50-летие «Карнавальной ночи» – событие, о котором в эти дни будет сказано много. Как известно, Рязанов уже снял римейк картины, говорят, под Новый год его покажут в связке с классическим вариантом.
Интересно – мы сегодня смотрим «Карнавальную ночь» как нестареющую комедию. Однако в конце 1956-го фильм воспринимался не только как киношное, но и как общественное событие.
«И хотя в фильме дело шло всего лишь о подготовке молодежного новогоднего вечера, который тщетно пытался запретить мрачный и в то же время смехотворный бюрократ, роль коего исполнял знаменитый Игорь Ильинский, «Карнавальная ночь» стала своего рода «манифестом» тогдашней молодежи». Это – публицист Вадим Кожинов, человек совсем не либеральных взглядов. Он же: «Кинофильм воспевал душевную и бытовую раскрепощенность, явно противопоставляемую догматике и казенщине сталинских времен. (…) «Идеологическая» его роль была, без сомненья, чрезвычайно значительной».
Но почему именно «карнавальная» ночь? В фильме ведь нет особого карнавала. Вообще – мы не Рио-де-Жанейро, не Венеция, традиции праздничных костюмированных перевоплощений у нас нет и не было… Не было? Ошибаетесь! Уже в конце 1920-х годов в СССР довольно часто проходили «клубные» карнавалы «местного значения». А в 1935 году в честь Дня советской Конституции (с 1924 по 1936 год он отмечался 6 июля) в ЦПКиО им. Горького в Москве вообще проходил такой карнавал – бразильцы отдыхают.
Из газетных подшивок:«Под знаменами национальных клубов Москвы и профессиональных организаций шли приплясывающие, пританцовывающие, поющие люди. Шли политэмигранты из Европы, Америки, Азии, Африки, нашедшие родину в СССР, плыли в разукрашенных лодках китайцы, шли финки в белых передничках, и среди них шел огромный горланящий петух, шли в масках и без масок иностранные рабочие и специалисты с московских заводов, шли под революционные песни и аплодисменты. За клубами иностранцев шли клубы народностей СССР. Два рыцаря в кольчугах открывали шествие профсоюзов. Пекаря шли в шляпах из булок и выпеченных из муки, кондитеры несли торты, конфеты циклопических размеров, нарпитовцы в костюмах в виде моркови, капусты несли тарелочки с бутербродами, металлисты изображали вилки, бритвы, шумовки и ножи, деревообделочники пронесли бревно.
Многие явились в карнавальных нарядах собственного изготовления. «Первым пришел дикобраз. Дикобраз был сделан из спичек и черной ткани, фамилия дикобразу была Чучин, и работал он слесарем на заводе им. Сталина. За ним густо пошли тореадоры и цыганки. Прошел Марк-Антоний из 28‑й школы ФОНО. Лучшими признаны два костюма – рабочего Центрального телеграфа т. Штрейкера «Колхозник» и техника одного из московских заводов т. Калиты «Единоличник». Вторую премию разделили работник Промхлебсоюза т. Климов (костюм «Пластинка») и механик завода «Геофизика» т. Тарыгова (костюм «Девушка на копне»). Третья премия – костюм сотрудницы Дома моделей Мосбелья т. Пудовой «Советская авиация».
Почему традиция отмерла? Не знаю. Возможно – начались репрессии, и кто-то из московских чиновников, придумавших карнавал для столицы, попал под нож. А сменивший его был напуган («товарищи Огурцовы» не с потолка брались). А там война, послевоенные проблемы… Но на смену шла хрущевская «оттепель», пиком которой стал ХХ съезд. Проходил он в 1956 году. Завершался этот год премьерой «Карнавальной ночи».
Карнавал – это сказка для взрослых, веселое перевоплощение наяву, момент, когда мечтается лишь о светлом. Мечтой, предощущением завтрашней сказки был для москвичей карнавал 1935 года. Теми же чувствами проникнута рязановская «Карнавальная ночь» 1956-го.
Через полвека мы вспоминаем ее вновь. Все будет хорошо?