25 августа 1906 г. на Аптекарском острове в Санкт-Петербурге боевики-смертники взорвали дачу российского премьера Петра Столыпина. Столыпин не пострадал, но около ста человек были убиты и ранены. Человек, организовавший этот кровавый теракт, ныне забыт, – а жаль. Его история тоже поучительна.
Неизвестный герой
Прежде всего выразим благодарность к.и.н. Григорию Кану, консультировавшему «АН» при подготовке этого материала. Он, в частности, обратил наше внимание на вот какую деталь.
В числе пострадавших при страшном взрыве на Аптекарском острове был и некий офицер, как раз проходивший мимо дачи. Контуженый, раненный в руку, он в больнице тем не менее после быстрой перевязки от дальнейшей помощи отказался – займитесь теми, кому тяжелее. Запомнилось еще, что, увидев окровавленных людей, офицер ахнул – сколько жертв! Достал бумажник, вытряс весь: я только что получил жалованье, многие из пострадавших явно не богачи, раздайте им! После чего ушел. Газеты отмечали благородство и скромность молодого военного. Увы, никто не записал его имени.
А был это непосредственный организатор теракта – глава «Боевой организации максималистов» (БОМ) Михаил Соколов по кличке Медведь.
Медведь на Аптекарский явился не нервы себе щекотать. Его товарищи решили ценой своих жизней убить Столыпина. Они должны были знать: командир – где-то рядом!
Правда, при взрыве погибли не только товарищи. Что ж, в прокламации БОМ объяснялось: «Скорбя о пострадавших, которые непричастны к делу порабощения народа, мы думаем, однако, что эти жертвы ничто по сравнению с жертвами, которые вынес народ от руки Столыпина». И дальше – о необходимости отомстить премьеру за подавление крестьянских волнений в Саратовской губернии, за казни в Свеаборге, Кронштадте...
Человек с мягкой улыбкой
Логика отморозков? Ах, если бы Соколов был отморозком! Ах, если бы были отморозками его соратники! То есть всякие, конечно, попадались, но не назовешь же «отморозками» Владимира Лихтенштадта – переводчика Гете и Бодлера, порывистую Наталью Климову, о которой потом написали книги М. Осоргин и В. Шаламов…
«Красавец, наделенный силой Геркулеса». Отчаянный смельчак с мягким голосом и чуть смущенной улыбкой. «Людей тянуло к нему без всякой пропаганды или гипнотического взгляда, они шли к нему просто потому, что их к нему влекло». Так вспоминал Медведя человек, который его не любил, который ему противостоял, – жандармский генерал А. Спиридович.
…Еще не отполыхала Первая русская революция. Петра Аркадьевича Столыпина, саратовского губернатора, который в 1905-м действительно порками, расстрелами и арестами быстро навел порядок на вверенной территории, в апреле 1906-го вытребовали в Санкт-Петербург – сначала министром внутренних дел, потом премьером. План будущей знаменитой аграрной реформы был уже продуман – но сначала предстояло усмирить смуту. Железной рукой премьер наводил в стране порядок. Это была его правда.
А у Соколова – своя. Кровь павших друзей стучала в сердце. Вот состоит в БОМ девушка – Катя Иванова. У нее жениха в дни революции расстреляли просто под горячую руку. И каждый день Медведь смотрит в ее воспаленные глаза. «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!» – говорит Столыпин. Но и Соколов мечтает о великой России. Только возможна ли она, если прогнила вся система?
Идущие на смерть приветствуют тебя!
Ему было 24 года. Русский, из крестьян. В земледельческом училище примкнул к эсерам. Попал в тюрьму, сбежал, добрался аж до Женевы. Предложил вождям партии план «аграрного террора» – партизанской войны силами созданных им, Соколовым, «крестьянских братств». Отказали. Он вернулся в Россию, и «братства» все равно начал сколачивать. В апреле 1905-го попался в Курске после перестрелки с полицией – но вину доказать не смогли, через несколько месяцев выпустили. Соколов рванул в Москву – и оказался на баррикадах Пресни. Командовал боевыми дружинами. Но – захлебнулось. Участвовал в подготовке покушения на московского губернатора Дубасова, хотя уже давно тяготился зависимостью от верхушки партии. Он решил создать свою – независимую – террористическую группу. Людей отбирал сам – разных взглядов, разного происхождения (от девушек-аристократок до парней с рабочих окраин), разных национальностей. Какая разница! Главное, что смерти не боятся, борьбу с режимом считают нравственным долгом и верят Медведю безоговорочно.
Так возникла «Боевая организация максималистов». Потом она выросла в «Союз эсеров-максималистов» – но пока была просто «группа товарищей». Которые своего командира одновременно обожали и боялись. С одной стороны, он глазом зыркнет – и любой провинившийся в коленках слабеет: если что, у Медведя рука не дрогнет. С другой… Не уступая в главном, Соколов легко шел навстречу в мелочах. В других партиях – железная дисциплина, аскетизм. А максималисты хорошо одевались, завели автомобиль, гуляли на пирушках: все равно завтра погибнем, надо успеть пожить. Откуда деньги? Так ведь начали с успешной экспроприации в Московском обществе взаимного кредита. 875 тыс. рублей взяли. Хватало и на конспиративные квартиры, и новые паспорта, и на транспорт.
Боевая работа
Заявить о себе официально решили после какого-нибудь реального громкого дела (потому до поры о «сепаратистах» не знало и эсеровское руководство). Идея была захватить Мариинский дворец, где заседал Государственный совет империи. Там наверняка окажутся и Столыпин, и Дурново, и Витте – вся верхушка! Берем в заложники, требуем низложения Николая II, в случае чего – с заложниками и взрываемся. Но Госсовет ушел на каникулы. Тогда стали готовить операцию на Аптекарском…
А еще было неудачное покушение на одесского губернатора Каульбарса (генеральская дочь Тамара Принц не смогла убить друга отца и застрелилась), неудачное же покушение на экс-министра внутренних дел Дурново (дочь якутского вице-губернатора Татьяна Леонтьева в Швейцарии застрелила похожего на Дурново старика-француза). Зато в питерском Фонарном переулке, напав на конвой, взяли деньги таможни, почти полмиллиона рублей.
Еще не конец
Столыпин сразу после взрыва на Аптекарском лично руководил эвакуацией раненых, разбором завалов. Через неделю, в чрезвычайном порядке, добился введения военно-полевых судов с правом в 48 часов приговаривать к смерти кого угодно. Объяснял: нельзя «щепетильничать» (его слово), если террористы уже входят в твой дом! Всего суды вынесли 1102 смертных приговора. Джинна загоняли обратно в бутылку.
Судам предшествовала оперативная работа. Вокруг БОМ тоже все теснее сжималось кольцо. Один из боевиков, бывший уголовник решил, что, чем завтра висеть в петле, лучше сегодня втихую задружиться с полицией – и сдал Медведя. 26 ноября 1906 г. на улице к Соколову подошел нищий, стал выпрашивать копеечку. Тот сунул руку в карман – «нищий» (переодетый полицейский) в нее вцепился. Тут же еще шесть человек навалились. Хотя даже такой оравой скрутили с трудом.
2 декабря 1906 г. Михаила Ивановича Соколова повесили. «Туда и дорога!» – скажет кто-то. Возможно. Хотя я бы глянул шире. Знаем же мы судьбу, например, еще одного лихого эсеровского боевика 1905 г., тоже приговоренного в те годы к виселице, да помилованного. Это Александр Антонов – лидер крупнейшего антибольшевистского крестьянского восстания в Гражданскую войну. У них с Медведем много схожего.
В подготовке взрыва на Аптекарском острове самое активное участие принимала уже упоминавшаяся Наталья Климова – красавица, дворянка, гражданская жена Соколова. Она потом переживала душевный надлом, мучилась осознанием невинно пролитой крови – но Медведя своего любила до конца дней. Ее дочь (от второго брака) Наталья Ивановна Столярова, отсидев много лет в лагерях, в 1970-е сблизилась с А. Солженицыным. Передавала его произведения на Запад, даже после высылки писателя из СССР поддерживала связь. В «Бодался теленок с дубом» есть поразительная сцена: Солженицын в Женеве беседует о Столыпине с сыном великого реформатора Аркадием Петровичем, некогда – тем самым раненым при взрыве мальчиком. А на столе – письма от Столяровой. Когда-то ее мать шла убивать его отца. Дети – уже заодно.
Умеет российская история усмехнуться.
Взрыв на Аптекарском острове
На Аптекарском острове располагалась служебная дача П. Столыпина –двухэтажный особняк, где премьер и на отдыхе занимался делами, вел прием посетителей. 25 (12) августа 1906 г. примерно в 15.08 к даче подъехал экипаж с тремя молодыми людьми – один в штатском с портфелем, двое в жандармской форме. По виду – фельдъегери. Молодые люди прошли к дому, причем «жандармы» форменные медные каски держали на сгибе локтя. Эти каски вызвали подозрение швейцара, ранее – жандармского унтера: головные уборы устаревшего образца, такие сейчас не носят. Он попытался не пустить приехавших, но те его оттолкнули, вошли в приемную. Двое тут же обратились к чиновникам Яблонскому и Приселкову (отвлекали внимание), один тем временем попытался пройти вглубь дома, однако ему заступил дорогу вскочивший адъютант премьера генерал Замятнин. Тут-то (в 15.16 – время определили по остановившимся в доме часам) и раздался взрыв невероятной силы. В литературе упоминается, что молодые люди, бросая на пол каски и портфели (в них и находились бомбы), кричали то ли «Да здравствует анархия!», то ли «Да здравствует революция!» – но в тогдашних газетах про это упоминаний нет.
Разворотило всю переднюю часть здания, на стоявших внизу людей упал балкон. Столыпин не получил ни царапины – его защитил дубовый стол. Но 14-летней дочери премьера Наташе раздробило ноги, сыну Аркадию перебило бедро. Всего погибли 29 человек, около 70 ранены и контужены: обслуга дачи, охрана, чиновники, просители.
Исполнители покушения – эсеры-максималисты Э. Забельшанский (кличка Француз), И. Типунков (Гриша) и Н. Иванов (Федя) – погибли на месте.