могилу 27 января в 16.00 гроб с телом торжественно опустили.
Радиотелефонная станция имени Коминтерна в тот момент передавала «Похоронный марш для всего мира». «Печальные звуки лились в течение 20 минут. Слышимость была хорошая». На фисгармонии, а потом на рояле «играл артист Пельман». Хотя нет…
Допущена опечатка
«Уважаемый товарищ редактор! В «Известиях ЦИК и ВЦИК» от 29 января с.г. в заметке об исполнении траурного мар-
ша (…) вкралась досадная для меня опечатка: вместо Гельман напечатано Пельман. Я бы не решился просить редакцию об этом исправлении, если бы не считал за счастье для себя участвовать своим исполнением траурных маршей Бетховена, Шопена и «Вы жертвою пали» в величественном моменте погребения величайшего вождя трудящихся Владимира Ильича Ленина».
Эта заметка в номере от 30 января была набрана самым мелким шрифтом, приткнута в углу на одной из последних полос. Но мы её решили вспомнить. А вдруг, господа, вам кто-то скажет, что на фисгармонии тогда играл Пельман? Так вот – неправда!
Играл Гельман.
Большевики, толстовцы, зороастреец
После Октября отношения большевиков с толстовцами складывались непросто. Почти не трогали толстовские крестьянские коммуны: люди тихо, сообща пашут землю, берут на воспитание беспризорников, с попами исконно не в ладу. Разгонять их, раскулачивать, сажать начали позже, уже в коллективизацию. А вот верхушка движения, хоть в политику не лезла, но моральной оппозиционности не скрывала. Дело даже не в духовных расхождениях или, скажем, в аресте чекистами Александры Львовны Толстой – дочери писателя… Конфликты случались по разным поводам. Толстовцы, например, не брали в руки оружия. Раньше это не нравилось царской власти, сейчас – советской.
Вот дело некоего Лаврова, лаборанта Менделеевского института, которое в 1922-м рассматривал Мосгубсуд. Лавров отказался служить в Красной армии, объясняя, что по убеждениям… нет, не толстовец, но зороастреец и, следовательно, пацифист-антимилитарист. Даже санитаром в тыловой госпиталь не шёл. В его защиту высказались ведущие толстовцы – В. Чертков и К. Шохор-Троцкий (к Л. Троцкому отношения не имеет). В ответ большевики напрягли своих интеллектуалов, те в суде выкатили контраргументы: зороастризм – религия древних персов, её исповедовали и древнеперсидские воины, потому – какой пацифизм? К тому же сам Лавров оказался зороастрейцем странным – на вопрос судьи, что за молитвы читает, ответил: «Отче наш». Его доводы сочли неубедительными, а над лавровскими защитниками красные газеты вдоволь поехидничали. Хотя большинство споров возникало не из-за подобных курьёзных сюжетов, а из-за историй попроще и пожёстче. Ведь, как правило, разговор с «отказниками» шёл без затей: не идёшь служить – значит, дезертир! Значит, тюрьма или того хуже…