Это номер выходит как раз после старого Нового года. А что такое старый Новый год? Новый год по старому стилю. И события, о которых мы расскажем, происходили аккурат 110 лет назад – ну и чуть позже. В общем – в начале ХХ века.
В начале века
«Придерживаясь старого обычая, большая часть населения Москвы встречала Новый год с бокалами вина в клубах и ресторанах. Начиная от «Эрмитажа» и «Тестова» и кончая «Стрельной» и «Яром», везде царило оживление и веселье». Это «Русское слово» от 1 января (а по нынешнему – 14 января) 1904 года. «Биржевые ведомости» добавляли: « (…) В «Эрмитаже Оливье», в «Праге», у «Тестова», в «России» залы убраны тропическими растениями. У «Яра», в «Стрельне» гремят по два оркестра музыки. Столы заняты нарядно одетой толпой. У «Яра» всем дамам раздают цветы. (…) Почти до рассвета мчались по городу тройки, развозя по домам публику, хотя и преисполненную светлых надежд, но достаточно уставшую и опустошившую карманы».
Люди не меняются, меняются лишь обстоятельства времени. Наши прадеды и прапрадеды веселились на праздник, как и мы, – только антураж эпохи был иной. Главным в череде зимних праздников считалось Рождество, Новый год его продолжал. Главная ёлка страны? Наверное, та, которую устраивала царская семья. Нет, о праздновании в домашнем кругу Романовых газеты не писали – это дело приватное. На каких-то общедоступных гуляньях небожители тоже не появлялись. Но были люди как бы и из народа, и приближённые к августейшей фамилии – например, казаки императорского конвоя, солдаты сводного гвардейского батальона, сотрудники дворцовой полиции. Ёлки государь и государыня устраивали для них. В ответ давался «концерт самодеятельности». Вот и 110 лет назад казаки плясали лезгинку, гвардейцы – гопака.
Недошедший подарок
Что за Рождество (и что за Новый год) без подарка! В 1904-м Москва судачила о подарке, который сделал модной актрисе Магдалине Дальской поклонник – знаменитый богач Николай Рябушинский. Хотя, дар, увы, до Дальской не дошёл.
На станции Вышний Волочок был сдан в багаж отправленный на домашний адрес актрисы груз – бочка (по документам – со сливочным маслом) весом 3 пуда 10 фунтов. В Лихославле сопровождавший багаж кондуктор обратил внимание, что бочка странно покачивается и из неё доносятся непонятные звуки. Ахнул: вор спрятался! Ведь в том же багажном вагоне в железном ящике везли деньги! Вот и нацелился! Но поезд уже отходил, тревоги кондуктор поднять не успел – просто вскочил в вагон и заперся в своём кондукторском закутке. Всю дорогу сквозь дощатую отгородку доносились непонятное топтание и удары чего-то тяжёлого о пол. Ну, ясно: крышку ящика у бандюгана ломануть не вышло, видно без фомки в вагон вскочил – вот и кидает с высоты, чтобы разбить. На станции Кулицкой кондуктор выскочил из вагона и стремглав кинулся за жандармом. Поезд задержали, жандарм, полицейские, сторожа подкрались к вагону, кондуктор открыл замок, рывком отодвинул дверь – и…
Стоявший в углу медведь заревел от ударившего в глаза света.
Потом ещё несколько часов на станции решали, как со зверем быть: из вагона он не выходил. В конце концов выманили, накинули брезент, связали – и отвезли в Москву в зоопарк.
Выяснилось: Рябушинский решил Дальскую немножечко разыграть. Он ей к праздничному столу обещал вкусненькой снеди из своей деревни. А в имении у него жил медвежонок. Вот и придумал – надо мишку накачать водкой и посадить в бочонок. Магдалина Викторовна откроет, а там… Эка смеху будет!
Правда, господину Рябушинскому в Москве, видно, не подумалось, что с лета медвежонок успел подрасти. И что понадобится уже не бочонок, а бочка. И от водки косолапый может очухаться до срока.
Общество охраны животных подняло шум. На суде всю вину взял на себя крестьянин Малофеев, выполнявший задание хозяина. Ему дали пять суток ареста. Железная дорога выставила счёт: медведь не только разбил денежный ящик, но и опрокинул вагонный пожарный бак, вода залила багаж других пассажиров. В возмещение убытков медведя думали продать с аукциона – но в конце концов Рябушинский всё оплатил. А медведя снова накачали водкой и отвезли в деревню.
Карнавальные ночи
Ещё одна примета тогдашних Новых годов – карнавалы и домашние костюмированные вечера. Тоже возникали всякие истории. В 1904-м некто Куроев решил явиться к друзьям в облике негритянки. Но не переодеваться же в гостях! Куроев ещё дома натянул дамское платье (надо полагать – напихав в лиф побольше ваты), надел жакет, шляпку и с вымазанным сажей лицом отправился туда, где его ждали. Только это же Москва начала ХХ века! Чернокожий человек и так – диво, тем более – чернокожая барышня! На вечерней улице за симпатичной негритяночкой увязалась подгулявшая компания. Негритянка стреляла глазками, отвечала на комплименты на тарабарском языке, смеялась, взвизгивала – и в конце концов собрала вокруг себя толпу. Прибежал городовой. Куроев вместо гостей оказался в участке.
Тогда же был зафиксирован и карнавально-политический конфликт. Один банковский служащий на новогодний вечер в клубе вырядился японским самураем. Костюм вызвал массу восторгов. Довольный собой, самурай отправился в буфет. А у стойки сидел сильно подвыпивший купец С. Увидев рядом японца, с ходу заехал ему в ухо. Господа, не забывайте – 1904 год, уже шла Русско-японская война! Обстоятельства инцидента разбирались у мирового судьи.
А позже, в 1909-м, случалась вообще дивная история. Тогда ведь на Святки ходили ряженые. Вваливались в дома, колядовали, дурачились, а хозяева угощали. И вот в Питере собралась такая компания. Был в ней и молодой сапожник Софронов. Этот оделся не каким-нибудь чёртом или медведем, а «Новым годом». Костюм, согласно газетным заметкам, представлял собой «деревянный футляр», на передней части было написано «Новый год» и ниже – «1 января 1909 года», высыпавшееся из рога изобилия». На задней стороне – «часы с передвигающимися стрелками и с боем, приводимым в действие руками, скрытыми в футляре». По бокам красовались новогодние пожелания, на голову изобретательный сапожник натянул красный колпак.
И всё бы ничего – только очень уж рады были «Новому году» люди, по которым ходила компания. И сапожник напился. А напившись, отстал от друзей и заснул прямо посреди улицы. «Деревянный футляр» при этом поломался. Пришли городовые, вздохнули: надо тащить в участок. По пути костюм окончательно развалился. Репортёры уголовной хроники ехидничали насчёт «Нового года в арестантском халате».
Новые времена
Автор честно признаётся, что, подбирая эти сюжеты, опирался на «Газетные старости» С. Сокуренко. Кто слушает «Эхо Москвы», знает эту программу. Она – по прессе начала ХХ века. Но нам захотелось продолжить тему во времени. В библиотеке корреспондент «АН» обложился изданиями первых послереволюционных лет.
Увы! Интересного нашлось мало. Даже «Красный перец» – главный тогдашний сатирический журнал лишь уныло острил на тему старорежимности рождественских и новогодних «церковных праздников». Прочие клеймили позором веру в Деда Мороза и призывали «поставить крест» на ёлке (пример – см. ниже).
Но жизнь интереснее любых сочинений! И в неожиданный восторг привёл меня подлинный документ, опубликованный в том же «Красном перце» в 1925 г. вскоре после новогодних праздников – так что можно угадать, когда именно и в связи с чем оскоромился герой. Жаль, имя писавшего редакция скрыла. Но ничего, текст сам по себе колоритный. Приводим полностью, сохраняя орфографию.
«В Рогожско-Симоновский комитет РКП(б) Рогожско-Симоновского района.
Члена партии РКП(б) ..., партбилет № ...
Заявление
Прошу уменьшить наказание «строгий выговор с предупреждением» за неоднократное пьянство, так как мне некогда пьянствовать.
1) заседание Культкомиссии – я секретарь; 2) заседание правления клуба – я секретарь; 3) заседание РКК – я; 4) заседание Охраны Труда – я председатель; 5) заседание правления клуба «Пролетарской Кузницы» – я; 6) заседание партфракции КМС – я секретарь; 7) заседание в школе деревни Кожухово – я; 8) заседание в Районной Клубной Комиссии – я; 9) заседание в Культотделе МГО – я; 10) партдень – обязательно ношу работу за секретаря ячейки – я; 11) на непредвиденные заседания – я.
Работа клубная, комитетская и разъезды не входят.
Со спецами я дружу потому, чтобы выдана для меня была контрреволюция.
С барышнями я гуляю и шучу, потому что я культурный.
Писаки пишут на меня, это хорошо, но обман-то показывать очень грешным.
Я и сейчас иду на конфликт со спецами.
Я всегда на страже интересов рабочего и никогда не поменяю Ленинизм на Троцкизм. (Подпись)».
Крест на ёлках
«Обычай праздновать рождество (писали уже с маленькой буквы. – Ред.) разукрашенной ёлкой, как и все почти «христианские» обычаи, перешёл в наследство от язычников, которые почитали ель «святым» деревом. (…) И до сих пор вместе с кружением вокруг дерева родители стараются привить детям ростки религии, навязывают детям «боженьку» и другие небылицы вроде «рождественского деда».
Большой вред приносит культ ёлки лесам. Крестьяне в целях наживы вырубают в лесах молодняк без плана и системы. (…) В конце 1928 г. Наркомзем СССР издал циркуляр о запрещении предпраздничных порубок молодых деревьев. А между тем все московские площади (да и не только московские) усеяны целыми рощами ёлок. (…) Сельсоветы не всегда проникнуты осознанием борьбы с религиозными суевериями. Ведь не секрет, что в сельсоветах имеется по настоящее время немало кулацких и поповских приспешников.
Мы надеемся, что в будущем году переизбранные сельсоветы не будут так легкомысленны. А агитация союза безбожников окончательно сломит этот бессмысленный обычай. Вместо того чтобы ставить ёлку на крест, поставим крест на ёлку!»
«Огонёк», №2-1929