Страсти по Ге

«Приобретением века» назвали работники Третьяковки недавнее возвращение «швейцарской» серии рисунков русского художника Николая Ге. Их история удивительна (см. нашу справку). Но за ней стоит другая, не менее яркая: судьба мастера и картин из его последнего цикла.

На зов графа

В 1884 г. великий русский живописец Николай Николаевич Ге (1831–1894) увлекся толстовством. Причем, так, что стал «святее Папы Римского» – то бишь графа Льва Николаевича. Ге, например, корил жену (нежно любимую!): зачем посадила под окном розы, надо – нужный людям картофель. Выучился класть печи – и бродячим печником ходил по селам, проповедуя «новую жизнь». Разумеется, стал вегетарианцем. Один сын, Николай-младший, его поддерживал, другие домашние твердили про нелепые чудачества, – и, чтобы никого не раздражать и не раздражаться самому, Ге прорубил себе отдельный вход в дом, заходил-выходил через него.

Готовя материал, я консультировался с Татьяной Карповой, ведущим научным сотрудником Третьяковской галереи, специалистом по Ге. Долго пытался помягче сформулировать вертевшийся на языке вопрос: а у старика часом… м-м-м… крыша не поехала? И может, его скандальные последние полотна (о которых ниже) – отсюда?

Но Татьяна Львовна пожала плечами. Бросьте! С головой все было в порядке. Ге, например, до конца дней сохранял удивительное чувство юмора – где вы таких душевнобольных видели? Наряду со «странными» картинами писал вполне традиционные портреты и пейзажи. Просто не надо выдергивать факты из контекста. У этого человека – своя жизненная логика.

Поддержите издание

• Вступайте в КЛАН

Или

• Скачайте свежий номер

Кризис среднего возраста

Николай Ге не раз круто менял жизнь. И то ли смесь кровей предопределила сочетание талантов (по отцу он из обрусевших французов, по матери – из украинских помещиков), то ли еще что, – но на каждом новом поприще достигал успеха. Был перспективным студентом-математиком. Потом увлекся живописью – и с годами стал знаменитым мастером, одним из первых в России. На пике славы вдруг бросил Питер, купил хутор на Черниговщине – и за несколько лет сделал процветающим хозяйством. (Богатый сосед даже попросил знаменитого художника управлять параллельно и его имением – именно как первоклассного менеджера-агрария.) Это ведь Ге когда-то предложил создать «Товарищество передвижников», отвечал там за финансовую часть. Сообщество художников стало не только ярчайшим творческим и общественным явлением, но и эффективным коммерческим проектом.

Что же до ухода в толстовство… Да, учение Льва Николаевича совпало с настроениями Николая Николаевича. Да, было обаяние личности Толстого: великий писатель и великий художник дружили, а Николай Ге-младший стал даже секретарем графа. Но отметим еще вот что.

Ге было уже 53 года. Материально семья обеспечена. Сыновей на ноги поставил. «Статусные» жизненные вершины достигнуты. Что дальше? Возраст-то – когда уже «с ярмарки едешь!»

Может, человек решил, что пора бы наконец зажить так, как он сам считает нужным? И – раз уж художник – писать то и как считает нужным?

Ге давно волновали вопросы веры.

Не только Петр

Самая хрестоматийная его работа – «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе»: пронзительный взгляд императора, царевич отводит глаза, черно-белая клетка пола. Еще знамениты портреты Герцена, Толстого… Но это такой «советский» Ге – сугубый реализм, демократическое настроение мыслей. В былые времена глухо сообщалось (в специальных искусствоведческих работах – подробнее, но тоже не до конца), что есть еще серия картин на религиозные темы. Почти каждая вызывала скандал, их осуждали не только официальные власти, но и коллеги мастера – Репин, Нестеров… Не по душе были эти полотна и П. Третьякову – тот честно признавался, что приобретает лишь из уважения к мнению того же Толстого. Держать рядом с другими картинами не хотел, обещал отдельное строение.

Татьяна Карпова: «Страстной цикл» – условное обозначение нескольких картин, над которыми Ге работал с середины 1880-х до своей смерти в 1894-м. Они рассказывают о завершающих страницах жизни Христа. Это «Выход Христа с учениками с Тайной вечери в Гефсиманский сад», «Совесть. Иуда», «Суд Синедриона. Повинен смерти!», «Что есть истина? Христос и Пилат», «Голгофа» и два варианта «Распятия». Николай Николаевич вновь вернулся к евангельской теме, к которой обращался в молодости, пока не углубился в другие сюжеты – например из русской истории».

«Какой-то Миклухо-Маклай»

Если вас наш текст заинтересует – постарайтесь эти работы глянуть. Репродукции отыщите, в Интернете поройтесь. Хотя предупреждаю: многих передернет. Но посмотреть стоит. Иначе не понять, что такое подлинный Ге. И не понять, из-за чего возник скандал.

Давно существует общепринятый канон изображения Христа. В лучших образцах подчеркиваются просветленность и «надмирность», в худших – перед нами просто изображение молодого человека с бородкой, в любых обстоятельствах пребывающего в изящных позах. Не то у Ге. Его Христос – живой человек. Даже больше: невысокий, заросший, некрасивый мужичок. Герой, мученик, он решает великую задачу, готов принять за нее муки, – но человек-то живой! Которому страшно спорить с сильными мира сего (хотя спорит), который в подлинной, невыносимой боли умирает на кресте…

– Разве это Христос? Это какой-то больной Миклухо-Маклай! – припечатал Александр III,
посмотрев одну из картин. Вспомнил, очевидно, измученного малярией кудлато-бородатого путешественника, с бешеной страстью убеждавшего царя отправить русских подданных заселять папуасские берега. Тоже можно сказать – был одержим великой идеей.

Но ведь Ге – не карикатурист из журнала «Безбожник»! Очень религиозный человек, он веровал искренне и убежденно. При этом считал, что подвиг Христа станет нагляднее, если показать любимого героя земным и понятным. Толстой с ним был согласен, такое видение Христа называл «правдивым». А мнение Толстого было для Ге важнее, чем чье бы-то ни было, – включая царское.

Швейцарская находка

«Швейцарские» (а ныне российские) рисунки Н. Ге были недавно показаны журналистам на специальном брифинге в Третьяковской галерее.

Напомним суть. В середине 1970-х на «блошином рынке» в Женеве местный студент К. Больман у случайного торговца заметил большие листы с рисунками углем. Они лежали прямо на асфальте, на них ступали прохожие. Больману работы понравились, он купил их оптом за сто франков. Картины не были подписаны, и Больман долго пытался определить автора. Через 14 лет выяснилось – это великий русский художник Николай Ге, а сами работы – наброски к его «Страстному циклу» и иллюстрации к  «Краткому изложению Евангелия», которое готовил
Л. Толстой.

Предыстория появления рисунков на швейцарской толкучке более-менее ясна. В 1898 г.
умер великий собиратель русской живописи П. Третьяков. Стало ясно, что не будет выполнено его обещание создать отдельный музей для работ
Н. Ге. Сын художника Николай Ге-младший с согласия попечителей Третьяковки забрал из галереи ряд хранившихся там отцовских работ, чтобы организовать показы в Европе. Жизнь сложилась так, что в Россию он уже не вернулся. Жил в Швейцарии, небогато, мечтая найти наследию отца постоянное прибежище. Потому согласился с предложением знакомой, баронессы
Б. де Ватвилль, устроить в одном из залов ее замка близ Женевы что-то вроде музейной экспозиции. По завещанию
Н. Ге-младшего после его смерти (1938) находившиеся в замке работы перешли баронессе.

В 1952-м умерла и она. Наследники провели аукцион. Купить работы Ге предлагали и СССР, однако Москва не заинтересовалась: «религиозная тематика». Судьба части произведений с тех пор неизвестна, а графика всплыла на женевской барахолке.

Уже в наше время банк ВТБ выкупил у К. Больмана рисунки и передал Третьяковке.

Судьба полотен

Кто тут прав, кто нет – пусть спорят богословы. Мы рассказываем о мастере и судьбе его работ. Она тоже примечательна.

«Суд Синедриона» был запрещен к показу. Демонстрировался на квартирах друзей Н. Ге, потом художник увез картину к себе на хутор. После его смерти сын прислал ее Л. Толстому, но, сняв с подрамника, свернув в рулон и проложив свежими газетами. Оттиски налипли на изображение. К тому же выяснилось, что Ге использовал некачественные холст и краски. Понадобился долгий кропотливый труд реставраторов, чтобы вернуть полотно к жизни. Сейчас оно в Третьяковке.

«Что есть истина?» написана поверх другой картины – «Милосердие», которую Ге тем самым уничтожил (известна лишь в фотографиях). «Истину» нехотя приобрел П. Третьяков после настоятельного внушения Л. Толстого. Гонорар Ге отдал толстовцу, адвокату Николаю Ильину с поручением организовать показ картины в США и Европе. Показ состоялся, но Ильин действовал неумело, без рекламной кампании. Полотно «не прозвучало», Ильин разочаровался в Ге, Толстом и толстовстве – и уехал фермером в Австралию (а потом в Гондурас – закрутилась еще одна причудливая русская судьба). Сейчас картина в Третьяковке.

«Распятие» к показу запретил лично Александр III. Было два варианта картины, оба Ге-младший вывез в Швейцарию (см. справку). Сегодня одно полотно – в музее Орсе (Франция). Следы второго после аукциона 1953 г. утеряны. И так далее.

…Словно чуя недоброе, Ге работал над «Страстным циклом» на износ, торопясь, постоянно переделывая, стремясь передать главное и не думая о деталях, не заботясь порой даже о профессиональной технологии (краски, связующие материалы, качество холста). Умер внезапно. Ездил по хозяйственным делам в Полтаву, вернулся к себе на хутор к вечеру, сказал сыну, что устал с дороги, хочет полежать – и…

В октябре Третьяковка представит грандиозную выставку, посвященную 180-летию художника (Татьяна Карпова – ее куратор). Там будет и подробнейшая экспозиция работ из «Страстного цикла». В том числе прибудет «Распятие» из Орсе.

Надо сходить. Хотя не факт, что понравится.

Но «сделайте нам красиво» – это не к такому художнику, как Николай Николаевич Ге.

Добавьте АН в свои источники, чтобы не пропустить важные события - Яндекс Новости