100 лет назад сделал первую операцию скандально известный хирург Сергей Воронов.
Сам по себе
Его иногда называют прототипом профессора Преображенского из «Собачьего сердца» М. Булгакова. Глупости. Что общего между благополучным парижанином Вороновым и старым доктором в нэповской Москве, вынужденным бороться за жилплощадь со швондерами и шариковыми? Просто профессор делает операции «по Воронову» – это тогда было ясно всем читателям повести. Отсюда пожилой блудодей («Вы – кудесник! Каждую ночь обнажённые девушки стаями!»), дама, ревнующая молодого любовника («Я вам, сударыня, вставлю яичники обезьяны!» – это была вороновская идея для женщин)…
Операции – единственная параллель с Филиппом Филипповичем. Но Воронов интересен и сам по себе.
Дальние дороги
Его вправе считать своим и русские, и евреи: родившийся в Воронеже в 1866-м, Сергей Александрович Воронов был вообще-то Самуилом Абрамовичем. Он из семьи субботников – исконных русаков по крови, перешедших в иудаизм. Была такая не то чтобы секта (иудаизм – официальная конфессия), но довольно распространённая религиозная группа. Правда, царская власть и природных евреев не шибко жаловала – что ж говорить о бывших православных, принявших «закон Моисеев»! За «измену вере» в XIX веке уже не сжигали, однако ограничений накладывалось немало. И, когда Самуил окончил реальное училище, семья уехала во Францию – в том числе чтобы дети могли продолжить образование. В Сорбонне на медфаке учителем Воронова был знаменитый хирург Алексис Каррель, позже – нобелевский лауреат. Забавно, к концу жизни философские взгляды довели Карреля до сотрудничества с нацистами, точнее, с режимом Виши. Но к Воронову он благоволил – даже помог получить французское гражданство. Тот стал Serge Voronoff – и в 1896 г. уехал в Египет лейб-медиком хедива Аббаса II, местного властителя, наместника оттоманского султана.
«Запчасти» от обезьян
Аббасу Воронов понравился – молодой доктор боролся с эпидемиями, открыл больницу, курсы среднего медперсонала. При этом хедив при всём своём европейском образовании и просветительских взглядах блюл местные традиции. В частности, имел гарем. А при гареме были евнухи. Воронову разрешили их изучать.
Известно, какие изменения происходят с мужчиной, когда он становится евнухом. И не Воронов первым на это обратил внимание. Скажем иначе: он первым начал изучать евнухов с точки зрения западного врача конца ХIХ – начала ХХ века. Правда, уровень тогдашнего медицинского знания тоже не будем преувеличивать. Гормоны, переливание крови, антибиотики – можно долго перечислять элементарные сегодня вещи, которые ещё даже не были открыты. Зато у молодого доктора с избытком хватало энергии, он мог экспериментировать как хотел. Выводы делал простые. Евнухи быстрее старятся? Значит, отсутствие яичек ускоряет этот процесс. Если старику вживить яички молодого мужчины – может, старение затормозится? А то и вообще наступит омоложение?
Воронов долго «тренировался на кошках» – точнее, на козлах, баранах… Эффект был. Пора попробовать на людях? Но где взять эти самые молодые яички в нужном количестве? А если поискать аналог у наших ближайших родственников – обезьян? Они, кстати, сильнее физически, не имеют дурной наследственности от алкоголизма, сифилиса…
Вообще Воронов (уже вернувшийся во Францию) в использовании «запчастей» от обезьяны видел путь излечения самых разных болезней. Его первая нашумевшая операция (та самая, сделанная в начале декабря 1913 г.) – пересадка доли щитовидной железы павиана 14-летнему Жану Г., у которого был диагноз «идиотизм». Известны фотографии: «до» операции – бессмысленный взгляд, одутловатое лицо, «после» – нормальный ребёнок. Воронов уверял, что Жан выравнялся в развитии, в 1917-м был даже призван в армию.
Но народ, понятно, гораздо больше интересовался тем, что ниже пояса.
Ниже пояса
С июня 1920-го Воронов начал делать свои знаменитые операции: в мошонки пожилых мужчин вшивались «гланды» – тонкие, крохотные срезы обезьяньих яичек. Они срастались с человеческой тканью и… В 1923 г. Воронов докладывал в Лондоне на Международном хирургическом конгрессе: начал оперировать ещё в Египте, сделано 238 операций, в 90% – эффект положительный. Демонстрировал пациента 74 лет – тот, расстегнув штаны, радостно показывал всем то, что у него ожило (больному пересадили «гланды» павиана, видимо, и в поведении появилось что-то павианье). 700 ведущих хирургов мира аплодировали.
Воронов поставил операции на поток. Каждая стоила 5 тыс. долларов – фантастические тогда деньги! Доктор разбогател, купил замок Гримальди на юге Франции. В клетках питомника при замке прыгали обезьяны.
Своих секретов он не скрывал, даром рассылал всем интересующимся врачам методики. Твердил: не завидуйте мне, делайте то же самое, вместе подарим человечеству победу над старостью! Где брать исходный материал? Завтра в мире обезьяньих питомников будет не меньше, чем заводов Форда! Кстати, знаменитая ныне история, как советский профессор И. Иванов в 1920-е задумал получить «помесный гомункулюс» (гибрид человека и обезьяны – см. «АН» №29-29.07.10) и за нужными животными ездил в Африку, изначально была связана именно с идеей создать в СССР питомник для операций «по Воронову».
Потому что их уже делали и у нас – в Москве и Твери.
Не тот профессор
Литературоведы спорят – кто прототип Филиппа Филипповича Преображенского. Называют крупного профессора-медика В. Снегирёва, популярного в те годы доктора А. Замкова (мужа скульптора В. Мухиной), даже академика И. Павлова…
Понятно, Преображенский – образ собирательный. Но во многом он списан с дяди писателя, известного в тогдашней Москве гинеколога Николая Михайловича Покровского (1868–1941). Первая жена писателя Т. Лаппа: «Такой же сердитый, напевал всегда что-то, ноздри раздувались, усы такие же пышные». Кстати, за повесть дядя на племянника обиделся. Возможно, решил, что в «Собачьем сердце» выведен слишком фельетонно.
Про операции «по Воронову» в те годы слыхали все, а уж бывший доктор М. Булгаков – само собой. В Москве их делали в клинике профессора А. Мартынова (писателя консультировал тамошний хирург, друг детства Н. Гладыревский). Двое из оперировавших врачей тоже носили «церковные» фамилии – Воскресенский и Успенский.
Дневник профессора
В июле 1925 г. «Огонёк» печатал дневник профессора Петра Петровича Викторова. 72-летний врач-психиатр, старый революционер, согласился привить себе нужный кусочек от макаки – и делился с читателями наблюдениями над собой. «Начал ходить большими шагами»… «От умственной вялости не осталось и следа»… «Исчезли запоры»… «Потемнели волосы на голове и бороде»... «Начали появляться эротические сновидения, давно не посещавшие моего воображения»… «Довольно энергичные эрекции»…
…И тут хочется крикнуть – стоп! Ну не может быть того, чего не может быть! «Гланды» от обезьяны – инородная ткань, она не могла прижиться в организме человека, должно было начаться отторжение! Операции по пересадке тестикул (человеческих!) сегодня проводятся, но по совершенно другой методике и без гарантии успеха. Врачи-трансплантологи с уровнем познаний ХХI века тщательно, по сотням критериев, подбирают донорский орган (человеческий!). А Воронов – надо же! – ещё тогда втыкал пожилому дяде что-то от обезьянки – и дядя якобы тут же скакал резвым козликом.
А с другой стороны… Есть предположения: теоретически «гланды» до начала процесса отторжения могли обеспечить недолгий, но мощный вброс тестостерона в кровь. Или просто – общая встряска организма, иногда дающая подъём сил. Или «эффект плацебо» (самовнушение). В конце концов, перед нами свидетельства пациента, фото в журналах тех лет…
В журналах? Вот именно. Это отдельный вопрос – почему о Воронове больше писали журналисты, чем врачи. Был ли над ним независимый контроль? Всего он прооперировал около тысячи человек. Нам известны удачные случаи – а неудачные? Воронов делал операцию – и тут же выписывал больного. А что с пациентом было через год, два? Откуда известно, что у Воронова лечились такие люди, как, например, Кемаль Ататюрк, – они что, об этом рассказывали? «Обезьяний бум» сильно отдаёт если не вороновской саморекламой, то, как минимум, хорошо раскрученной рекламой.
Закат
Впрочем, уже к концу 1920-х пошла контрволна – заговорили, что операции дают лишь временный эффект (или не дают вообще), что пациенты вскоре умирают. Посыпались обвинения в шарлатанстве, забвении моральных норм. Воронов во всём винил завистников, говорил, что пациенты мрут по своим причинам – мол, «обретя молодость», пускаются во все тяжкие… Но звезда его пошла к закату. Перебрался в Алжир, открыл клинику там – однако желающие уже не толпились. К началу Второй мировой его практически забыли. Правда, «где-то теряешь, где-то находишь» – в 70 лет доктор снова женился. Супруга была моложе его на 42 года. «Гланды»? Или, как в том же «Собачьем сердце» сказано, «нам это ни к чему»? Вообще у Воронова в жизни было три жены и череда любовниц.
В войну его замок заняли немцы, обезьян перестреляли, архивы выгребли… Сам Воронов бежал в Швейцарию. Местные власти запретили ему практику – очень всё сомнительно и рискованно. Но денег на тихую безбедную жизнь ещё хватало. Умер в Лозанне в 1951-м в 85 лет. Сломал ногу (говорят, катаясь на лыжах), больница, тромб.
Что от него осталось? Упоминания в учебниках по истории медицины. Коктейль «Гланды обезьяны» в парижских барах («45 мл джина, 45 мл апельсинового сока, 1 ч. л. гренадина, 1 ч. л. анисового ликёра»). Игривый сувенир-статуэтка 1920‑х годов: мартышка, стоящая в позе футболиста в «стенке», подпись – «Воронов, тебе меня не взять!». И вопрос – кем он был? Серьёзным учёным, шагнувшим за пределы тогдашнего знания? Шарлатаном, «рубившим бабло»? Человеком, который что-то нащупал – и решил, что избран свыше осчастливить род людской? Всем вместе?