Полвека назад американский самолёт-разведчик обнаружил на Кубе советские ракеты. Собеседник «АН» Владлен Кривошеев ещё не знал, что с этого момента в его жизни начинается один из самых необычных эпизодов.
«Зерно везём!»
Владлен Михайлович был тогда репортёром в «Известиях», а командовал газетой легендарный Алексей Аджубей – зять Хрущёва, сам первоклассный журналист. Как раз предстоял первый прямой рейс советского пассажирского самолёта на Кубу. Кривошеев должен был делать репортаж. Уже и загранпаспорт получил, и визу, даже командировочные – 150 долларов. Но рейс постоянно откладывался – то авиаторы в успехе сомневались, то с пунктом дозаправки возникали неувязки… А дальше с Кубы пошли тревожные сообщения – явно заваривалась какая-то каша.
В те горячие дни Аджубей в редакцию заезжал лишь под вечер. Кривошеев решил его дождаться. Дождался. Так и так, пошлите на Кубу. Шеф вызверился («Что за ребячество! Работать иди!») – и выгнал из кабинета. Кривошеев пошёл к себе – репортёры сидели на том же этаже. Только заходит – звонок. Аджубей. «Зайди». Кривошеев заходит – главный с кем-то говорит по телефону (потом оказалось – с секретарём ЦК Ильичёвым): «Да, наш человек, хоть сейчас готов». Кладёт трубку: «На Кубу, говоришь? Завтра в МИД, оформлять паспорт!» – «Есть паспорт! И виза есть! И деньги!» – «Так чего тебе ещё от меня надо?» – «Чтобы вы сказали: «Езжай!» – «И всё?» Аджубей тем временем уже звонил по «вертушке» министру морского флота Бакаеву: раз с самолётами проблемы, надо добираться морем.
Бакаев – седой, в красивой форме, в кабинете у стены – огромный корабельный штурвал – принял журналиста неожиданно оживлённо: «Правильно! Просто здорово! Нос им утрём! Из Одессы через два дня «Лениногорск» отходит – на нём и пойдёте. Зерно повезём! Зерно! Хлеб для Кубы! Вот остановят вас: «Что везёте?» А там – зерно! И вы всё опишите!»
Кто остановит? При чём тут «нос утрём»?
Медленным шагом
Это стало ясно уже в море. Сухогруз «Лениногорск» действительно вёз на Кубу зерно. Но путь был неблизкий, с ребятами из экипажа Кривошеев быстро подружился, и те признались: до того ходили с совсем другим грузом. Сегодня это уже давно не тайна: «Операция «Анадырь» – скрытая и спешная переброска на Кубу ракет и войск. «Лениногорск» в ней тоже участвовал. В трюме – солдаты, на палубе – ракеты, к которым приварены части сахароуборочных комбайнов (плюс прочая маскировка). Американцы действительно наши корабли облетали, фотографировали – но засечь ничего не смогли. Когда солдатиков (не сразу, только в глубоком море) начали выпускать на палубу подышать, все зорко следили за небом и за водой: опасались самолётов-разведчиков и подлодок. По команде «Воздух!» бойцы стремительно сыпались в трюм.
Облетали американцы «Лениногорск» и на этот раз. Самолёт шёл низко-низко – Кривошеев запомнил потное лицо лётчика, а в раскрытой дверце на фюзеляже – фотоаппаратуру на штативе-треноге. Но сейчас-то действительно везли зерно!
Другое дело, что… То ли после усиленной тогдашней работы берегли двигатели, то ли по какой-то другой причине, только шёл сухогруз на Кубу весьма неторопливо. Когда наконец пришёл – кризис, собственно, и кончился.
«Патриа о муэртэ!»
И Кривошеев на Кубе в результате завис. Материалов от него не требовали, потому что – закон газеты! – раз кризис прошёл, Куба уже не сенсация. Но на всякий случай побудь там ещё, коль уж в такую даль добрался.
Денег, правда, оставалось в обрез, и как он выкручивался – отдельный рассказ. Но нам интересно другое: человек получил возможность наблюдать Кубу сразу после того, как из-за неё чуть не началась ядерная война.
Кубинцев Владлен Михайлович вспоминает очень хорошо – доброжелательный, темпераментный, весёлый народ. Они как раз отходили от пережитого напряжения. Ходили в форме, с автоматами, боготворили Фиделя, постоянно звучало: «Но пассаран!», «Патриа о муэртэ!» Правда, было во всём этом что-то… опереточное, что ли. Конечно, потом железные обученные кубинские части давали жару, например в Анголе. Но пока были в основном «милисианос» – что-то вроде ополчения. Кривошеев вспоминает продавщицу в магазине: весёлая толстуха-мулатка в форме, в углу – автомат, пышный бюст пересекает патронташ. Пули в гильзах любовно раскрашены тем же лаком для ногтей, что и на руках. Тоже собралась женщина давать отпор американской морской пехоте.
Говорят, Фидель тогда был смертельно обижен на Хрущёва: вы с Кеннеди всё решили без нас! Возможно. Но, по воспоминаниям Кривошеева, кубинцы в общем-то понимали: если бы американцы пошли – хрустнула бы в момент вся их оборона! «Русские нас прикрыли!» – поэтому тоже симпатии к нашим были так велики.
А ещё осталась в памяти обаятельная простота отношений. Фидель ходил по Гаване без охраны, советским послом попросил назначить «Алехандро» Алексеева, журналиста-тассовца, с которым подружился ещё во время партизанской войны. Вопросы решались на ходу, без лишней бюрократии…
Солдаты в ковбойках
Наши солдаты на Кубу прибыли скрытно, и их всех переодели в штатское – клетчатые ковбойки. Едет по Гаване грузовик, в кузове – одинаково стриженные парни в одинаковых ковбойках, и ясно, кто это. Правда, кризис уже прошёл, потому ездили, например в зоопарк. Кривошеев одно время жил при части, в первый же вечер какой-то сержантик предложил ему стопку ковбоек за одну белую рубашку. В белой, пояснил, в самоволке патруль не задержит. Патрули тоже ходили в ковбойках.
Уже убирались ракеты, и Кривошеев с офицерами объездил всю Кубу. Говорит: то, что позиции обнаружили, – случайность, но и закономерность. Дело не только в том, что шапки из пальмовых ветвей, которыми маскировали боеголовки, где-то плохо их прикрыли. Но тогда ведь развернули целую группировку РВСН: а это и РЛС, и перевозки, и что угодно. При регулярном наблюдении не могло не обнаружиться.
Тринадцать дней 1962 года
«Геополитика остаётся геополитикой при любой идеологии, и при Александре I – императоре, и при Никите Хрущёве – секретаре ЦК КПСС», – замечает Сергей Хрущёв, сын тогдашнего советского лидера, разбирая в мемуарах причины Карибского кризиса.
В январе 1959 г. на Кубе пришли к власти молодые революционеры во главе с Фиделем Кастро. Для Америки это были смутьяны, с которыми она иметь дела не захотела, Кастро выражал симпатии к СССР – так определились позиции. Дальше – логика событий. Американцы в апреле 1961-го поддержали неудачную попытку антикастровских эмигрантов высадиться на Кубе и поднять мятеж (события в заливе Кочинос). Кастро неожиданно (даже для Москвы) объявил, что Куба – страна советского блока. СССР попал в трудное положение. Фидель опасался новой атаки со стороны США. Союзника надо защищать. Но как? Ведь до Кубы тысячи и тысячи километров! Было решено разместить здесь ракеты средней дальности (тем более что в Турции у наших границ американские ракеты стояли). Однако 14 октября 1962 г. авиаразведка США эти наши ракеты обнаружила. Американцы были в шоке: оказывается, русские совсем рядом! «Ястребы» требовали нанести по Кубе бомбовый удар – но тогда СССР ударил бы в ответ. Тринадцать дней мир балансировал на грани ядерной войны. Сыпались взаимные угрозы, армии готовились к боевым действиям, при этом по всем возможным каналам велись тайные переговоры. К счастью, у Н. Хрущёва и президента США Д. Кеннеди хватило ума и мужества пойти на взаимные уступки. СССР убрал с Кубы ракеты, США прекратили блокаду острова и позже вывели ракеты из Турции.
Рыбаки
Поскольку Куба пребывала в американской блокаде, мы туда не только хлеб возили. В частности, прибыли пять советских траулеров – ловить кубинцам рыбу, попутно обучая местных специалистов. С рыбаками Кривошеев ходил в море.
Если на «Лениногорске» хоть не строго, но блюлись какая-то дисциплина, субординация (форма, палуба драится, в кают-компании у каждого своё место), то у рыбаков… Это было братство, почти – братва. Одеты кто во что, все друг с другом на «ты», капитан – просто Володя. В море работали чётко и споро, каждый знал свой манёвр, царил строжайший «сухой закон»: пьяным план не сделаешь. Но на берегу оттягивались. Вспоминали, как выходили на лов в самый разгар блокады. Абсолютно трезвыми (так положено) были вахтенный и штурвальный, остальные маялись после вчерашнего. Капитан в том числе. И вот путь траулеру заступает американский эсминец. Запрашивает: «Кто такие?» Вахтенный – капитану: «Володя, они спрашивают, кто мы такие». «Советские рыбаки» – с тяжёлой головой бурчит Володя. «Советские рыбаки!» – сигналят флажками. «Куда идёте?» – «Володя, куда мы идём?» – «Скажи: идём на х…» – «Идём на х…!» – отвечает траулер. «Не поняли!» – «Володя, они не поняли!» – «Повтори». Повторяют. «Застопорьте двигатели!» – и эсминец бортом преграждает дорогу. «Двигатели не стопорить, курс не менять!» – командует Володя, и траулер прёт вперёд. Эсминец в последний момент отходит и сигналит: «Счастливого плавания!»
На самом деле американцы за траулерами наблюдали, слушали в эфире, прекрасно знали, что судно не военное. Так что, видно, развлекались. Но и столкновения в море не хотелось. Так или иначе, в бортовом журнале Кривошеев тогда прочёл забавную запись: «Американские империалисты желают советским рыбакам счастливого плавания».
Заяц
Оказия в Москву подвернулась неожиданно. Прилетела какая-то делегация, отправлялась обратно. Кривошеев запросился с ней. Но представитель «Аэрофлота» потребовал купить билет. Какой билет, в кармане пара песо! Но – помните, мы говорили про простоту отношений? В коридоре Кривошеева придержал пилот: «Пройдёшь со всей делегацией, никто тебя задерживать не будет». Так и было сделано. Правда, уже в полёте в салон заглянул тот самый аэрофлотовец. Увидев Кривошеева, вытаращился: «Заяц!» – и крикнул стюардессе: «Этому безбилетнику рома не подавать!»
Ну и не надо! Красного вина тоже было вдоволь.