«Государево око» в КГБ
Семена Кузьмича Цвигуна я помню хорошо. Он и генерал Цинев были первыми заместителями председателя КГБ. Когда Андропов уходил в отпуск, кто-то из этих людей (чаще Цинев) Юрия Владимировича замещал.
Как недавно подметил на страницах «Аргументов неделі» (№18 за 2006 г.) историк Рой Медведев, после Берии очень долго председатели КГБ (Серов, Семичастный, Шелепин) не входили в Политбюро: послесталинское партийное руководство опасалось усиления «тайной полиции». Брежнев ввел в Политбюро Андропова, но прикрепил к нему своих людей - Цвигуна и Цинева. Оба когда-то работали с Леонидом Ильичем, приятельствовали с ним, приходились, говорили, родней (через жен). Они не то чтобы контролировали Андропова, просто... Пусть будет «государево око»!
Как в Комитете к этой паре относились? Фрондировать, разумеется, никому бы в голову не пришло, но профессионалы-то понимали: ни Цвигун, ни Цинев сами никогда не добывали за границей чужие секреты, не имели за плечами и каких-то знаменитых контрразведывательных операций. Нет, были вполне компетентны, все-таки всю жизнь «в органах» - однако не звезды. Обычные чиновники от КГБ, добросовестные, дисциплинированные...
Маленького, лысого, с оттопыренными ушами Цинева на Лубянке звали «Фантомас». В штатском он смотрелся каким-то бухгалтером, потому, видимо, ходить предпочитал в генеральском мундире. Звонок, срочное дело, по коридору несется взмыленный опер - но горе ему, если навстречу попадется Цинев: «Почему не приветствуете по форме? Как фамилия? Какое подразделение?» И ведь обязательно позвонит твоему начальнику - со всеми вытекающими последствиями! Дородный, розовощекий Цвигун подобными глупостями не памятен, но, полагаю, свои комплексы имелись и у него: тоже ходил в мундире, а главное, сочинял романы (подразумевалось - автобиографические) о партизанских подвигах какого-то майора Млынского. По ним еще снимались фильмы, Млынского играл Тихонов - «Фронт без флангов», «Фронт за линией фронта»... У нас хмыкали, что пишет генерал не сам.
И вдруг этот солидный, благополучный человек кончает с собой.
Помню некролог в «Правде»: «После тяжелой продолжительной болезни...» В конце шли незнакомые публике фамилии - наши генералы, начальники управлений. При этом главной подписи - Брежнева - не было. Помню разговоры, ходившие в Комитете. И два имени, которые назывались приглушенными голосами: Галина и Борис.
Версия 1: разговор с Cусловым
Борис Буряце, артист Большого театра, «роковой цыган», «сердечный друг» Галины Брежневой... Брежнев этим романом дочери был недоволен, а тут еще вскрылась связь Буряце с уголовной группой, похитившей бриллианты у знаменитой дрессировщицы Ирины Бугримовой. Возникла щекотливая ситуация: по ходу расследования неизбежно всплывет имя Галины. Хитроумный Андропов якобы предложил Цвигуну посоветоваться с Сусловым, главным партийным идеологом. Однако суровый Суслов счел, что любое упоминание фамилии генсека в данном контексте - компрометация партии. Коса нашла на камень, разговор Цвигуна и Сусловым был жестким, оба перепсиховали. Цвигун в итоге пустил пулю в висок, а Суслов через несколько дней умер.
Такова в общих чертах самая расхожая версия, ее в тех или иных вариациях вспоминают чаще всего. Цвигун действительно курировал взаимодействие с МВД и наверняка был в курсе «дела Буряце». Да и психологически ход - в духе Андропова: внешне его отношения с Цвигуном и Циневым выглядели доброжелательными, но вряд ли Юрию Владимировичу нравилось, что при нем состоят соглядатаи. А тут - возможность, устранившись самому («Семен Кузьмич, вам, как другу Леонида Ильича, в данной ситуации удобней...»), заставить таскать каштаны из огня Цвигуна. Выкрутится - хорошо, нет - нет. Против этой версии - то, что она слишком беллетризована. Стреляется Цвигун, вскоре умирает Суслов - как не связать воедино? Но почему именно к Суслову Цвигун должен был идти за советом? И вообще - зачем ему идти к кому-то за советом? Вполне мог частным порядком встретиться с Брежневым сам!
Версия 2: онкология
Она самая простая, и про нее пишет в своих мемуарах профессор Е. Чазов: у Цвигуна был рак, после операции обнаружились метастазы, генерал решил уйти из жизни сам. Что ж, Чазов - «лейб-медик» Кремля, человек осведомленный. Но... Обычно в таких случаях оставляют хотя бы записку семье. Кроме того, Цвигун, каким я его помню, был, скорее, из тех, кто в подобной ситуации борется до конца: еще не все потеряно, не помогло это средство - попробуем другое, тибетские травы, акульи плавники... Дам команду - что угодно из-под земли достанут! И потом... Самоубийство в подобных ситуациях - шаг обдуманный, к нему готовятся.
А Цвигун даже не свой табельный пистолет использовал, взял у охранника. Так поступают, скорее, при внезапном срыве.
Версия 3: Обвинение во взятках
Об этом, в частности, пишет в мемуарах генерал КГБ В. Кеворков: Цвигуна якобы вызвали в ЦК, сообщили, что при расследовании крупного дела по коррупции обвиняемые дали неопровержимые показания - Цвигун брал взятки. Тот спросил, знает ли Брежнев. Ответили, что пока нет. Попросил сутки на размышление - и застрелился.
КГБ, конечно, был не самой коррумпированной системой в СССР. Но «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Всякое случалось. Помню, выяснилось: некий полковник устроил сотрудника на загранработу с условием: отдаешь мне часть заработка плюс возишь всякие дефицитные по тем временам видики, дубленки... Тот и отдавал, и возил. Вскрылось, когда в отдел пришел парень, у которого дед был одним из замов Пельше, главы Комитета партийного контроля ЦК КПСС. Скандал вышел грандиозный, полковника выперли с позором и половинной пенсией.
Цвигун в Москву приехал с поста председателя КГБ Азербайджана. В закавказских республиках свои традиции и отношений, и подношений. Но значит ли это, что и Цвигун «брал»? Любое свидетельство полезно перепроверить по другим источникам, а свидетельство Кеворкова - единственное на сей счет.
Подводя черту
Но, может, каждая из версий верна и неверна одновременно? Просто все сбежалось одновременно: онкология, история с Галиной, подозрения во взяточничестве... И усталый, изнервничавшийся генерал поехал на служебную дачу, по дороге попросил у охранника служебный «макаров»...
Он мне вспоминается как очень закрытый человек - Семен Кузьмич Цвигун. И тайну своей смерти он унес с собой.