В эти дни в Третьяковской галерее на Крымском Валу проходит выставка Михаила Нестерова. Но что мы знаем про этого художника – последнего классика ХХ века?
Корни
Михаил Васильевич Нестеров был десятым ребёнком в семье, но из двенадцати детей выжили лишь он и его сестра. Год и место рождения – 1862, Уфа. Дед происходил из крепостных, но – самородок! – благодаря коммерческой смётке сумел выкупить себя, получить образование, разбогатеть, вырасти до уфимского городского головы. Отец – продолжатель его дела, как воспоминал живописец, «человек живой, деятельный, щепетильно честный».
Нестеров не получил систематического образования, о чём сокрушался всю жизнь. В гимназии ему совершенно не давались математика, иностранные языки. Зато очень любил Закон Божий и уроки рисования. Гимназический учитель рисования первый всерьёз оценил способности мальчика. Отец отвёз Мишу в Москву в реальное училище, но и там проку от учёбы не было. Зато увидавший его работы художник К. Трутовский посоветовал мальчику профессионально заняться живописью. Юный Нестеров поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Занимался у великого В. Перова, которого до конца дней считал своим учителем не только в искусстве, но и в жизни. Образование продолжил в Петербургской академии художеств. Любопытен один из мотивов к переезду. Жизнь художника – нередко безалаберность, богема... Молодой человек испугался, что Москва в этом смысле засосёт его, как болото.
Взгляды
Считается, что гений – человек не от мира сего, нередко конфликтующий с властью, идущий «против течения». Но что считать течением?
Тогдашняя интеллигенция упивалась своим либерализмом – Нестеров не скрывал монархических симпатий. Был искренне религиозен – особо привлекала аскетическая строгость монашества, красота православных обрядов. В 1905-м, в разгар первой революции, вступил, по некоторым сведениям, в «Союз русского народа». Правда, если так – странный был черносотенец! Почитайте, например, его воспоминания о нежно любимом Исааке Левитане и о том, как после смерти друга Нестеров ходил на старое еврейское кладбище ухаживать за его могилой. (Вообще он мечтал перенести останки Левитана на Новодевичье, в землю которого один за другим, постепенно ложилась вся их юношеская компания. Что ж – сейчас Нестеров и Левитан лежат там рядом.)
О взглядах своих он говорил: «Меня политика не занимает. Я не чувствую к ней вкуса. Моя дума одна – чтобы моей Родине жилось полегче, поменьше было войн и иных «потрясений».
У него сложились особые отношения с братом Николая II – великим князем Георгием. Тот, больной чахоткой, жил на кавказском курорте Абастумани. Нестерова он пригласил расписать местную церковь. Так и подружились. Кстати, судя по мемуарам Нестерова, челядь беззастенчиво морочила августейших особ. К Георгию, например, приезжала мать, иногда – с маленькими Романовыми. Отправлялись на пикник. «Как-то Цесаревич, горько улыбаясь, показал мне после такого пикника счёт за съеденные… восемь пудов земляники. (…) Высочайшие смотрели на такие дела совершенно беспомощно».
Проект года
Для Третьяковки нынешнее представление работ М. Нестерова – крупнейший выставочный проект года. Около 300 произведений из 24 музеев России, Украины, Беларуси и 10 частных коллекций. Картины на религиозные темы, портреты, пейзажи, эскизы к храмовым росписям и мозаикам. Многие полотна специально отреставрированы к выставке. Центр экспозиции – масштабное полотно «На Руси (Душа народа)». Выставка продлится до 18 августа.
Вершины
Нестеров создал множество шедевров, но есть в его творчестве две вершины: «Видение отроку Варфоломею» (1889–1890) и масштабное полотно «На Руси (Душа народа)» (1914–1916).
О работе над «Варфоломеем» он вспоминал так. «В те дни я жил исключительно картиной. В часы, когда не писал её, я не существовал и, кончая писать к сумеркам, не знал, что с собой делать до завтрашнего утра». Ему тогда приснились два сна. В одном он поднимался по высокой до небес лестнице. В другом «Варфоломей» висел в Третьяковке на почётном месте. Сны оказались вещими. Полотно действительно принесло Нестерову всероссийскую славу. Что же до Третьяковки…
В 1890 г. «Видение» экспонировалось в Петербурге. Как-то перед ней собрался «страшный суд» из критиков и коллег по кисти. Ратуя исключительно за реалистическое искусство, они убеждали Павла Третьякова не покупать картину. Третьяков помолчал и ответил: «Благодарю за сказанное. Картину Нестерова я купил ещё в Москве, и если бы не купил там, то купил сейчас, выслушав ваши обвинения».
«На Руси» носило ещё одно название – «Христиане». М. Нестеров – о своём замысле: «Верующая Русь от юродивых и простецов, патриархов, царей – до Достоевского, Льва Толстого, Владимира Соловьёва, до наших дней, до войны с ослеплённым газами солдатом, с милосердной сестрой – словом, со всем тем, чем жили наша земля и наш народ до 1917 года, – движется огромной лавиной вперёд, в поисках Бога Живого. Впереди этой людской лавины тихо ступает мальчик. Он один видит Бога и раньше других придёт к нему». В начале 1917-го картина была показана московской интеллигенции и имела огромный успех. Говорили: это лучшее, что создал художник за последние пятнадцать лет. Однако после 1917-го «На Руси» замалчивалась. В 1958-м картину купила Третьяковская галерея. Показала один раз в 1962-м, на выставке в честь 100-летия со дня рождения художника, а дальше полотно вновь надолго осело в запасниках.
Страсти
«Две страсти всю жизнь господствовали надо мной: страсть любовная и страсть к художеству. Если бы не было этих страстей, я был бы самый ординарный человек, быть может, вредный самодур, пьяница, неудачник» – так жёстко писал о себе художник. Что ж – скажем и об этих страстях.
«Страсть любовная»… Первая жена Нестерова юная Маша Мартыновская умерла меньше чем через год после свадьбы, только-только родив дочь. Нестеров усмотрел в этой смерти кару свыше: венчался он без благословения родителей. Друзья ещё долго хотели женить Михаила Васильевича снова. Сватали, например, Анну Сибирякову, единственную дочь миллионера-откупщика. Но именно её состояние Нестерова отвратило: «Художнику на богатой жениться нельзя. Должен быть сам по себе». (Впрочем, популярный мастер и так неплохо зарабатывал.) В 1902 г. по внезапной (и взаимной) любви в 40 лет он женился на 22-летней Екатерине Васильевой. Они стали замечательной парой. Правда, Нестеров ради Кати оставил Юлию Урусман, с которой жил невенчанный и у которой от него было трое детей. Материально он им помогал, однако разрыв этот считал своим грехом, мучительно переживал.
А «страсть к художеству» помогла ему и после революции. Ведь создатель проникнутых религиозным духом полотен, он вошёл в историю и как автор вполне «советских» портретов. Впрочем «советских» ли? Его герои: скульптор В. Мухина, хирург С. Юдин, академик И. Павлов… Люди, которыми страна гордилась и гордится.
Конечно, с советской властью у него были, так сказать, «разные группы крови». В 1938-м у Нестерова расстреляли зятя, сослали дочь (вернуть удалось с трудом). Но при этом – и все признаки внешнего благополучия тоже налицо. Академик живописи. В 1941-м получил Сталинскую премию (между прочим, первой степени). К 80-летию – орден Трудового Красного Знамени.
Хотя к официальным наградам он всю жизнь относился с насмешкой, на могиле просил написать просто: «Художник Нестеров». Что и было сделано после его смерти в 1942 году.